Часовая башня - Щерба Наталья Васильевна - Страница 25

– И мне, – быстро поддакнула Василиса.

В комнате повисло молчание. Старший Лазарев одной рукой подпер подбородок, а другой в задумчивости барабанил пальцами по столу. Василиса перебирала в уме варианты наиболее подходящих слов, чтобы продолжить уговоры, но в голову лезла какая-то чепуха, недостойная внимания. Ник уставился на отца умоляющим взглядом, и только Захарра, сложив за спиной руки, сохраняла хладнокровие.

Старший Лазарев глубоко вздохнул, очевидно принимая какое-то невообразимо трудное решение, и поднялся из-за стола.

– Когда я сегодня получил из часолиста письмо от твоего отца, Василиса, – медленно начал он, – то подумал, что это чей-то жестокий розыгрыш. Представляешь, как я удивился? Мой злейший враг, смертельный враг! Пишет мне самолично и просит приютить его дочь в моем доме на время школьных будней. Признаться, я потерял дар речи на полдня, как минимум.

Василиса подавленно молчала. Ее шансы поселиться в Лазоре стали почти призрачными.

– Я долго размышлял, – продолжил отец Ника. – А вдруг это новый подвох со стороны Огнева? Может, он снова решил подставить меня?

– Нет-нет, это я сама предложила, когда узнала… – горячо возразила Василиса, но Лазарев вновь остановил ее предупреждающим жестом.

– Но тут я вспомнил, что эта девочка – Василиса Огнева – подарила моему сыну исполнение его самой заветной мечты. – В карих глазах, окруженных лучистыми морщинками, появились смешливые искры. – И разве я могу не принять ее в моем доме? Да и сестре нашего дорогого Фэша мне трудно будет отказать. – Он улыбнулся Захарре.

– Так, значит… – Глаза у Василисы заблестели от восторга.

– Вы будете жить в Голубиной башне, – произнес отец Ника. – Ник покажет вам, где она находится, а заодно позаботится о том, чтобы вам выдали одеяла, дрова, посуду и все остальное. Но знайте – там действительно холодно, особенно зимой.

– Спасибо, папа! – Лицо младшего Лазарева осветилось радостной улыбкой.

Девочки горячо поблагодарили старшего Лазарева. Даже Захарра, мигом растеряв всю свою невозмутимость, светилась от счастья.

Затем они попрощались и вышли из мастерской, но Василису, прикрывавшую дверь, отец Ника остановил:

– Я хочу, чтобы ты знала… Мы с твоим отцом давно враждуем и этого никак не изменить. И все же тебе я всегда рад. Ты смелая, умная и добрая девочка. Оставайся такой как можно дольше.

Василиса кивнула, попрощалась еще раз и вновь присоединилась к друзьям, после этих слов чувствуя себя немного озадаченной.

Внутри Голубиная башня выглядела очень запущенной – здесь давно никто не жил. Окна, стены и всю мебель в комнате затянуло древней паутиной, везде было очень грязно, виднелись следы голубиного помета и валялось много старого мусора самого разного вида – обрывки бумаги, ржавые железки, опилки, битое стекло и даже птичьи кости. Не выдержав, Василиса чихнула и тут же подняла вокруг себя облако сероватой пыли.

Сама башня состояла из двух комнат. В нижней находился небольшой, сильно закопченный камин с кучей золы, низкий стол из дубовых досок и несколько деревянных табуреток. Верхняя комната оказалась спальней – там стояли две кровати, а между ними на стене висело овальное зеркало в покореженной от времени кованой раме из завитушек. Вместо потолка здесь шло перекрестие из тонких деревянных балок, сквозь которые был виден внутренний конус башенной крыши. Между собой комнаты соединялись узкой и шаткой лестницей с высокими перилами – ее деревянные ступени ужасно скрипели при ходьбе. На чердачное окно верхней комнаты действительно прилетали голуби – белые, серые и даже черные, с ярко-красными глазами – таких Василиса еще никогда не видела.

Из всех предметов в башне девочке понравились настоящие деревянные часы в виде домика с дверцей и кукушкой. На цепочках маятника висели гири-шишки. К сожалению, часы не работали, но Ник сказал, что попросит отца как-нибудь их починить.

Ник помогал им вовсю: выносил огромные пакеты с мусором, сам вычистил камин и разжег в нем огонь, принес одеяла и постельное белье. Девочки тоже времени даром не теряли: Василиса занялась уборкой спальни, где больше всего «постарались» голуби, а Захарра очистила стены и вымыла пол в гостиной, – снизу то и дело были слышны ее препирательства с Ником. Раз или два к ним заглядывали какие-то мальчишки – друзья Ника. Но, узнав, что новенькие – часовщицы, любопытство многих ребят сменилось настороженностью, и вскоре их оставили в покое. Оказалось, что на крышу редко кто забирается, потому что ключ есть только у старшего Лазарева и, конечно, у Ника, поэтому никто со второго этажа не станет их часто беспокоить. Захарра сказала, что им вообще все равно, потому что у них с Василисой есть крылья и они будут летать в школу и обратно, а не бегать под колесами карет, как сумасшедшие.

Уборка башни затянулась до самого вечера. Ник ушел ровно в восемь, пообещав вернуться с чем-нибудь вкусненьким.

Как только комната хорошо прогрелась, Василиса достала из сумки-таймера голубое яйцо луноптаха, завернутое в шапку. Вначале она внимательно обследовала его, но не нашла ни единой черной трещины. Тогда девочка положила яйцо в старую соломенную корзину, найденную во время уборки спальни. Захарра посоветовала еще укрыть его сверху чем-нибудь теплым. Василиса пожертвовала будущему луноптаху свой зеленый вязаный шарф, а корзину поставила поближе к огню, возле дровницы.

И вот как только они, довольные, расположились возле камина, часовой браслет Василисы тихо звякнул – ей пришло сообщение-«посылка».

Сгорая от любопытства, она вызвала часолист – книга в красной обложке с серебряным циферблатом тут же появилась перед ней, выплыв из алого огненного круга.

Захарра покосилась на нее:

– Что, почта?

Василиса прикоснулась стрелой к циферблату – вновь раздался короткий сигнал, и часолист, прошуршав страницами, открылся. Она увидела странную картинку: холщовый мешочек, перевязанный шнурком, парил в белом тумане страницы.

– Скорее всего, тебе прислали деньги! – предположила Захарра. Видя, что подруга медлит, она подсказала: – Просто забери его!

Василиса повиновалась – протянула руку и ухватила мешочек – тот оказался довольно увесистым. Сгорая от любопытства, девочка развязала шнурок и высыпала содержимое на пол – горку золотых монет разной величины.

– Ого, да тут одни эфлары! – Захарра цокнула языком. – Хотя смотри, и минутки есть…

– Так это часовые деньги, да?

– Ну конечно! – подтвердила Захарра. – Даже у меня есть эфларские монеты, хотя я еще никогда ими не платила, конечно. Мне Рок дарил, он здесь часто бывает.

– Я никогда их раньше не видела.

Василиса ошарашенно перебирала золотые кругляши. На одной из них, самой мелкой, была нарисована цифра пять и шла надпись по кругу: «Пять минуток». В недоумении девочка перевернула монету – на другой стороне был выгравирован циферблат, на котором стрелки показывали пять минут первого.

– Это самая мелкая монетка – пять минуток, – принялась объяснять Захарра. – Потом идут монеты в пятнадцать минуток и в тридцать минуток – она еще получасом называется… Но конечно, все расплачиваются эфларскими часами, сокращенно – эфларами. В одном эфларе ровно шестьдесят минут. Вот, смотри.

Захарра передала Василисе монету с цифрой один и надписью «один эфлар». На другой стороне тоже был выгравирован циферблат, стрелки на котором показывали ровно час.

– Интересно, кто тебе подарил такую кучу денег? – спросила Захарра, перекатывая кругляши в ладонях.

– Наверное, это отец передал, – предположила Василиса.

Захарра только плечами пожала.

– За мою учебу платит Астрагор, – сообщила она. – А деньги нам обычно выдает кто-нибудь из старших. Почти все ученики Астрагора – сироты… Вернее, он принимает их охотнее всего… Ну, знаешь, никаких связей с прошлым… Ведь Орден Драгоциев – это наша новая семья.