Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 22

Поднявшийся Донер с хмурым видом пнул меня сапогом в живот. Я тихо вскрикнула, скрючившись от боли.

— Только посмей взбрыкнуть еще раз, шлюха! — мрачно пригрозил командир наемников. — Я тебе все ребра ножом пересчитаю, сукина дочь! Поняла?!

Всхлипнув, я кивнула. От боли из глаз текли слезы; кровь все никак не останавливалась и стекала уже по подбородку.

Резко приподняв мои ноги от земли, Донер задрал мне юбки и рванул на себя трусики, которые порвались, не выдержав столь грубого обращения.

— Пожалуйста! — взмолилась я, но, разумеется, безрезультатно.

От изнасилования меня спасло чудо: арбалетный болт, вошедший между глаз наемнику. Покачнувшись, он рухнул на меня, придавив своим пропахшим потом и хвоей телом. Остальные наемники мгновенно рассредоточились вдоль дороги, на время утратив ко мне интерес. Звякнули взводимые курки коротких ружей — пистолетов. На пятерых, включая покойного, их было всего две штуки, но вполне достаточно, чтобы 'снять' моего спасителя. Оба выстрела грянули почти одновременно, облачко пыли заволокло спусковые механизмы. Стреляли по лесу — значит, арбалетчик притаился именно там.

Со второй попытки скинув с себя мертвеца, я отдернула юбки и нырнула за ближайший стог. Распласталась по земле и поползла, пока не уткнулась в чей-то бок. Не успела я вскрикнуть, как чья-то рука зажала мой рот, и незнакомец прошептал: 'Тише, они услышат!'.

'Они'? значит, он не из наемников.

Не знаю, сколько мы вот так пролежала среди снопов, но, когда высунули голову, у дороги валялись пять трупов. С трудом верилось, что их мог уложить один стрелок. Видимо, свои сомнения я высказала вслух, потому что незнакомец пояснил: 'Он там не один, их двое было. Мои друзья'.

Убедившись, что опасность миновала, я выпрямилась и наконец оглянулась: передо мной стоял обветренный мужчина в одежде не по размеру; судя по характерным незагорелым полоскам на шее и запястьях, некогда он был хыром. Проследив за моим взглядом, тот развеял сомнения:

— Собраться по несчастью. Ты ведь тоже не араргка?

Я кивнула:

— А как вы… ты догадался?

— Браслет, — мужчина указал на мою руку. — За что они тебя так? Торх ведь просто так не насилуют…

Меня передернуло от воспоминаний о том, как я была близка от этой мерзости, ведь пальцы наемника уже… Буквально дюйм.

— Я насолила одному норну, — решила не вдаваться в подробности.

— А что твой норн, неужели ему плевать, что его собственность имеют все, кому не лень? Они же, ублюдки, ревностно блюдут чистоту своих торх.

— Он не знает. Послушай, а ты ведь не аверд?

Незнакомец рассмеялся и кивнул, протянув свою крепкую руку:

— Давид, беглый хыр. Теперь, вот, еще и разбойник, потому как выбора другого нет.

— Но я думала, сбежать невозможно… — я удивленно уставилась на него.

— Одному? Нет. Так мы всем бараком бежали, только вот, — он грустно усмехнулся, — в живых только трое осталось. Из сорока человек. Нас куда-то везли, на ночь привязали плохо, вот мы и выбрались, вырубили стражу, одежду, оружие забрали и дали деру. Ты представить себе не можешь, как я радовался, избавившись от этого мерзкого ошейника!

Я поинтересовалась, каким образом он мог его снять без помощи кузнеца. Оказалось, что кузнец тут вовсе не нужен — достаточно украсть у надсмотрщика ключ. Он стандартный, подходит как для ошейника, так и для ручных и ножных браслетов.

— Он тебе больно сделал?

Я промолчала, утирая кровь с лица.

Давид выбрался из пшеницы и присел на корточки, обыскивая главаря наемников. В качестве добычи ему перепал кошелек, весь его боевой арсенал и одежда, пришедшаяся беглецу впору.

Не стесняясь моего присутствия, Давид разделся до набедренной повязки (выглядела она не лучшим образом, истощившись от многочисленных стирок и грозя вскоре перестать что-либо прикрывать) и облачился в новую одежду. Потом обернулся к лесу, сунул два пальца в рот и свистнул. На его зов из кустарника, прихрамывая, вышел еще один беглец. Ему, в отличие от Давида, повезло меньше: рубашки нет, только потертые, обвисшие на коленях штаны и кожаная куртка, наверное, его ровесница. В руках у мужчины был арбалет.

— А где Нотан? — обеспокоено спросил его товарищ, на время позабыв о моем существовании.

— Подстрелили, сукины дети! — мужчина поморщился и покосился на не желавшую сгибаться ногу.

— Как, насмерть?! — взвился Давид, огласив воздух потоком ругательств в адрес покойных. Я закрыла уши руками, не желая слушать о гадыхах в выгребных ямах. Когда отняла ладони, мужчины уже стояли рядом и вместе обчищали почивших в бозе наемников.

— Ты, надеюсь, нас не выдашь? — Давил неожиданно обернулся ко мне и смерил тяжелым взглядом, словно раздумывая, а не совершил ли он большую глупость, так много мне рассказав.

Я замотала головой и попятилась, гадая, стоит ли мне немедленно попытаться спастись бегством. Но ведь у них арбалет и нож, им ничего не стоит меня убить. Да и раз убегаю, то, значит, что-то задумала. Стереотип срабатывает на уровне подсознания. Лучше вести себя естественно, насколько это возможно в сложившейся ситуации, попытаться найти свою сумку и пальто. Вдруг то и другое цело? Хорошо бы со снадобьем ничего не случилось, оно ведь дорогое. А потом… Потом постараться скорее уйти и не забыть заглянуть к кузнецу: нож мне категорически нужен.

— Давид, а, может, её лучше того, а? — второй хыр недобро покосился на меня.

— Она торха, Гор.

— Так выдаст же. Женщину ударь пару раз — она и мать родную продаст. А эта вон какая ухоженная…была, видно, что с хозяином спелись. И, заметь, одна по дороге шла, без охраны.

— Я не выдам, — как можно громче, хлюпая кровоточащим носом, сказала я, выбравшись на дорогу. — Я не за одно с араргцами и тоже мечтаю вернуться на родину. Вы скажите, как, и я помогу вам. Вы мне жизнь спасли…

— Я тебе верю, — улыбнулся Давид. — У тебя глаза честные. Скажи, а до ближайшей деревни далеко?

— С милю. Вы осторожнее, тут замок рядом. Моего хозяина. Там солдаты. А еще я видела в окрестностях мага-охотника.

Судя по тому, как хыры переменились в лице, это известие стало для них неприятным сюрпризом. А я задумалась, не их ли искала так невовремя встретившаяся на моём пути снэрра Джованна. Её работа — ловить беглых.

— Вот, что, девочка, проведи нас в обход деревни и купи нам чего поесть. Хлеба там, кольцо колбасы… — Давид подбросил на ладони отобранный у главаря разбойников кошелек.

Я кивнула, в тот момент даже не задумавшись над тем, какие последствия может повлечь моё согласие. Пособничество беглым рабам другими рабами каралось смертной казнью. Но не могла я просто так уйти! Если бы не Давид и Гор, меня бы по очереди, а то и не один раз отыменили и покалечили наёмники, бросив умирать под каким-нибудь кустом.

А их страх, подозрения… На их месте я бы тоже пугалась мышиного писка.

Подручными средствами перевязав рану Гора и остановив, наконец, моё кровотечение (жалко боль никуда не делать и дышать приходилось носом), мы нашли драконьи капли — слава Шоану, не разбились! Засунув их в карман пальто, я повела своих спутников по широкой дуге, стараясь держаться вдоль леса. Третьего беглого хыра хоронить не стали — потеряем драгоценное время, и так слишком шумели. Давид только сотворил над ним молитву и прикрыл валежником.

Оставив хыров в подлеске, я, сжимая в руках кошелек, отправилась за провизией. По дороге не выдержала, заглянула-таки на кузню.

Кузнец, рослый плечистый бородатый мужик, отнёсся к моей просьбе скептически и, покосившись на мой разбитый нос, хмыкнул.

— Ты хоть знаешь, что это незаконно, детка?

Я поникла и вздохнула.

— А за золотой цейх? — робко спросила я. — Совсем простенький маленький ножик.

— Ага, я тебе сделаю, а ты своего норна зарежешь. Мне ж соучастие припаяют. Нет, деточка, без ножика и мне, и тебе спокойнее будет.

— Что Вы, я не для убийства, для самообороны.

— Самообороны? — кузнец удивлённо вскинул брови. — Так места у нас тихие.