Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Пятая сура Ирины Лещинской - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 1


1
Изменить размер шрифта:

Песах Амнуэль

Пятая сура Ирины Лещинской

— Люди стали пропадать, — сказал Роман Бутлер, комиссар уголовной полиции Тель-Авива. — Женщины.

— Проститутки, — поправил Меир Брош, начальник полиции нравов. — Да, к тому же, из России. И ты знаешь, что я по этому поводу думаю.

Оба при этом смотрели на меня, будто я мог отыскать в истории Израиля либо пропавших женщин, либо аналогичный случай, способный помочь в расследовании. Я почувствовал себя неуютно: никогда не занимался профессионально историей проституции в эрец Исраэль. Так, слышал кое-что…

— Меир по этому поводу думает, — пояснил мне Роман, — что девушек прячут сутенеры. Версия возможная, но нелогичная: зачем прятать работника, способного принести большие прибыли? К тому же, сутенеры с Бен-Иегуды растеряны не меньше нас.

— А нельзя ли, — сказал я, — изложить последовательность событий? Заодно и объяснить, я-то тут при чем?

— Да, пожалуйста, — сказал Брош, вытягивая из бокового кармана микродискету. — Здесь все изложено.

— А твоя роль, Песах, — добавил Роман, — начнется, когда ты ознакомишься со сценарием.

Сценарий оказался таким. На тель-авивской улице Бен-Иегуды, в доме 17, находится массажный кабинет с замечательным названием «Наша мечта». Кабинет высшего класса, за час клиент обычно просаживает здесь до двухсот долларов. Контингент массажисток самый что ни на есть смешанный — времена сугубо «русских» или сугубо израильских публичных домов давно прошли.

Так вот, 12 мая 2026 года, в 2 часа 30 минут ночи некий клиент вышел из комнаты Иры Лещинской, одной из самых красивых девушек «Нашей мечты» и, насвистывая, направился к выходу. Заплатил он по таксе, и проводили его с поклоном. Минут через пять один из хозяев заведения, носивший по иронии судьбы славную фамилию Бен-Гурион, зашел в комнату Ирины, как он выразился, «по нужде». Какая нужда была у однофамильца великого человека, осталось неизвестным, потому что три с половиной секунды спустя означенный Бен-Гурион с воплем выбежал из комнаты. На вопль прибежали охранники Михаэль и Алекс, а затем явился и второй совладелец, Рон Охана.

Войдя в комнату, они прежде всего почувствовали вонь. Воняла чем-то кислым и тухлым шкура, похожая на овечью, которая лежала на полу посреди комнаты. На шкуре стоял и дрожал всем немощным телом небольшой козленок, смотревший на людей с такой тоской, будто хотел дать немедленные показания и мучился в поисках нужных для этого слов. Ирины Лещинской в комнате не было.

Естественно, бросились догонять клиента — будто он мог унести Иру, спрятав под пиджаком на своей мощной груди. Но клиента и след простыл. Удостоверения личности он, ясное дело, не предъявлял, так что случай выглядел безнадежным. В полицию не заявляли, надеясь на лучшее. Козленка продали на бойню, шкуру помыли, а комнату проветрили.

Второй случай приключился три недели спустя в массажном кабинете Меира Ханоха, улица Бен-Иегуды, 33. После ухода очередного клиента девушку по имени Сара Вайнбрун пожелал иметь не кто иной, как сам знаменитый писатель Ави Ройзен. Ави третий месяц как развелся с очередной женой и потому страдал. Душевные свои недуги автор романа «Мессия поневоле» обычно врачевал Сарой Вайнбрун, и потому его появление в салоне Ханоха удивления не вызвало. Ему сказали, что Сара только что освободилась, и Ройзен отправился в известную ему комнату. Выскочил он оттуда семь секунд спустя, и вопль его был не очень слышен, потому что Ави мгновенно сорвал голос.

Сары в комнате не оказалось. Вместо нее стоял в углу большой шкаф с раскрытыми дверцами, на внутренних его стенках висели на крюках различные типы холодного оружия, огромных размеров секач вывалился из шкафа на пол комнаты. На лезвии секача ясно были видны запекшаяся кровь и густая прядь человеческих волос. Похоже, что даже с остатками скальпа. Было отчего завопить.

Не зная ничего о случае в «Нашей мечте», Ханох тоже не заявил в полицию.

Роман Бутлер занялся этим делом после того, как пропала одиннадцатая по счету девушка, Соня Беркович. В полицию обратился прохожий, стоявший у витрины магазина перчаток и услышавший вдруг вопль с третьего этажа, где, как все знали, помещался массажный кабинет Руди Бернштейна.

Вместо Сони в комнате обнаружили мальчишку лет пятнадцати, по виду — типичного араба, который не мог дать никаких показаний, поскольку у него был аккуратно вырезан язык.

— Вот так, Песах, — сказал Роман, когда я просмотрел микродискету и вытер выступивший на висках пот. — К твоему сведению: до сегодняшнего дня исчезли одиннадцать девушек из восьми массажных кабинетов. Ни в одном случае не удалось задержать клиента, который выходил от девушек последним. Но вместо девушек всегда что-нибудь появлялось. Перечисляю: живой баран, мальчишка-араб с вырезанным языком и лишенный рассудка, камень размером с журнальный стол, пуховая перина с пролежнями, несколько пергаментных свитков, к сожалению, без записей, оружие, в том числе явно побывавшее в употреблении… И, наконец, боевое облачение для мужчины среднего роста. Эта последняя находка и заставила нас обратиться к историку.

— Можно взглянуть?

— Диск у тебя в руках.

Посмотрев, я сказал:

— Роман, тебе известно, что я специализируюсь на новейшей истории Израиля. А это облачение не имеет к израильской истории никакого отношения.

— А к какой? — терпеливо спросил Роман.

— Ни к какой, — отрезал я. — Это искусная подделка боевого облачения курашитского воина первой четверти седьмого века нашей эры.

— Почему — подделка?

— Потому, черт возьми, что облачение совершенно новое. Я бы сказал — непристойно новое. Ты что, сам не видишь?

— Вижу, — сказал Роман. — Именно поэтому мы и обратились к тебе, а не к Даниэлю Дотану, специалисту по раннему исламу.

Только тогда до меня начал доходить ход мыслей Романа и Меира.

— Н-ну… — сказал я, подумав, — как-то это все… э-э… притянуто за уши…

— У тебя есть иное объяснение?

— Н-нет… Но, во имя Творца, зачем?! Кому это надо?!

Как известно, три главных вопроса, на которые должен ответить полицейский следователь, таковы: кто сделал? зачем сделал? как сделал? Я сразу спросил «зачем», а нужно было начать с вопроса «как». Насколько я понял, некие злоумышленники воспользовались стратификаторами Лоренсона с целью, которая пока оставалась неизвестной. Таким образом, к делу об исчезновении девушек добавилось дело о хищении стратификаторов, поскольку аппараты эти имеются во всем мире в очень ограниченном количестве и используются лишь по решению Комитета безопасности того или иного государства. Штука серьезная, но для террора, скажем, или ведения боевых действий бесполезная.

— Сколько в Израиле стратификаторов Лоренсона? — спросил я у Бутлера.

— Значит, ты полагаешь… — протянул Роман.

— Не строй из себя девицу, — обиделся я. — Наверняка твои эксперты пришли к тому же выводу, и ты явился ко мне для того, чтобы я точно назвал тебе эпоху. Я назвал — первая четверть седьмого века. А теперь ответь на мой вопрос.

— Три, — сказал Роман, помедлив. — Один в институте Штейнберга, другой в Историческом институте Еврейского университета и третий — в Технионе.

— Ха, — сказал я. — Ни у ШАБАКа, ни в Моссаде, значит, таких аппаратов нет?

— А зачем им? — сказал Роман, и Меир поддержал коллегу кивком головы.

— Для пресечения терактов и планируемых против Израиля военных операций, конечно!

Роман и Меир одновременно покачали головами, и я не стал настаивать.

— Бедные девушки, — сказал я.

Меир Брош отправился в Технион, Роман срочно вылетел в Иерусалим, а мне поручили поговорить с Моше Рувинским, директором Штейнберговского института. Не знаю, почему все детали нельзя было выяснить по стерео, но разбираться в хитросплетениях полицейской мысли мне не хотелось, и я отправился.