Любовь в сети и наяву - Лубенец Светлана - Страница 9

– Ну вот: все решилось само собой! – обрадованно сказал Нине Алексеев, когда они вдвоем отделились от группы одноклассников.

– Что именно? – с трудом разлепив непослушные губы, спросила она.

– Да понимаешь, времени у меня мало. Надо еще в одно место успеть и домой вернуться не слишком поздно, чтобы родители не волновались. Я прямо не знал, как уйти, а тут бабуська в поросятах всех очень вовремя разогнала. Ну, я пойду, ладно?!

Нина взглянула на мобильник, который так и держала в кулаке. До девяти оставался еще целый час. Как же он стремится к своей Маришке! Чем же она так хороша?

Видимо, вид у нее был до того несчастный, что Митя посчитал своим долгом опять извиниться:

– Ну прости меня еще раз… Конечно же, я тебя провожу до дома! Темно же… Пошли!

До дома Кирьяновых ходьбы было минут пять, не больше, а потому можно было не разговаривать. Нина говорить не могла, а Алексеев был погружен в какие-то свои, похоже, очень сладкие думы. Еще бы! Ему ведь предстояло приятное свидание с любимой девушкой!

– Ну вот, дошли… – останавливаясь у Нининого подъезда, Митя сказал это с таким удовлетворением, будто бы они прошли не несколько метров от 34-го дома, а пару раз обогнули земной шар. Потом он подмигнул Кирьяновой и весело добавил: – Бывай здорова, моя старинная подруга!

Нина смогла лишь кивнуть.

Глава 4

«И носит же земля таких подлюков!»

23 февраля выпало на воскресенье, и с самого утра Нина готовилась к встрече гостей. Как она и ожидала, родители с радостью откликнулись на предложение отметить этот день в кругу ее друзей. Они действительно, как выразился Вишняков, были «классными родаками». Они всегда охотнее проводили время с дочерью и ее приятелями, чем со своими собственными. Нина сказала маме, что девочки сами устроят сладкий стол, но Тамара Львовна все равно еще с вечера поставила тесто, сказав, что таких пирогов, как у нее, ни одна девчонка пока испечь не в состоянии. Нина знала, что это правда. Пироги у мамы всегда получались отменными: пышными, в меру сладковатыми, с румяной, чуть похрустывающей корочкой. Чтобы не соперничать со сладкими девчоночьими печеньями и кексами, Тамара Львовна собиралась испечь пироги с луком и яйцом, с капустой и с мясом.

Уже в одиннадцать часов утра дом наполнился сдобным пирожным духом. Нинин отец, который тоже готовился к встрече одноклассников дочери, выбирая из своей коллекции самые интересные экземпляры, не выдержал, явился на кухню и потребовал себе кусок пирога.

– Иначе умру! – твердо заявил Иван Никитич, налил себе чаю и уселся за стол, неотрывно глядя на пирог с мясом, только вышедший из духовки и исходящий ароматным сытным паром.

Тамара Львовна довольно улыбнулась, отрезала здоровенный ломоть с корочкой, как муж любил, и положила перед ним на тарелку. Иван Никитич, обжигаясь и кряхтя, тут же откусил приличный кусок и, перекатывая его во рту, чтобы хоть как-то остудить, не без труда проговорил:

– Нинка, а давай твоих друзей звать почаще! Хоть пирогов наедимся!

– А то вы иначе их и не едите! – усмехнулась Тамара Львовна, вытаскивая из духовки второй противень.

– Мам! А мне этого отрежь! – не удержалась Нина и подсела за стол к отцу, такими же жадными глазами глядя на любимый пирог с капустой.

– Гостям-то оставьте! – весело отозвалась мама, отрезала пирога дочери, а потом и себе, добавив: – Пожалуй, я тоже с вами перекушу!

Нина с наслаждением ела пирог и опять думала о том, что ее родители обязательно понравятся Мите и он непременно захочет бывать в их доме чаще. А она, Нина, в конце концов обязательно научится печь такие же пироги, как мама, и потом будет звать Алексеева в гости на свою собственную замечательную выпечку. Потом она опять вспомнила Вишнякова и на всякий случай решила уточнить:

– Пап, а ты на сто процентов уверен, что Тошкина монета – подделка?

– Обижаешь, дочь! – с полным ртом отозвался Иван Никитич. – Похоже, что на наши пятьдесят копеек сверху начеканили какую-то ерунду. Ничего подобного нет ни в каких каталогах.

– Может быть, просто очень редкая монета?

– Вряд ли. Но если Антон мне не поверит, можем сделать химический анализ сплава, из которого его денежка сделана. У меня есть знакомые, проверят. Но я убежден, что монета современная. Уж я на этом деле собаку съел! Ты ж знаешь!

– Да я-то верю тебе! – отозвалась Нина, поблагодарила маму за пирог и отправилась вытирать пыль с мебели. К приходу гостей все должно сверкать.

Первым к Кирьяновым пришел, конечно, Антон Вишняков, которому не терпелось узнать про свою монету.

– Вот ведь что всучил, гад! – расстроился он после того, что ему сказал Иван Никитич. – А должен был, между прочим, четыреста рублей. Для меня деньги не малые!

– Ну… может, когда-нибудь эта монетка будет цениться как некий курьез, но, похоже, «жить в эту пору прекрасную уж не придется – ни мне, ни тебе», – процитировал Некрасова Иван Никитич и добавил: – Века должны пройти…

В этот момент прозвучал звонок входной двери, и Антон, сунув монетку в карман, отправился встречать гостей вместе с хозяевами. Видимо, остальные одноклассники где-то договорились встретиться и потому пришли все вместе. Нина с огорчением отметила, что нет только Мити, и хотела спросить о нем, но вовремя спохватилась: она ведь лучше других должна знать, где ее молодой человек.

– А где твой Митенька? – шепнула ей на ухо Иришка Михеева, которая, конечно же, тоже заметила отсутствие Алексеева.

– Придет чуть позже, – быстро ответила Нина, которой очень захотелось заплакать, поскольку уже казалось, что он не придет никогда.

– О! Какой запах! Чую ваши пироги, Тамара Львовна! – весело констатировал Селиванов. – Давненько мы их не едали!

Одноклассники загомонили все разом, вспоминая, как праздновали раньше у Кирьяновых. Все были оживлены и веселы. Нина с трудом удерживала на лице приветливую улыбку. Ей уже был неприятен сдобный пирожный дух. Она вдруг отчетливо осознала, что без Мити ей в этой жизни не надо ничего: ни друзей, ни праздников, ни пирогов, ни (о ужас!) даже родителей. Она вздрогнула, когда Верховцева, которая, в отличие от Иришки не собиралась шептать, спросила вслух:

– А где же твой бойфренд, Нина? Или вы поссорились?

Нина бросила быстрые взгляды сначала на мать, потом на отца. Она поняла, что они оба удивились наличию у дочери какого-то неизвестного им бойфренда, но постарались ничем не выдать себя. У нее действительно были замечательные родители.

– Он обязательно придет, – выдавила из себя Нина и пригласила гостей в комнату.

Несмотря на то что девчонки, как обещали, принесли собственную сладкую выпечку и купленные в магазине пирожные, все первым делом налетели на пироги. Нина, которая должна была бы уже проголодаться к вечеру, с трудом проглотила лишь один кусочек пирога с мясом. Она думала только об одном: где же Митя?

– Ну что, Вишняков, – опять начала Диана, – на сколько евро потянула твоя старинная монета?

Огорченному Антону пришлось признаться, что его надули, а Иван Никитич тут же принялся рассказывать истории о перечеканенных монетах, которые с течением времени сделались настоящими раритетами. Нина слушать не могла. Слова отца слились в монотонное гудение, которое мешало ей думать о Мите. Она впервые в жизни посмотрела на обожаемого отца неприязненно. Хорошо, что он не мог заметить взгляда дочери, поскольку сидел к ней вполоборота.

Нина лихорадочно соображала, что ей сказать друзьям, если Митя так и не придет, но именно в этот момент раздался звонок. Девочка даже не заметила, с какой поспешностью сорвалась с места и вылетела в коридор, чтобы открыть входную дверь, а потому не могла видеть, как переглянулись родители и как саркастически улыбнулась Диана Верховцева.

Митя Алексеев оказался верен тому образу, который так усиленно создавала Нина. Он пришел с двумя букетами пышных белых гвоздик. Один вручил Нине, а второй – Тамаре Львовне. Извинившись перед всеми за опоздание, сказал: