Шелковая бабочка - Мартон Сандра - Страница 25

— Чудесно. Тогда в дорогу!

Несколько минут они ехали молча.

— Ты научилась водить после того, как купила дом в Коннектикуте?

— Нет, раньше.

— А я думал, что после того, как родился Джованни… Джонатан.

— Джованни. Это отличное имя, оно подходит моему сыну. Жаль, что я запрещала тебе его так называть.

— Все правильно, cara, — мягко сказал Доминик. — Он твой сын. Я был не прав, называя его не тем именем, которое ты ему дала.

— Хорошо, мы оба были не правы, и с этого момента моего сына зовут Джованни.

— Хорошо, — улыбнулся Доминик. Через минуту он продолжил: — Его отец… Ты сказала, он ничего не знает.

Арианне показалась, что он вырывает ей сердце.

— Да, это так.

— Ты сказала, что, возможно, он не обрадуется такой новости.

Ее руки судорожно сжали руль.

— В жизни все непросто, — заметила она. — Что-то случается, и тебе приходится с этим жить. К тому же я легко переносила беременность. В конце концов я справилась.

— Я тобой восхищаюсь, — улыбнулся он. — Ты так чудесно воспитала Джованни.

— Спасибо.

— Таким сыном мог бы гордиться любой мужчина.

— Еще раз спасибо. — К чему весь этот разговор? Она расскажет ему правду, но не сейчас, когда они едут по извилистой дороге.

— Я хочу тебе кое-что сказать, Арианна. Видишь этот поворот? Нам туда.

Она свернула на еще более заброшенную дорогу.

— Куда мы едем?

— Минута-две, и мы на месте. Туда, наверх.

Она увидела маленькую виллу, которая показалась на вершине темно-зеленого холма.

— Останови здесь, — сказал Доминик.

— Мы приехали к кому-то в гости? — Арианна провела рукой по волосам.

— Здесь никто не живет. Долгое время это место пустовало.

Доминик вышел из машины, подошел к месту водителя и открыл дверцу. Его щеки пылали странным румянцем. На секунду ей показалось, что у него жар, но, когда она взяла его руку, его пальцы обожгли ее холодом.

— Я впервые увидел этот дом много лет назад, — тихо сказал он.

Он повел ее по мраморным ступеням к входной двери. Вытащив ключ из кармана, он открыл дверь и жестом пригласил ее войти.

В доме не было мебели, но это только подчеркивало его неподвластную времени красоту.

— О Доминик, это прекрасно.

— Мне тоже так кажется. — В его голосе прозвучала нескрываемая гордость. — Я помогал реставрировать этот дом.

Она прильнула к нему.

— Ты?

— Я не всегда был богачом, cara. Ты наверняка слышала обо мне много всяких историй. О моем происхождении.

— Я никогда не слушаю сплетен, — мягко сказала она, — и что бы я ни слышала, это не имеет значения.

— И все же у тебя есть право знать все о человеке, за которого ты вышла замуж. — Доминик провел ее через величественные пустые комнаты. — Я человек без роду, без племени, — просто сказал он. — Я вырос на улицах Рима, не знаю, кто мой отец, а мать бросила меня, когда я был еще совсем ребенком.

— Доминик, — она повернулась к нему и положила руки ему на плечи. — Это не имеет значения.

— Нет, имеет. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Видишь ли, обо мне говорят, что я бесчувственный… Это неправда. Я просто пытаюсь не обращать внимания на свои чувства. — Улыбка исчезла с его лица. — Я знаю наверняка, что единственная причина, по которой я не доверяю женщинам, — это то, что мать разбила мне сердце.

— Пожалуйста, ты не должен… — У Арианны защемило в груди.

— Позволь мне закончить, cara. Мне нелегко говорить об этом, но я должен рассказать тебе правду.

— Ты ничего мне не должен.

Он склонился над ней и обнял за плечи.

— Мальчиком я совершал поступки, которых нельзя не стыдиться. Я обманывал туристов, воровал, делал все, чтобы выжить, и говорил себе, что остальные еще должны мне. Однажды меня поймали с поличным, арестовали, посадили… через месяц я вышел на свободу и поклялся никогда ее больше не терять. Меня взяли на стройку как разнорабочего. Я клал кирпичи, забивал гвозди и во второй раз узнал, как глупо довериться женщине. Это был жестокий урок, cara. Я пообещал себе, что больше не совершу подобной ошибки. Отправился бродить по Италии, работая то здесь, то там, осел в Сицилии и закончил тем, что стал работать на человека, которого уважают большинство людей в Италии.

— Доминик, пожалуйста, ты не должен…

— Арианна. — Он засмеялся, поднял ее голову за подбородок и поцеловал. — Ты боишься, что я скажу тебе, что принадлежу к мафии? Нет, милая. Я делал простую работу, строил дом. У этого человека было доброе сердце, хотя он это умело скрывал.

Я ему понравился. И он мне тоже. В конце концов он стал относиться ко мне как к сыну. И когда спустя два года умер, он оставил мне наследство.

— И это положило начало «Боргезе интернэшнл»?

Доминик покачал головой.

— Это было маленькое наследство, cara, хотя тогда оно мне очень пригодилось. Я использовал эти деньги как ступень к настоящему богатству. — Он притянул ее к себе. — Я услышал об изумрудах в джунглях Бразилии… и мне повезло. У меня появились деньги и власть, у меня было все… кроме единственного, что по-настоящему нужно человеку. — Он замолчал. — У меня не было семьи. Теперь, благодаря тебе, она у меня есть.

На глаза Арианны навернулись слезы.

— Доминик, родной. Мне очень жаль, что у тебя была такая тяжелая жизнь.

— Не надо меня жалеть. Я рассказал тебе об этом, чтобы ты поняла, как много ты и Джованни значите для меня. Чтобы ты поняла, почему мне так трудно было довериться тебе. — Доминик перевел дыхание. — Я хочу, чтобы мы снова поженились, cara. На этот раз по-настоящему. Чтобы ты была в белом платье, а я в одном из тех глупых костюмов, которые положено надевать по таким случаям.

Он замолчал.

— И если ты позволишь, я хочу, чтобы мы стали настоящей семьей. Я хочу усыновить Джованни, хочу быть ему настоящим отцом.

Из горла Арианны вырвалось подавленное всхлипывание. Доминик почувствовал, как у него упало сердце. Она этого не хочет. Это ее право, он это знал, но…

— Доминик. — Она дотронулась до его лица. — Все то, что ты сказал о доверии… О том, что не хочешь больше страдать… — Ее голос прервался. — Я люблю тебя, — прошептала она. — Думай об этом, помни об этом, верь этому.

Это были слова, которые он жаждал услышать. Тогда почему у него так тяжело на сердце?

— Ты что-то хочешь сказать мне, Арианна?

Она перевела дыхание.

— Я солгала тебе об отце Джованни. Это не человек из моего прошлого.

У него окаменело лицо.

— Что это значит?

— Это значит, что тебе не надо усыновлять Джованни, потому что Джованни — твой сын.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Доминик содрогнулся, как от удара.

— Доминик, пожалуйста…

Он отшатнулся от ее протянутой руки.

— И я должен в это поверить? В то, что Джованни — мой сын?

— Но это правда. Та ночь, когда мы занимались любовью…

— Одна ночь, Арианна. Только одна ночь.

— Этого хватило. Я забеременела.

— Ты забеременела. — Его голос был таким же невыразительным, как и его глаза. — Я использовал презервативы.

— Знаю. Я не понимаю, как это вышло. Случайность…

У него задергалось веко.

— Почему ты так уверена, что мальчик мой?

Это был жестокий вопрос, но она понимала, что заслужила его.

— Потому что я больше ни с кем не была. Ты был единственным.

— Существуют тесты… — холодно сказал он.

— Давай сделаем их.

Доминик пристально смотрел на нее.

— Я подумал… — начал он неуверенно, — когда я впервые увидел его, я подумал…

— Да, этого я и боялась.

— Цвет его волос. Глаза. То, как он улыбается… — Он отпрянул от нее и начал нервно ходить по комнате. — Мой сын. Этот мальчик — мой сын?

Арианна кивнула.

— Он твой сын. Столько времени я боялась, что ты поймешь…

— Но, — резко сказал он, повернувшись к ней, — когда я спросил, мой ли это ребенок, ты ответила «нет».

— Нет. Я так сказала, но…