Рассказы о сержанте Берковиче - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 13

— На телеге? — переспросил Беркович.

— Ну, это я ее так назвала. Вообще-то это крытая маленькая повозка, человек туда влезает с трудом, поэтому весь товар привязан снаружи. Бутылочки с пресловутым эликсиром тоже были развешаны вдоль борта, будто новогодние игрушки… Отец Джин рвался поехать вместе с Дилани, но тот решительно отказался — индейцы, мол, не станут говорить, если они объявятся вдвоем. И уехал.

— И что же? — с любопытством спросил Беркович. — Привез эту Джин обратно?

— Конечно! Он вернулся через неделю вместе с Джин. Девушка ехела в повозке, а сам Дилани в каких-то санях, которые ему дали индейцы. Джин была вне себя от радости. А Дилани рассказал, что пришлось раздарить все бутылочки с эликсиром — иначе индейцы и разговаривать не желали. Деньги, конечно, они взяли…

— А что шериф? — поинтересовался Беркович.

— Шериф? Пожал торговцу руку и произнес речь о том, что, с одной стороны, Дилани, конечно, молодец, а с другой — платить похитителям это не метод, с ними нужно решительно бороться… ну, и все такое.

— И все? — спросил Беркович.

— А что еще? — не поняла Илона. — Ах да, отец Джин дал торговцу за помощь тысячу долларов.

— И он взял?

— А почему бы и нет? — удивилась Илона. — Он же рисковал…

— Ничем он не рисковал, — буркнул Беркович. — А шериф тот просто дурак. Я понимаю, что в глубинке люди не всегда соответствуют… Но не до такой же степени!

— А что такое? — растерялась Илона.

— Так ясно же, что этот Дилани участвовал в афере! Договорился с индейцами, чтобы они похитили девушку, а потом поделился с ними выкупом.

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Ило-, на. — Ты бы видел, как этого Дилани провожали! Как Джин его благодарила! А погода… Что он, дурак, по такой погоде…

— Он-то не дурак, — хмыкнул Беркович. — Но, дорогая Илона, ты же сама сказала, что мороз был градусов тридцать. А бутылочки с эликсиром были развешаны снаружи повозки. При такой температуре даже подсахаренная вода превращается в лед. Бутылочки просто взорвались бы, если бы в них что-то было! Все они были пусты, вот что! И этот. Дилани вешал вам на уши лапшу, рассказывая, как дарил индейцам эликсир.

— Но… Он же действительно привез Джин обратно, — растерянно сказала Илона.

— Естественно, — кивнул Беркович. — Для того и увозил, чтобы привезти. Эх, ребята, вот так и создаются мифы… И детективные истории, кстати, тоже. Какая-то деталь, которую почти никто не замечает… И готов бестселлер.

— Что-то ты ворчлив сегодня, — сказала Наташа, обнимая Бориса. — Пойдем, я устала.

— Пойдем, — согласился Беркович. — Только умоляю. не рассказывай мне перед сном детективную историю.

Дело десятое. САМОУБИЙСТВО НА ПЛЯЖЕ

Ночью пролился первый дождь. Первый — за последние полгода. И конечно, с грозой, расколовшей ночную тишину и заставившей половину Израиля проснуться и наблюдать, как небо прорезают стрелы молний.

Утром было прохладно и сыро, и Беркович отправился на службу пешком, чтобы подышать свежим воздухом. Конечно, он не собирался идти через весь Тель-Авив, и на улице Жаботинского сел в автобус, но все-таки прогулка позволила ему так прочистить мозги, что, войдя в кабинет, сержант готов был к расследованию любого, самого запутанного преступления. Инспектора Хутиэли еще не было, и Беркович подумал, что шеф, видимо, тоже решил перед работой проветриться и поехал кружным путем, вдоль набережной.

Когда инспектор вошел в кабинет, Беркович заканчивал разговор по телефону.

— Поехали, сержант, — сказал Хутиэли. — Убийство.

— Ну вот, — вздохнул Беркович. — А день так хорошо начинался…

По дороге слушали по громкой связи доклад патрульной группы, вызванной на виллу Оханы Толедано, известного в деловом мире человека, хозяина нескольких фабрик по производству изделий из золота.

— Вчера у Толедано собрались пятеро знакомых, не считая хозяина, — докладывал сержант Михельсон, патрулировавший ранним утром район вилл вблизи побережья. — Все деловые люди. В числе приглашенных был и Арнольд Брукнер, хозяин строительной компании «Авиталь»…

— Позвольте, — прервал сержанта инспектор, — это тот самый Брукнер, чья фирма на прошлой неделе признана банкротом?

— Тот самый, — подтвердил Михелесон. — Долгов у него около трех миллионов. Похоже, что компания и собралась для того, чтобы обсудить, чем можно помочь Брукнеру…

— Могу себе представить, — буркнул Хутиэли. — Каждый наверняка думал о том, как бы не связываться больше с Брукнером до конца жизни…

— Возможно, — сдержанно произнес Михельсон, слышно было, что он переворачивает какие-то бумаги.

— Собрались они часов в десять вечера и, по словам Толедано, говорили о делах. Брукнер был мрачен. Около полуночи началась гроза, и Брукнер неожиданно заявил, что намерен подышать воздухом. Ему сказали, что сейчас хлынет ливень, и он промокнет, но Брукнер все равно отправился на улицу, точнее — в сторону моря, до которого от виллы метров пятьдесят, не больше. Через несколько минут действительно полил ливень. Толедано думал, что Брукнер сейчас вернется…

— Стоп, — прервал инспектор. — Мы подъезжаем, куда нам сворачивать от шоссе?

— Влево и затем — прямо до конца улицы. Я вас вижу.

Через минуту Хутиэли и Беркович вышли из машины перед воротами двухэтажного особняка — это и была вилла Толедано. Здесь уже стояла машина скорой помощи и два полицейских автомобиля. Сержант Михельсон поспешил им навстречу.

— Где обнаружено тело? — спросил Хутиэли.

— Пойдемте, — предложил Михельсон. — Вот дорожка, ведущая к морю. А там видите — каменные скамейки? Вторая слева…

Беркович уже и сам видел — около второй скамейки стояли эксперт Фаин и три медика, приехавшие забрать труп. Брукнер, одетый в легкий летний костюм — светлые брюки и рубаха навыпуск, — полулежал на скамье, руки бессильно свисали, а голова склонилась вправо. На левом виске ясно было видно пулевое отверстие с запекшейся кровью и следом ожога — выстрел был произведен практически в упор. Струйка крови застыла на щеке погибшего и на воротнике рубашки, и левом рукаве. Пистолет «беретта» лежал в небольшой лужице у ног погибшего.

— Похоже на то, что пальцевых отпечатков вы здесь не найдете. — обратился Хутиэли к эксперту.

— Нет, конечно, — покачал головой Фаин. — Всю ночь шел дождь, а пистолет, выпав из руки, упал в воду, тут еще и грязь…

— Самоубийство? — сказал инспектор.

— Да, — кивнул эксперт. — Он пришел сюда, когда началась гроза. Гремел гром, и выстрела никто не слышал. Брукнер держал пистолет в левой руке, вот смотрите — пальцы сжаты таким образом, что понятно: перед смертью Брукнер держал в руке какой-то предмет. Положение пистолета — смотрите сюда — показывает, что выпал он из левой руки Брукнера.

— Он что, был левша? — поинтересовался Хутиэли.

— Да, представьте себе, — сказал эксперт. — Об этом я уже спрашивал у хозяина виллы… Если вы не против, инспектор, я разрешу унести тело.

Хутиэли внимательно осмотрел труп, Беркович следил за взглядом шефа, а сам думал о том, что даже потеряв последнюю надежду, он никогда не пустит себе пулю в висок. Беркович не понимал самоубийц и всегда считал, что в психике этих людей есть наверняка какие-то отклонения от нормы, проявляющиеся в критических обстоятельствах. Сержант вглядывался в лицо Брукнера, желая разглядеть нечто, подтверждающее его гипотезу, но ничего не нашел — обычное лицо израильтянина средних лет, жесткий изгиб губ.

— Он умер в промежутке от полуночи до часа ночи, — сказал эксперт, когда медики положили тело на носилки и понесли к машине. — То есть вскоре после того, как ушел от Толедано. Все совпадает: сказал, что идет проветриться, а сам направился к морю и застрелился.

— Похоже на то, — согласился инспектор и, кивнув Берковичу, направился к дому.

В холле первого этажа сидели в креслах четверо: Охана Толедано и его вчерашние гости, поднятые с постелей и привезенные на виллу для снятия показаний. После обмена любезностями и знакомства инспектор сказал: