Закрути роман с героем! - Фомина Юлия - Страница 11

– И я тоже! – Орешкин вдруг взял ее за руку, поняв все без слов. – Ты ледяная! Где твои перчатки? Почему без шапки? Заболеть решила, да? Школу прогулять?

Взгляды их встретились, и Алена почувствовала, как сразу встрепенулось сердце. Ее тонкие пальчики, которые успели здорово замерзнуть, тотчас согрелись, стоило только Паше их коснуться. Алена улыбнулась. Она не знала, как объяснить то, что с ней происходит, когда она видит Пашу. Ее одолевали какие-то странные чувства. Такого никогда раньше не было, но Алена была уверена, что это не любовь! Потому что однажды она уже была влюблена. И ощущения были совершенно другими…

– Нет, – Малышкина помотала головой. – Просто я забыла все дома, а школу люблю и прогуливать не желаю. Честное слово!

Орешкин посмотрел в честные серые глаза и сказал:

– Держи мои перчатки и шапку!

– Да ну, – отмахнулась Алена, хотя ей очень хотелось принять предложение, – ты что! Сам замерзнешь.

Но Паша не воспринял достаточно вялое сопротивление всерьез и натянул ей на голову мальчишескую шапочку, а на руки – меховые перчатки на три размера больше.

– Ну все, теперь ты согреешься.

– Спасибо. – Алена преданно посмотрела ему в глаза и чуть не сошла с ума от его прекрасных карих глаз, но взяла себя в руки и спокойно спросила: – Чем сегодня займемся?

– А что? У тебя есть предложения?

Малышкина отрицательно покачала головой.

– Тогда предлагаю я, – улыбнулся Орешкин. – Если хочешь, пошли сейчас к нам домой, я познакомлю тебя со своими родителями. Вместе пообедаем.

– Знакомство с родителями? – Алена удивленно вскинула брови. – Заманчиво! Я согласна!

– Ну, тогда нам придется прогуляться немного.

– Хорошо, и у меня к тебе разговор. Вернее, предложение.

– Да? Ну ты же знаешь, что я на все согласен!

– Почему это? – засмеялась Алена.

– Это предложение ведь будет связано с тобой?

– А-а, да, будет.

– Ну вот!

– Пойдешь с нами завтра на дискотеку? В девять вечера. Просто у нас с Ксюшкой есть два билета, на которые мы можем пригласить кого-то из друзей. Ну, Ксюша идет со своим молодым человеком, а ты не хочешь составить мне, красивой и безумно одинокой девушке, компанию?

– В роли твоего молодого человека? – улыбнулся Паша.

Малышкина засмущалась:

– Нет, просто так. Как друзья. Как тебе предложение?

– Конечно же, я его принимаю, буду рад провести с вами вечер!

– Вот здорово! Спасибо!

– Тебе спасибо.

Малышкина не знала, как спросить у Паши про Кристину. И надо ли вообще о ней спрашивать? Вдруг ему больно вспоминать? Наверняка он продолжал ее любить…

Вскоре они приблизились к дому Паши.

– Проходи, раздевайся. – Орешкин, распахнув перед Аленой входную дверь, жестом пригласил ее в коридор.

Малышкина скромно потопталась на коврике и скинула свою куртку, а следом на полку полетели Пашины перчатки с шапкой. Тут девушка повела носом и почти застонала:

– О-о, как вкусно пахнет! Просто изумительно! Только сейчас поняла, насколько я голодна!

– Это отлично, потому что мама всегда переживает, когда гости скромничают и едят по чуть-чуть.

– Сейчас я готова съесть даже слона!

– Слона обещать не могу, но что-нибудь очень вкусное – гарантирую!

– Здорово! Пойдем скорее, пока я не упала в голодный обморок!

Мама Паши, Ольга Алексеевна, была превосходным кулинаром. Когда она вставала у плиты, происходило чудо, и ее грандиозные творения восхищали всех, кто имел честь их отведать. Она была мастером на все руки и профессионально обращалась с ножами, быстро нарезая продукты. Когда Малышкина увидела, как стройная женщина, стоящая у длинного деревянного стола, крошит на мелкие кусочки огурец, у нее даже зарябило в глазах.

– Как здорово у вас получается! – изумленно и не без доли восхищения выдохнула она.

Максимум, на который сама Малышкина была способна на кухне, это пережарить яичницу. С кулинарией она совершенно не дружила: либо недожаривала, либо пересаливала. Этого было просто не избежать! Из-под неловких рук Алены выходила неаппетитная еда, которую отказывались даже нюхать дворовые псы.

Женщина оглянулась и, увидев сына в компании симпатичной девушки, приветливо улыбнулась:

– Чтобы так строгать, мне пришлось долго учиться!

– Это того стоило! – воскликнула Малышкина.

– Спасибо! Паша, ты нас познакомишь?

До сих пор молчавший Орешкин спохватился:

– Ах да. Мам, это Алена. Ален, это моя мама, Ольга Алексеевна.

– Очень приятно! – Женщина вытерла руки о цветастый фартук и взяла в свои ладони руку Малышкиной.

– Взаимно! – Алене сразу приглянулась мама Паши. Ей она показалась милой и обаятельной. Почему она сделала такой поспешный вывод? Девушка всегда смотрела человеку в глаза, стараясь понять душу. Очи Ольги Алексеевны, как и у сына, были карие, а улыбка – очень добродушной и открытой.

– Я ненадолго отойду, хорошо? – шепнул Паша Алене на ухо.

– Да, конечно. – Малышкина кивнула и продолжила наблюдать за тем, как готовит его мать.

Орешкин пропал ненадолго, как и обещал, за это время Ольга Алексеевна пыталась научить Алену некоторым кулинарным приемам. Малышкина честно пробовала что-то повторить! Когда вернулся Паша, на кухне слегка повеяло сигаретным дымом. Алена недовольно сморщилась и заметила, как на мгновение погрустнела Ольга Алексеевна.

– Ну, как у вас тут дела? – задорно спросил Орешкин.

– Все чудесно, – натянуто улыбнулась Алена. Неодобрение пагубной привычки Паши глубоко поселилось в ее душе.

– Будем садиться за стол? – спросила Ольга Алексеевна.

– Сейчас позову отца.

Алена помогла расставить тарелки с супом и старательно разложила столовые приборы. Обед прошел в чудесной обстановке. Отец Паши, Николай Федорович, оказался очень смешным пожилым дяденькой с «пивным» животиком и забавными усами, которые на концах завивались в колечки. На протяжении всего обеда за столом текла увлекательная мирная беседа, Малышкина проявила себя перед родителями Паши как умная и воспитанная девушка, умеющая поддержать разговор. Только один внезапный вопрос Пашиного папы застал ее врасплох:

– Алена, – обратился он к Малышкиной. – А если бы девушек принимали в армию, ты пошла бы?

Орешкин поперхнулся, а Алена застыла с открытым ртом. Ольга Алексеевна укоризненно посмотрела на мужа и улыбнулась девушке:

– Наш папа помешан на военной теме.

– Дорогая, пусть Алена ответит! Пошла бы за Родину воевать, если бы война началась? Третья мировая! – Николай Федорович неодобрительно нахмурил брови и устремил взгляд на Алену.

Малышкина замялась. Каждый год на 9 мая на классный час приходили ветераны Великой Отечественной войны и рассказывали о своих подвигах, о том, каким жутким было время с 1941 года по 1945-й. Алена испытывала чувство глубокого уважения и гордости за то, что были такие люди в то военное время. Она не была уверена, что смогла бы так же отчаянно сражаться, как те, кто отстоял Советский Союз в борьбе с фашистами. Ей бы, наверное, не хватило смелости.

Алена покачала головой и неуверенно, опасаясь пристального взгляда отца Паши, ответила:

– Думаю, что… да… точнее, нет… Я по жизни трусиха, паникерша и, когда попадаю в экстремальную ситуацию, меня всю начинает колотить. Не думаю, что на войне от меня было бы много пользы. Я бы падала в обморок и мешала бы всем своим бестолковым присутствием.

Николай Федорович широко раздул ноздри:

– Вот как… Ну что ж, верно мыслишь, Алена! Женщинам на войне делать абсолютно нечего, ибо слабы они духом!

Вот тут Малышкина поспорила бы с отцом Орешкина, потому что была солидарна с тем, кто когда-то сказал: «Слабый пол сильнее сильного пола, в силу того что сильный пол слабеет перед слабым полом». Но начинать бессмысленную дискуссию ей не хотелось.

Закончился обед, Малышкина поблагодарила родителей Паши за радушный прием и вкусную еду. Алена и Паша вышли на улицу, на их счастливые лица тут же упали лучи почти весеннего солнца. Ребята застыли на пороге и посмотрели друг на друга. Улыбнулись. Алена сощурилась и сделала ладошкой «козырек» над глазами.