Мой милый друг - Кинсейл Лаура - Страница 42

Роберт сидел, не шевелясь, и наблюдал за сэром Говардом. Тот до сих пор не проронил ни слова. Роберт тоже молчал. Когда мальчик принес им сухари и немного эля, сэр Говард с презрением бросил черствый хлеб на пол. Встретившись взглядом с Робертом, он снова отвел глаза.

– Не понимаю, почему вы и Фоли оказались здесь со мной, – промолвил наконец Роберт.

Сэр Говард, похоже, не был расположен давать объяснения.

– Мне очень жаль, что так вышло, – продолжал Роберт.

Сэр Говард закрыл глаза и прислонился головой к деревянной обшивке каюты. Его лицо исказила злобная гримаса. Роберт попытался восстановить в памяти то, что произошло в Воксхолле. Вряд ли Фоли ранили в ложе посреди ярко освещенного павильона. И при чем тут Дингли, тоже непонятно.

– Почему она была не с Лэндером? – спросил он сэра Говарда. – Я же приказал ему охранять ее.

Но сэр Говард в ответ смерил его гневным взглядом. У Роберта возникло очередное подозрение: сады Воксхолла были известным местом укромных свиданий тайных любовников.

Фоли пошевелилась. Она дрожала, ее вырвало желчью. Роберт почувствовал к Дингли жгучую ненависть – это из-за него Фоли оказалась здесь. Ей следовало быть с Лэндером.

Вошел тюремщик – не тот, что заходил ранее. На нем не было формы. Он перевел взгляд с Фоли на Роберта и стал снимать кандалы с Дингли.

– Подымайся, – скомандовал он. – На допрос к начальнику тюрьмы.

Несмотря на низкий потолок, потрепанный сюртук и отсутствие сапог на ногах, Дингли гордо выпрямился и заявил:

– Я этого так не оставлю. Это какая-то чудовищная ошибка.

Тюремщик защелкнул наручники у него на запястьях и толкнул к выходу. Когда дверь за ними захлопнулась, Роберт пробормотал:

– Хотел бы я в это верить.

Дингли считает, что их случайно приняли за преступников, и надеется, что после того как он назовет себя, его тут же отпустят с извинениями. Вряд ли. Скорее всего кто-то заплатил большие деньги, чтобы их привели сюда и поместили в камеру под чужими именами.

– Пить, – простонала Фоли.

Роберт помог ей сесть и протянул ей кружку с разбавленным элем. Она отпила немного и закашлялась.

– Я ничего не вижу, – пожаловалась она. Роберт сжал ее руку.

– Все будет хорошо. – Ничего другого он придумать не мог в утешение.

– Не понимаю, как… – Фоли часто дышала, борясь с подступившей тошнотой. – Как мы здесь оказались?

Роберт мрачно усмехнулся:

– Я думаю, кто-то решил избавиться от меня. И это не плод моего воображения. Черт побери, Фолли. Ты должна была находиться под защитой Лэндера. Я же предупреждал тебя. – Прости, – прошептала она. – Я тебе не поверила.

– Тогда зачем ты написала мне это письмо с просьбой явиться в Воксхолл?

– Письмо? – слабо откликнулась Фоли. Голова ее склонилась на грудь. Заметив, что она вот-вот потеряет сознание, Роберт слегка потряс ее за плечо.

– Да, письмо. Фолли, не спи. Отвечай мне.

– Ты хочешь знать, почему я… написала сэру Говарду… и назначила ему… встречу…

– Дингли? Но…

Она снова была без сознания. В замке повернулся ключ. Вернулся тюремщик.

– Теперь вы двое, – приказал он.

– Я иду, – откликнулся Роберт. – Но она не в состоянии…

– Оба, живо. Ты ее понесешь.

– Нет, – сердито возразил Роберт. – Она тяжело ранена. Ее нельзя тревожить.

Тюремщик пнул Фоли носком сапога.

– Подымайся, чертова притворщица.

Роберт в ярости набросился на него, но получил удар сапогом в челюсть и рухнул на пол.

– Вставай, – спокойно произнес охранник. – И ее бери.

От боли и бессильной ярости у Роберта перехватило дыхание. Он встал и покорно ждал, пока тюремщик снимал с него кандалы и защелкивал на руках наручники. Роберт хотел было ударить его цепью и убить, но тут же понял, что это не поможет – палуба охраняется, судно на середине реки, Фоли без сознания. Он опустился на колени и поднял бесчувственную Фоли.

– Роберт, – прошептала она. Тюремщик усмехнулся.

– Она что, забыла, как тебя зовут?

Фоли прислонилась головой к плечу Роберта. Он обнял ее.

– Идем, идем, – поторапливал надсмотрщик.

– Гореть тебе в преисподней, – буркнул Роберт и подхватил Фоли на руки.

Посреди каюты стоял Дингли, прикованный цепями к железной балке. Стол начальника тюрьмы был завален конторскими книгами и письмами. Роберт вошел в каюту с Фоли на руках, пригнувшись, чтобы не задеть о косяк.

– Можно ей сесть? – спросил он у сопровождавшего их тюремщика.

Тот молча подтянул сиденье, подвешенное к потолочной балке кожаными ремнями. Роберт усадил Фоли и встал рядом с ней, поддерживая ее. Поджидая начальника, тюремщик заглянул в конторскую книгу.

– Рейке, Уильям и Фанни, – прочел он, смерив Роберта злобным взглядом. – Фальшивомонетчики. Четырнадцать лет каторжных работ. Счастливо отделался, приятель!

И надзиратель мерзко ухмыльнулся. Много лет назад Роберт был свидетелем того, как английский офицер, облеченный властью, вот так же насмехался над Шри Раману.

Жгучая ненависть к тюремщику клокотала в груди Роберта. Красное лицо сэра Говарда исказилось от ярости.

Но злом отвечать на зло – неправильно и бессмысленно. Так учил Шри Раману.

Роберт и сам понимал, что сопротивление только ухудшит положение. Для тюремщиков он преступник, и ничего с этим не поделаешь.

Он многому научился у Шри Раману, но до сих пор ему не приходилось применять эти умения и навыки на практике. И вот теперь этот час настал.

Фоли дрожала всем телом. Она ничего не видела – перед глазами висела пелена тумана. Но она слышала голос Роберта, который успокаивал ее.

Раздались чьи-то тяжелые шаги, хлопнула дверь, заскрипел стул. До Фоли донесся запах табака и пота. Кто-то невидимый шелестел бумагами на столе.

– Вы здесь начальник, сэр? – раздался голос сэра Говарда.

– Будешь говорить, когда тебя спросят, – последовал ответ.

– Произошла чудовищная ошибка, – настойчиво продолжал сэр Говард. – Нас схватили и поместили сюда, предъявив фальшивые обвинения!

– Неужели? – усмехнулся неизвестный. – Так, значит, ты вовсе не Николас Херст?

– Нет, конечно! Я сэр Говард Дингли. Нас похитили и держат здесь незаконно!

– Скажите пожалуйста – похитили! – расхохотался начальник тюрьмы.

– Требую, чтобы нас немедленно отпустили! – гневно воскликнул сэр Говард.

– Чудесно! Я должен отпускать каждого, кто заявляет о своей невиновности?

– Предупреждаю, сэр, для вас это добром не кончится!

– Перестань молоть чепуху! – рявкнул начальник. – Попридержи язык, негодяй, или я прикажу тебя выпороть!

– Это неслыханно! Я буду жаловаться! Вы не можете отличить благородного джентльмена от мошенника!

– Тридцать ударов плетью, – рассвирепел начальник тюрьмы. – Отведите его в одиночную камеру – пускай поразмыслит об этом на досуге.

– Вы не посмеете! Уберите руки, мерзавцы! Клянусь Богом, вы заплатите за это!

Дверь захлопнулась, и крики сэра Говарда стихли.

– Полагаю, передо мной принц Уэльский с супругой! – съязвил начальник тюрьмы, обращаясь к Роберту.

– Нет, сэр. С вас на сегодня довольно чепухи, – спокойно возразил тот. – Вам нездоровится.

– А ты наблюдательный парень, – буркнул офицер.

– Ваша аура испорчена – печень пошаливает, – продолжал Роберт. – Вчера вы выпили слишком много вина – сестра вас предупреждала.

– А это еще что за фокусы? Откуда, черт возьми, тебе известно, что сказала моя сестра?

– Я обладаю священным даром, – смиренно промолвил Роберт.

– Ну да! Ты что, ирландец?

– Нет, сэр. Я научился этому в Индии у святого человека.

– Так, говоришь, моя аура не в порядке?

– Да, сэр.

Зашелестели бумаги на столе. Фоли заморгала – зрение ее постепенно прояснилось, но в глазах еще двоилось, и силуэты были нечеткими.

– Уильям Рейке, Фанни Рейке. Фальшивомонетчики. Ты и этому научился у своего святого? – Нет, сэр.

Офицер снова зашелестел бумагами и откашлялся.