Тайный мир шопоголика - Кинселла Софи - Страница 23

Стойте-ка. Я ведь знаю редактора финансовой страницы этой газеты – такая глупая тетка по имени Марджори. Тогда кто этот человек?

– Я вас раньше не видела, – говорю я между делом, – вы новенький?

Эрик Форман хихикает.

– Я в этой газете уже десять лет, но финансовое обозрение – не по моей части. – Он понижает голос: – По правде говоря, я тут собираюсь устроить небольшой переполох. Мне редактор дал спецзадание – мы проводим новую кампанию под лозунгом «Можно ли доверять финансовым воротилам?».

Бог ты мой, он даже говорит словами бульварной газеты.

– Интересно, – вежливо роняю я.

– Вполне, если, конечно, мне удастся не вдаваться в технические подробности, – он кривится, – с цифрами у меня всю жизнь нелады.

– Не волнуйтесь, – мягко говорю я, – тут много понимать и не надо. Вы наверняка очень быстро ухватите, что главное, а что – шелуха.

– Вот и отлично. – Эрик Форман вглядывается в мой значок с именем. – А вы…

– Ребекка Блумвуд, журнал «Удачные сбережения», – отвечаю я с самым дружелюбно-деловым видом.

– Рад с вами познакомиться, Ребекка. – Он роется в карманах в поисках визитки.

– Да, спасибо. – Я тоже быстренько достаю из сумки свою визитку и думаю радостно, протягивая ему свою карточку: «Вот оно. Я уже завела знакомство с изданием общенационального уровня. И обменялась визитками с важным лицом!»

Как раз в этот момент с визгом включаются микрофоны, становятся слышны обрывки разговоров людей на сцене, и брюнетка на подиуме откашливается. За ее спиной – сияющий экран со словами «Управление финансами» на фоне заката. А, вспомнила – эту девицу я уже видела. Эта злыдня мне козьи морды строила на брифинге в прошлом году. Но Филипу она нравится – еще бы, каждый год выдра посылает ему на Рождество бутылку шампанского, – и мне, по-видимому, придется расхваливать это их пенсионное надувательство.

– Дамы и господа, – начинает злыдня. – Меня зовут Мария Фриман, и я рада видеть вас на презентации новой группы пенсионных вкладов «Сакрум». Это новый ряд предложений, призванных сочетать в себе гибкость и безопасность, а также традиционную серьезность подхода компании «Сакрум».

На экране появляется график с ярко-красной линией, стремящейся вверх, и тоненьким черным пунктиром, отстающим от красной кривули.

– Как видно из рисунка один, – уверенно продолжает Мария Фриман, тыча указкой в красную линию, – наш фонд значительно опережает другие компании данного сектора.

– Хм, – мычит Эрик Форман, хмурясь над своей брошюркой, – интересно получается… Я слышал, что дела «Сакрума» идут не слишком хорошо. А тут, – показывает пальцем в график, – смотрите-ка, опережают в своем секторе.

– Ага, – бормочу я в ответ. – Это в каком секторе, интересно? Секторе предпринимателей-неудачников? Или секторе банкротов?

Эрик Форман смотрит на меня и слегка ухмыляется.

– Думаете, они сфабриковали показатели? – шепчет он.

– Не совсем, – объясняю я. – Они просто сравнивают показатели с любым фондом, который работает еще хуже, и объявляют себя лучшими в этом направлении. Видите, они ведь на графике не написали, с каким конкретно сектором проводили сравнение.

– Ого! – восклицает Эрик Форман и переводит взгляд на команду «Сакрума», восседающую на сцене. – Да они же пронырливые ублюдки.

Вот уж поистине, человек понятия не имеет о финансовом мире. Мне его даже жаль.

Мария Фриман продолжает бубнить, я подавляю зевок. Чем плохо сидеть в первых рядах – тебе приходится делать заинтересованный вид и притворяться, будто все время что-то пишешь. Вывожу слово «пенсии» и под ним рисую загогулину, потом загогулина продлевается в извилистую виноградную лозу, а затем я добавляю по всей ее длине гроздья ягод и листики.

– Чуть позже я представлю вам Майкла Диллона, главу отдела инвестиций, который подробнее расскажет о методах своей работы, а пока я готова ответить на ваши вопросы…

– У меня вопрос, – тут же выкрикивает Эрик Форман.

Я поднимаю взгляд от своей виноградной лозы, слегка удивленная происходящим.

– Да? – Мария мило улыбается ему. – Вы… – Эрик Форман, «Дейли уорлд». Я хотел бы знать, сколько вы получаете? – Он делает жест в направлении стола на сцене.

– Что? – Мария Фриман краснеет, но потом берет себя в руки. – А, вы имеете в виду тарифы. Ну, об этом мы поговорим…

– Нет, я имею в виду не тарифы, – возражает Эрик Форман, – а конкретно сколько вы получаете. Вы, Майкл Диллон, – и тычет в него пальцем. – Какая у вас зарплата? Шестизначная, наверное? И, учитывая, каким неудачным был прошлый год для компании «Сакрум», разве вы сейчас не должны сидеть на паперти и просить подаяние?

Я в шоке. В жизни не видела ничего подобного на пресс-конференции. Никогда!

За столом на сцене поднимается суета, потом Майкл Диллон наклоняется к микрофону и говорит:

– Давайте мы продолжим презентацию и оставим прочие вопросы на потом?

– Еще один маленький вопросик, – не желает угомониться Эрик Форман. – Что вы можете сказать одному из наших читателей, который вложил деньги в ваш фонд «Безопасное будущее» и потерял десять тысяч фунтов? – Он кидает на меня быстрый взгляд и подмигивает. – Покажете ему свою убедительную табличку типа этой? Или расскажете, что вы лидеры в своем секторе?

Вот это да! Напыщенные типы из «Сакрума» готовы сквозь землю провалиться.

– В свое время мы сделали официальное заявление по поводу «Безопасного будущего», – отвечает Мария с холодной улыбкой, сверля Эрика взглядом. – Однако наша конференция посвящена исключительно теме новых пенсионных вкладов. Если бы вы подождали до конца презентации…

– Не волнуйтесь, – спокойно отвечает Эрик Форман. – Я ваше вранье слушать не стану. Я уже услышал все, что нужно. – При этих словах он встает и улыбается мне. – Рад был с вами познакомиться, Ребекка. Спасибо, – и подает мне руку. Я ее пожимаю, сама не понимая, что делаю. А потом он выходит из зала, сопровождаемый взглядами и шепотом присутствующих.

– Дамы и господа, – провозглашает Мария Фриман. Щеки ее пылают. – Ввиду сложившегося… недоразумения мы объявляем небольшой перерыв. После чего презентация будет продолжена. А пока приглашаем вас выпить чаю и кофе. Спасибо, – она выключает микрофон и спешит к воротилам из «Сакрума».

– Вы не должны были его пускать! – говорит один из них.

– Я не знала, кто он такой! – оправдывается Мария. – Он представился работником «Уоллстрит джорнал».

Ого! Такого я не видела с тех пор, как Алан Дерринг из «Дейли инвестор» на пресс-конференции вдруг встал и объявил, что собирается стать женщиной и что отныне мы должны его звать именем Андреа.

Направляюсь к столику в конце зала, где разливают кофе, и натыкаюсь на Элли. Отлично – мы с ней сто лет не виделись.

– Привет, – улыбается она. – Классный у тебя знакомый – с таким не соскучишься.

– Да уж! – восхищенно соглашаюсь я и тянусь к шоколадному кексу, завернутому в фольгу, заодно отдавая официантке свой стаканчик, чтобы она подлила в него кофе. Потом беру еще пару кексов и украдкой засовываю в сумку (чего добру пропадать).

Все вокруг эмоционально беседуют, а люди из «Сакрума» по-прежнему толпятся у сцены. Славненько – можно еще сто лет болтаться без дела.

– Ну что, подала еще куда-нибудь резюме? – спрашиваю я Элли и отпиваю кофе. – Я тут на днях видела, что в «Медиа гардиан» нужна женщина-журналист, хотела тебе позвонить. Правда, им был нужен человек с опытом работы в…

– Бекки, – прерывает она меня странным тоном, – ты же знаешь, куда я ходила на собеседование.

– Ты об этой вакансии менеджера по фондам? Но ты же не всерьез… Это же так, чтобы выторговать себе повышение?

– Меня приняли, – говорит она. Я в шоке смотрю на нее.

Вдруг со сцены доносится голос Марии Фриман, и мы обращаем взгляды в ту сторону.

– Дамы и господа, прошу всех занять свои места…

Ну уж извините, я не могу сейчас пойти и сесть на свое место, теперь у меня тут важные новости.