Принц полуночи - Кинсейл Лаура - Страница 47

На этот раз животное заколебалось на мгновение и дернулось в его сторону перед тем, как повернуться вокруг себя и вернуться к изгороди.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь он об этом думает. Теперь его мозги работают.

Он вновь опустил кнут и опять появился на пути вороного, и — удивительно — потный конь остановился перед ним, повернув круп к изгороди; он бросил одобрительный взгляд на Сеньора, затем потрусил дальше.

Среди наблюдателей раздался ропот одобрения. Сеньор, щелкая кнутом, заставил вороного обежать по кругу весь загон несколько раз, затем опустил руку. Вороной сразу повернулся в его сторону и остановился. На этот раз бока его тяжело раздувались.

— Умный парень, — произнес Сеньор ласково. Он сделал два шага в сторону. Голова животного повернулась следом, а его большие черные глаза внимательно следили за ним. Он прогуливался по загону, и конь внимательно следил за ним, ему даже пришлось развернуться, чтобы не потерять человека из вида. Наконец животное смотрело не в противоположную сторону, а на Сеньора, забыв про загон.

— Ну, теперь он обращает на меня внимание? Ли не смогла подавить улыбку:

— Да.

Издали донеслось ржание, но не успел еще вороной и поглядеть в ту сторону, как Сеньор щелкнул кнутом и заставил коня бежать по кругу. После нескольких поворотов он вновь позволил ему остановиться. Конь остановился напротив, тяжело дыша, и сделал несколько шагов в его сторону.

Издали вновь раздалось ржание. Тяжело дышащий вороной поднял голову, чтобы ответить, но, лишь услышав голос Сеньора, опустил морду и уставился на него. Казалось, он все еще продолжал выбирать, поглядывая в сторону сородичей. Сеньор щелкнул и слегка приподнял кнут. Вороной дернул головой на предупреждение, напрягшиеся было мышцы на его шее ослабли. Он подошел к Сеньору и стал рядом, склонив голову, в знак полного подчинения.

Он почесал у него за ушами, тихо с ним разговаривая.

Всплеск аплодисментов заставил коня резко поднять голову, но тут же он опустил морду и ласково ткнулся Сеньору в руку. Когда он подошел к изгороди, вороной следовал за ним, как щенок, не обращая больше никакого внимания на призывное ржание сородичей.

Ли почувствовала какое-то странное стеснение в груди. Какой же он необычный человек!

Конь воспринял знакомство с Немо с полным равнодушием, обратив на него внимания не больше, чем на дворовую собаку. После этого вполне логичным оказалось взнуздать вороного — он спокойно перенес эту процедуру, Сеньор сел на него верхом. До полудня он объезжал его в загоне, затем вывел вон и не спеша поехал под возбужденное ржание других лошадей, пока совсем не исчез из вида.

Когда он вернулся и сошел с коня, кто-то протянул ему бадью с водой, и он сделал несколько больших глотков свежей воды. Сразу нашлось немало добровольцев заняться лошадью.

— У нас есть корзина с едой, — сказал Ли Сеньор. — Поешь немного. — Затем он повернулся к Хопкинсу. — А вы можете пойти и привести лошадь сюда — теперь-то уж вы с ней справитесь.

Пока Ли и Сеньор мирно ели под деревом, целая толпа местных жителей прошла к загону, чтобы посмотреть на новое зрелище. Живая цепь из людей образовалась вдоль дороги, по которой провели лошадей, отловленных с пастбища. Кто-то поймал более покладистого гнедого и завел его в загон, поставив рядом с усмиренным вороным.

Другая норовистая лошадь приплясывала рядом с оградой и нервно прядала ушами. Она рвала траву быстрыми злыми движениями.

Сеньор поднялся и протянул руку Ли. Она почувствовала его теплые и сильные пальцы у себя на локте, когда он отвел ее подальше от зрителей, столпившихся рядом с изгородью. Она подождала, пока он, нахмурясь, не начал приближаться к белому коню. Несмотря на дикий взгляд и кровавые следы на морде, конь был безусловно очень красив: бледный, как лунный свет, с длинной гривой и буйным хвостом, который поднимал с земли столбы пыли. Что-то встревожило коня — и он высоко поднял голову, изогнув дугой шею и засверкав белками, — таких коней изображают на батальных картинах.

— Запомни — он боится тебя, — пробормотал Сеньор.

Она повернулась к нему:

— Меня?

— Да. Ты видела, что я сделал с той лошадью. Ты можешь повторить это с этим красавцем.

— Ты сошел с ума! — воскликнула Ли.

— Вовсе нет. Я же тебе все показал. — Губы его слегка изогнулись. — Это ведь не только удачливость.

— Я боюсь, я не хочу оставаться в загоне с этим животным.

Он слегка нахмурился, как будто удивленный ее нерешительностью.

— Я же сказал тебе — он напуган.

— Он искусал человека!

— А что бы ты сама сделала, если бы тебя ударили в лицо?

Она засмеялась:

— Я знаю, что оскорбила тебя. — Она взглянула на него в упор. — Ты хочешь, чтобы в отместку меня затоптала до смерти эта лошадь?

— Ты боишься! — сказал он с мягким изумлением в голосе. — И эта женщина хочет убить преподобного мистера Чилтона!

Она отвернулась:

— Это не одно и то же.

— Откуда ты знаешь? — спросил он. — Когда нужно будет проявить отвагу — ты думаешь, она у тебя появится, если ее нет сейчас?

— Это — не одно и то же. Я ненавижу его! — прошипела Ли.

— Чтобы убить умного человека, мало одной ненависти. — Его резкие слова как будто разрезали холодный воздух. — Нужны и мозги. Я пытаюсь научить тебя тому, что может тебе помочь. Эта лошадь станет оружием, если ты научишься властвовать над ней.

Ли повернулась и поглядела на строптивое животное, свободно трусящее по загону.

— Я думала, ты хотел дать мне гнедого. Он нетерпеливо дернул рукой:

— На гнедом можно возить тюки. Но этот парень — ты только взгляни на него! Покажи, что ты смела, что ты веришь в него — и он унесет тебя прямо в ад!

Как раз в этот момент мышцы коня напряглись, он взглянул на людей и бросился вскачь вдоль ограды загона. Хвост его развевался по ветру. Ли опять ощутила в груди это болезненное, волнующее чувство перед восхищенным взглядом Сеньора. Она начала кусать губы.

Он хотел укротить эту лошадь.

Но он перекладывал эту задачу на нее. Он глядел вниз, его зеленые глаза выражали напряженность и вызов.

Неожиданно она ощутила слабость — слова и возражения застряли где-то в горле. Ее нижняя губа задрожала. Он поднял ее руку и вложил в нее кнут.

— Я помогу тебе, — произнес он. — Я скажу тебе, что надо делать.

Она опустила глаза долу, пытаясь безуспешно совладать с дрожью. «Ну что же, пусть чертово животное и убьет меня!» подумала Ли и обернула бич вокруг кнутовища.

С.Т. наблюдал, как она перелезла через ворота и вошла внутрь загона. Он едва ли мог объяснить, почему именно настоял на этой странной прихоти. Он смог бы укротить коня быстрее и лучше. Ему нравилось это делать — ему нравилось внушать запуганной лошади, что следует покориться человеку.

Ли подумала, что он хотел, чтобы она сама все испытала на своей шкуре. Наверное, он хотел бы, чтобы ей это не удалось. Тогда он покажет ей, как это делается.

«Норовистый» конь не был каким-то воплощением зла — просто это был горячий скакун, с которым слишком долго плохо обращались. Поэтому он готов был нагадить любому, кто захотел бы им управлять. Подумать только: его кастрировали! Вот до какого преступления дошли флегматичные британцы!

Слава Богу, что Хопкинс или какой-нибудь другой дурак не обрезал ему хвост. Видимо, его просто не могли долго удержать на месте.

Во взгляде и пофыркивании коня не было ни малейшей угрозы. Он пристально смотрел на Ли. Он чувствовал себя свободным. На морде и на груди виднелись ссадины с запекшейся кровью. Казалось, его не обихаживали целую неделю, и даже больше. На бледно-серой шкуре тут и там виднелись прилипшие комья грязи и клочья травы. Но несмотря на все это — перед ней стоял самый красивый скакун, которого она когда-либо видела.

С.Т. сказал Ли ровным тоном:

— Чтобы заставить его двигаться, ты должна находиться несколько позади него. — Конь насторожился, услышав звук голоса. — Чтобы он повернулся, сделай шаг к нему навстречу, крикни на него, щелкни кнутом, но обязательно дай ему возможность двигаться на просторе. Если ты боишься, что он собьет тебя с ног — отойди в сторону, но не загоняй его в угол и не стой как вкопанная. Ну, начинай.