Люблю... И больше ничего - Сапцина Ульяна Валерьевна - Страница 20

«Воплощенная сексуальность…» Мэтью фыркнул. Чушь! Ерунда! Самый сексуальный ресторан — это еще куда ни шло, отель — тоже, но мужчины? Непростительная глупость. Что это нашло на Джо? Никогда прежде он не отличался расточительностью, а тут вдруг отправил Сюзанну в Париж, да еще с целой оравой помощников! И с четырьмя мужчинами, о которых она мечтает, хотя на самом деле должна мечтать только о…

— Месье!

Мэтью не сразу понял, что стоит перед таможенником. Спохватившись, он выложил на стойку паспорт. Полдела уже сделано. Осталось только добраться до отеля «Гран-Пале» и устроить скандал. И объяснить мисс Мэдисон, что, если мужчина и вправду сексуален, незачем фотографировать его в Париже, сойдет и студия в редакции.

— Добро пожаловать во Францию, месье. Сколько вы намерены пробыть здесь?

— Дня два.

— Вы прибыли по делу?

Мэтью кивнул, поджав губы. Не хватало ему еще ездить в Париж развлекаться!

— Приятного пребывания в стране, месье, — пожелал таможенник. Мэтью сунул паспорт в карман. Мысль о том, что скоро Сюзанна поплатится за самовольство, заставила его желчно усмехнуться.

Он ненадолго заехал в свой любимый отель, маленький, старинный и элегантный, где обслуживающий персонал знал его по имени. Там он побрился, принял душ и переоделся.

День выдался чудесным — теплым и солнечным, — по реке пробегала легкая рябь. Мэтью решил пройтись пешком до «Гран-Пале», рассудив, что прогулка по Елисейским полям и улице Монтеня взбодрит и успокоит его. Но сегодня все, что обычно вызывало у него улыбку — гуляющие под руку пары, целующиеся влюбленные, — только раздражало его. К чему выставлять напоказ свои чувства? «Ведите себя прилично!» — хотелось ему посоветовать юной парочке, которая, обнявшись, сидела на скамье.

Внезапно рассудок вернулся к нему. Нелепо изливать свой гнев на незнакомых и ни в чем не повинных людей. Ничего, скоро все окажется под контролем. Зарвавшимся подчиненным пора дать хороший урок. Он прошел через вестибюль «Гран-Пале», не обращая внимания на роскошную отделку XIX века. Мэтью уже знал, что люкс Сюзанны находится на восьмом этаже, рядом с номерами претендентов на титул «Воплощенная сексуальность».

Поднимаясь в лифте, он представлял себе выражение лица Сюзанны, когда она откроет дверь, увидит его на пороге, а потом поймет, что ей придется поплатиться за желание поиграть в парижскую куртизанку, да еще за его счет. Пора разобраться, кто из них босс, а кто подчиненный. Мэтью вышел из лифта, подошел к двери номера Сюзанны, постучал, скрестил руки на груди, изобразив на лице гримасу холодного недовольства, и застыл в ожидании.

Услышав стук в дверь, Сюзанна чуть не заплакала от радости и мысленно возблагодарила провидение в форме гостиничной прислуги.

— Минутку! — весело остановила она четырех своих собеседников. — К нам стучат.

Но ее просто не услышали. Манекенщик, певец, писатель и актер болтали наперебой два часа кряду. От гула голосов у Сюзанны кружилась голова. К тому же она только сегодня обнаружила, что номер-люкс имел более чем существенный недостаток. Да, он был великолепно отделан в стиле рококо. Но, пожалуй, это его достоинство было не только главным, но и единственным. Клэр назвала его уютным, стилист же решительно заявил, что у него здесь начинается приступ клаустрофобии. И к тому были все основания.

Сюзанна оказалась в тесной гостиной с четырьмя крупными мужчинами, и все они настойчиво добивались ее внимания. Она пригласила их выпить кофе, чтобы получше познакомиться и подготовиться к будущим интервью. Но ее собеседники интересовались только саморекламой, а еще — самой Сюзанной. Она почти читала их мысли: «Если я сумею убедить эту женщину, что я и есть самый сексуальный мужчина в мире, моя дальнейшая карьера будет обеспечена».

Все попытки перевести разговор в другое русло проваливались одна за другой. Сюзанна тщетно напрягала мозги, стараясь найти выход из неловкой ситуации: четверо мужчин, один уикенд, и одна-единственная элегантная тесная гостиная. Если это называлось «быть в центре внимания», то Сюзанна с удовольствием без этого обошлась бы.

Манекенщик Алехандро сообщил, что у нее красные глаза. Актер Барт уверял, что нашел в ней родственную душу. Певец Зик пообещал посвятить ей следующую песню, а писатель Стефан — целый роман. Слушая их, Сюзанна напряженно улыбалась и напоминала себе, что уикенд — это всего два дня. Но даже прошедшие полчаса казались ей вечностью.

Если бы хоть комната была бы попросторнее! И почему она не предложила им встретиться в холле! Да еще и диван был, видимо, рассчитан на лилипутов! Сюзанна еле втиснулась между Алехандро, который одарил ее обольстительной и пылкой улыбкой, и Бартом. Тот привычно кокетничал, хлопая длиннющими ресницами. У ее ног устроился Зик и, напевая последний хит, кидал на нее влюбленные взгляды. Стефан прислонился к стене, приглаживая черные кудри и многозначительно поглядывая на Сюзанну.

В дверь постучали очень вовремя. Сюзанна поспешила высвободиться из объятий Алехандро и Барта, встала, и вместе с ней вскочили и претенденты.

К этому моменту Мэтью в коридоре уже терял терпение. Сколько еще ему придется стучать, прежде чем его соблаговолят впустить? Да еще в номер, оплаченный им самим? Он решительно взялся за дверную ручку, открыл дверь и увидел Сюзанну — впервые за последние две недели.

У него сразу мелькнула мысль, что у него пошаливает сердце. Почему оно вдруг так судорожно запрыгало в груди? Ему полагалось бы вести себя спокойнее. Тем более что Сюзанна показалась ему не такой красивой, как в предыдущую встречу, а… попросту прекрасной.

Затем Мэтью решил, что у него не в порядке зрение. Не мог ведь номер, за который пришлось выложить баснословную сумму, быть тесным, как стенной шкаф? Присмотревшись, он понял, что гостиная и вправду невелика, а от переизбытка накачанных мышц кажется еще меньше.

Сюзанна стояла возле миниатюрного диванчика, справа от нее застыл белокурый гигант, а слева — смуглый. Еще один переминался с ноги на ногу в сторонке, теребя черные кудри до плеч. Четвертый претендент выглядел так, словно сошел с рекламного плаката стероидов.

— Мэтью! — ахнула Сюзанна, и на краткий миг ему показалось, что он увидел в ее глазах радость. Но он сразу понял, что ошибся, приняв потрясение за радость. Ну конечно, она шокирована. Не ожидала, что он решится прервать ее уикенд в раю. — Мэтью, как вы сюда попали?

— Сюзи, вы же обещали, что нас будет всего четверо, — напомнил кудрявый.

— Да, да, только четверо. Этот человек не…

— Вы слышали, что сказала леди? — осведомился Зик. — Что вам здесь нужно? Кстати, меня зовут Зик Маккул.

— Это имя мне ничего не говорит. — Мэтью любезно улыбался, прекрасно понимая, что четверо мужчин готовы разорвать его в клочки. Но и его зловещая усмешка не сулила ничего хорошего собеседникам Сюзанны. Им можно было только посочувствовать.

— Мэтью, что вы здесь делаете? — допытывалась Сюзанна, повысив голос.

— Проверяю, на что расходуются мои деньги, Мэдисон. Что же еще?

— О чем это он? — подозрительно спросил белокурый гигант. — Сюзанна, вы же сказали, что нас будет четверо. Этот человек — ваш друг?

— Я — ее босс, — холодно сообщил Мэтью, обводя взглядом гостиную и поочередно улыбаясь каждому из мужчин. Он весь кипел от бешенства. — Тот самый, который оплачивает счета. Еще вопросы будут?

Алехандро шагнул к нему, его примеру последовали остальные. Кровожадно осклабившись, Мэтью покачался на носках и приготовился к схватке. Ахнув, Сюзанна поспешила встать между ним и возмущенной четверкой.

— Прекратите! Мэтью, что происходит?

— Сейчас объясню, — пообещал он, не спуская глаз с противников. — Только оставьте выражение оскорбленной невинности для моего брата. Я узнал, что вы решили весело провести уикенд. Устроить вакханалию с финалистами конкурса. Джо уже досталось за самоуправство и за то, что он дал вам волю. Поэтому я здесь, Мэдисон. Я прилетел, чтобы… — Но закончить фразу он не смог. Мужчины смотрели на него, словно на пациента психиатрической клиники, а Сюзанна — как на особо буйного пациента. И Мэтью вдруг показалось, что все они правы. Зачем, собственно, он явился сюда? Проклятье! Впервые в жизни ему хотелось провалиться сквозь землю. Сюзанна и финалисты ждали его ответа, а он не находил слов. Что же он натворил?