Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи - Страница 27

Так, и что теперь? Слышу, как в кабинке вжикают молнии, стукаются о стену вешалки. Еще пара минут – и она успеет все перемерить, а потом выйдет и попросит эти джинсы. Несколько секунд стою в нерешительности, но звук отдергивающейся шторки приводит меня в чувство, и я быстро начинаю действовать – моментально запихиваю джинсы за занавеску и снова складываю руки на груди с самым невинным видом.

И тут ко мне приближается Даниэлла с блокнотом в руках.

– Как дела? – спрашивает она. – Справляетесь?

– Да, – уверенно улыбаюсь я.

– Я как раз составляю очередность на обеденный перерыв. Если сможете продержаться до трех, потом у вас будет целый час на отдых.

– Хорошо, – отвечаю я тоном самой исполнительной продавщицы, а про себя с ужасом думаю, что к трем наверняка скончаюсь в голодных муках.

– Ну и прекрасно. – Она отходит в угол, записывая что-то в блокноте.

– Простите, а теперь можно мне те джинсы примерить?

Вот черт, опять эта девчонка. Как она успела так быстро все надеть и снять? Тоже мне Гудини!

– Ну как? – спрашиваю я, пропустив мимо ушей ее вопрос. – Подошло что-нибудь? Эта черная юбка наверняка неплохо смотрится – такой интересный разрез…

Но она, не слушая профессиональных советов, впихивает мне в руки кучу одежды, вывернутой наизнанку и снятой с плечиков, между прочим, и талдычит свое:

– Мне хотелось примерить те джинсы. Теперь-то я могу это сделать?

Меня бросает в жар.

– А какие джинсы были, не помните? – сочувственно морщу я лоб. – Голубые? Они там, на полке, рядом с…

– Нет! – нетерпеливо восклицает девица. – Джинсы с рисунком «под зебру», которые я держала в руках минуту назад.

– А-а, – как бы вспомнив, тяну я. – Только не знаю, куда они делись. Может, кто-то другой взял?

– Да я же их вам отдала! Вы должны были подержать их.

– Ой, – я улыбаюсь еще шире, – знаете, мы не несем ответственности за предметы, которые покупатели оставляют нам перед входом в примерочную.

– Господи! – восклицает она и смотрит на меня как на законченную дебилку. – Я отдала вам их лично в руки тридцать секунд назад, куда они могли деться за это время?

Вот черт, она взбесилась не на шутку. Орет так, что люди начинают оборачиваться.

– Что случилось? – спрашивает сладенький голос за моей спиной, и я в ужасе оглядываюсь.

Это Даниэлла, направляется к нам с ласковым выражением на лице, в котором я не вижу для себя ничего хорошего. Так, спокойно, говорю я себе. Никто ничего не сможет доказать. Кроме того, не секрет, что покупатели вечно устраивают бузу.

– Я отдала продавцу джинсы, чтобы она их подержала, поскольку четыре вещи брать в кабинку не положено…

– Четыре?.. Но четыре брать можно, – говорит Даниэлла и посылает мне не самый дружелюбный взгляд.

– Ой, правда? А я думала, что только три. Простите, я тут новенькая.

– Я так и знала, что можно четыре, у вас же на этих дурацких бирках написано «четыре», – раздраженно вздыхает девица. – Ну, в общем, отдала я ей эти джинсы и пошла примерять остальное, а потом выхожу, смотрю – джинсов нет.

– Нет? Как это – нет?

– Наверное, их взяла другая покупательница, – объясняю я с самым глупым видом.

– Да вы же их в руках держали! Что – кто-то пришел и вырвал их у вас из рук?! – Эта истеричка чуть не визжит.

Да отвали ты! Вот пристала! Разве можно так сходить с ума из-за каких-то штанов?

– Может, возьмете другую пару? – предлагаю я, пытаясь сделать вид, что искренне стараюсь помочь.

– Другой пары нет, – холодно цедит девица, – поскольку эта последняя, и она со скидкой.

– Ребекка, подумайте хорошенько! – командует Даниэлла. – Вы не могли их куда-нибудь положить?

– Наверное, могла, – растерянно отвечаю я извиняющимся тоном. – Я была так занята, что могла просто положить их обратно на полку, а оттуда их могла взять другая покупательница. – И пожимаю плечами, вроде как говоря: «Сами знаете, какие бывают шустрые дамочки».

– Стойте-ка! – вопит девица. – А это что?

Я смотрю в направлении ее изумленного взгляда и буквально леденею. Джинсы «под зебру» вывалились из-под занавески. Какое-то время мы втроем таращимся на них, не в состоянии промолвить ни слова.

– Ну надо же! – наконец произношу я. – Это же они!

– И как они туда попали? – вопрошает Даниэлла.

– Понятия не имею! Наверное… – Нужно спешно придумать хоть какое-нибудь объяснение. – Наверное…

– Вы их спрятали! Вы их взяли и спрятали! Сначала не дала мне их примерить, а потом заныкала!

– Глупость какая! – Стараюсь придать своему лицу уверенность, но на щеках уже проступил виноватый румянец. Господи, ну почему я вечно краснею? Почему?

– Ах ты… – Тут девица замолкает и резко поворачивается к Даниэлле: – Я буду жаловаться.

– Ребекка, – приказывает Даниэлла, – быстро ко мне в офис.

Что? Неужели она меня не прикроет? Не защитит свою сотрудницу от покупательского зверства? А как же пресловутая солидарность?!

– Сию секунду! – рявкает она, и я подпрыгиваю от страха.

Медленно подходя к ее офису (который больше похож на чулан для швабр), замечаю, что остальные продавцы глазеют на меня и тычут друг друга в бок. Вот уж действительно неприятная ситуация. Ну ничего, все обойдется. Извинюсь, скажу, что больше так не буду, и пообещаю отработать сверхурочно. Главное, чтобы меня не…

Поверить не могу. Она меня уволила. Я и дня не успела проработать, а она меня вышвырнула на улицу. Я была так поражена ее заявлением, что чуть не расплакалась. Нет, ну правда, если не считать инцидента с джинсами, я работала хорошо. Но, видимо, укрывание вещей от покупателей карается моментальным увольнением (что тоже нечестно, потому что меня об этом на собеседовании не предупреждали).

Пока я снимаю с себя униформу, мне становится совсем тяжко. Ведь моя карьера продавщицы закончилась, так и не успев толком начаться. За отработанное время я получила всего 20 фунтов, да и то Даниэлла заявила, что я должна быть благодарна. А когда я спросила, нельзя ли мне быстренько отовариться, использовав скидку сотрудницы магазина, Даниэлла посмотрела на меня так, словно хотела ударить. Все кувырком. Ни денег, ни работы, ни скидки. Иду по улице понурая, руки в карманах. Двадцать фунтов. Что на них купишь…

– Ребекка!

Поднимаю голову и упираюсь взглядом в знакомое лицо. Только вот не могу вспомнить, откуда я его знаю. Это… это…

– Том! Привет! Какими судьбами?

Держите меня, это же Том Вебстер, и в Лондоне. Как его сюда занесло? Он же должен быть в Рейгейте, в кухне со средиземноморской плиткой.

– Познакомься, это Люси, – гордо говорит он и выпихивает вперед девицу, у которой в руках не меньше сотни пакетов из разных магазинов. Вот невезуха. Это же та самая, из моего магазина, которая скупала все подряд и за которую, как она говорила, платит ее парень. Неужели…

– Вы встречаетесь? – спрашиваю я как дура.

– Да, – улыбается Том. – Причем давно.

Ничего не понимаю. Почему Мартин и Дженис ни разу не заикнулись, что у Тома есть девушка? Про все остальное рассказали, а об этом – ни слова.

Подумать только, у Тома есть девушка!

– Привет! – говорит Люси.

– Привет! Я Ребекка. Соседка, подруга детства, ну и все такое.

– А, так вы та самая Ребекка… – И косится на Тома.

Что все это значит? Они что, говорили обо мне? Неужели Том до сих пор в меня влюблен? Ужас.

– Да, это я. – Стараюсь, чтобы улыбка вышла максимально веселой.

– Знаете, мне кажется, я вас уже где-то видела… – задумчиво говорит Люси. Господи, неужели узнала? – Ну как же, вы ведь работаете в магазине «Элли Смит»?

– Нет! – поспешно отрекаюсь я от своего торгового прошлого.

– Ой, а мне показалось, что именно там…

Вот черт, не хватало еще, чтобы моим родителям рассказали, что я работаю в магазине. Они решат, что я им все наврала про свою жизнь в Лондоне и что вынуждена ютиться в нищем районе, снимая угол за гроши.