Пурпурное пламя - Макалистер Энн - Страница 27

Пурпурные волосы струились у нее по плечам, а на лице играла такая живая, задорная улыбка, что у Доминика подступил к горлу комок.

Они плавали и играли в воде. Потом выбрались на берег и без сил повалились на розовый коралловый песок. Лежа, на животах бок о бок, они тяжело дышали и смотрели друг на друга. Сьерра улыбнулась, и Доминик улыбнулся ей в ответ.

Он не знал, как долго они так лежали. Глаза Сьерры закрылись, и Доминик решил, что она заснула. Поэтому он поднялся и, хотя было уже ближе к вечеру, накрыл ее полотенцем, чтобы у нее не обгорела спина. Сьерра слегка улыбнулась, но глаз не открыла.

А Доминик просто сидел рядом и смотрел на нее. Изучал черты ее лица, стараясь запомнить каждый изгиб, каждую линию. И удивлялся, какой юной и невинной казалась сейчас Сьерра. С ее пурпурными волосами она вдруг напомнила ему какое-то грациозное, гладкое морское существо. Русалку. Сирену.

Она очаровала его с первого взгляда, с первой встречи. Околдовала. Проникла сквозь защитную стену, которую он так долго и тщательно возводил. И теперь он не мог представить себе жизнь без этой женщины.

Ему хотелось, чтобы Сьерра повторила, что любит его. Она не говорила этих слов с того вечера, когда они поссорились.

Может, ему стоит сказать их самому?..

Но Доминик не мог. Он целую вечность не произносил их. И каждый раз, когда они так и просились на язык, губы отказывались служить ему.

Солнце зашло за дом, и пляж погрузился в тень, а Сьерра так и не просыпалась. В тропиках ночь опускается быстро, и стоило солнцу сесть, как с моря потянул легкий бриз.

Доминик коснулся ее плеча.

— Сьерра?

Медленно, медленно приподнялись ее веки, и она улыбнулась.

— Привет.

В ее глазах было такое выражение, что у Доминика перехватило дыхание от предчувствия. От предвкушения. Он хотел Сьерру, и это чувство было гораздо глубже того, что он испытывал в начале их брака.

— Эстелла приготовила нам ужин. Ты хочешь есть?

Сьерра встала на четвереньки.

— Конечно. Просто умираю с голоду. — Она отряхнула свой купальник. — Прости. Ты, должно быть, чуть не умер со скуки. Не обязательно было сидеть рядом. Ты мог бы пойти поработать. Или…

Доминик медленно покачал головой.

— Нет. Ты помнишь — у нас медовый месяц. Есть только ты и я.

Сьерра грациозно поднялась на ноги и глубоко вздохнула, потом оглянулась и снова посмотрела на Доминика. Протянула к нему руки и, приподнявшись на цыпочки, коснулась губами его губ.

— Спасибо, — тихо проговорила она.

— Пожалуйста, — отозвался он.

Позже, выключая свет, Доминик понял, что ни разу не вспомнил о Карин. Ни разу не вспомнил о том, что произошло, когда он последний раз был на этом острове.

Она ждала весь день. Нет, на самом деле гораздо дольше. Она ждала с тех пор, как Доминик предложил поехать в свадебное путешествие, с тех пор, как решил сделать ее своей настоящей женой, а не только партнершей в постели.

Сьерра не знала, любит ли он ее. Но шанс, что это так, все-таки был. Они провели прекрасный день на пляже, поужинали на пирсе, а потом еще немного погуляли по берегу.

И теперь пришла пора вернуться в постель к Доминику. В первый раз заняться с ним любовью. Конечно, они уже занимались любовью. Но тогда в их ласках не было такой жажды, такого трепета, такого самозабвения.

И сейчас, готовясь к этой ночи, Сьерра почувствовала себя неловко. Это будет не спонтанная вспышка страсти. Не безумие, которое опаляло их своим дыханием.

Доминика не было в спальне: он пошел выключить свет в гостиной, пока Сьерра переодевалась в тонкую белую ночную рубашку, которую накануне ей вручила Мария. «Я знаю, что у вас не совсем обычный медовый месяц, — сказала сестра Сьерре, — но от этого он не становится менее важным — даже, может быть, наоборот. Так что тебе надо как-то обставить это событие». Сорочка действительно была особенной. Простой, но Сьерра ощущала себя в ней настоящей невестой.

Она улеглась на кровать и принялась ждать. Молиться. Надеяться, что Доминик ответит на ее чувства, захочет сохранить их союз так же сильно, как и она сама.

И вот Доминик возник в дверях, глядя на нее сквозь полуопущенные веки, и Сьерра ничего не могла прочесть по его лицу. На нем были только шорты, и Сьерра заметила, что руки и ноги у него немного покраснели от солнца. Обычно аккуратно уложенные волосы взъерошены. Он выглядел восхитительно — сильный, мускулистый, мужчина с головы до пят. Кровь Сьерры забурлила. Она любила его так глубоко, как никогда. И, улыбнувшись, Сьерра вдруг не почувствовала и тени неловкости или смущения.

— А где же галстук? — поддразнила она Доминика. Серьезное выражение на его лице растаяло как дым, и улыбка изогнула уголки его красивых губ.

— Черт побери, — ответил он. — Я ни одного не захватил с собой.

Сьерра протянула к нему руки.

— Не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем.

И они придумали. Они целовали и ласкали друг друга. Сьерра куснула Доминика за плечо и ощутила слабый солоноватый привкус. И затрепетала, когда он ответил тем же. А потом его губы двинулись вверх по ее шее, по линии подбородка, а потом накрыли ее губы в жгучем поцелуе.

Сьерра привлекла Доминика к себе и скользнула руками по мускулистой спине. Его кожа была такой теплой и гладкой. Она пробежала пальцами по позвоночнику, а потом прижала ладони к узким бедрам.

Сегодня они не дразнили друг друга. Их голод и страсть были слишком велики, они слишком долго ждали того момента, когда смогут слиться воедино.

И наконец, это случилось. Сьерра ощутила себя наверху блаженства, словно получила то, чего ей так давно недоставало. И это чувство завершенности заставило ее замереть от счастья и восторга, забыв о необходимости дышать. А потом она подалась навстречу Доминику и услышала, как он резко вздохнул.

— Доминик, — прошептала она. — Все в порядке?

— В порядке? — переспросил он, словно не веря своим ушам. — Да мне в жизни не было так хорошо.

И они задвигались в едином, плавном, почти ленивом, томном ритме. А потом что-то изменилось, словно постепенно стала натягиваться струна или сворачиваться тугая пружина. И на последнем витке они, содрогнувшись, растворились друг в друге, чтобы снова стать целым.

Единым целым.

На следующее утро они гуляли и пели под дождем.

Сьерра вытащила Доминика на пляж в самый разгар ливня, заявив:

— Мы же все равно собирались купаться! Так какая разница, с какой стороны мокнуть? — И принялась танцевать на песке. Доминик не танцевал, но танцевало и пело его сердце. Его душа. И все его тело. Ну, если не считать ног. — Ты отлично танцуешь, — заявила Сьерра, когда Доминик отказался присоединиться к ней. — У тебя хорошо получалось на палубе яхты.

— Но тогда была музыка, — возразил Доминик.

— Она звучит и теперь. В моем сердце. — Сьерра схватила Доминика за шею и прижала его голову к своей груди. — Слышишь?

Но ему хватало и своей собственной музыки. Он поцеловал ее, потом подхватил на руки и побежал прямо в море.

Они вынырнули, отплевываясь и фыркая. Потом принялись играть и бороться в волнах. А когда закончился дождь, вышли на берег и разлеглись на влажном песке, едва переводя дыхание, объятые желанием.

—  Я мог бызаняться с тобой любовью прямо здесь, — пробормотал Доминик.

— Мы не одни, — заметила в ответ Сьерра и кивнула головой в сторону маленьких девочек, которые играли на берегу примерно в миле дальше по пляжу.

— Да они ничего не узнают.

— Не узнают, — согласилась Сьерра, — потому что мы пойдем в дом.

Они занялись любовью в душе, потом отправились в постель, и, едва успели одеться и привести себя в более-менее приличный вид, приехала Эстелла, чтобы убраться в доме.

— Эх вы, сони, — с мягкой укоризной проговорила она.

— О, — жизнерадостно улыбнулась Сьерра, — Доминик уже давно встал. — И она захихикала, вызвав у мужа краску на лице.

Потом он привлек ее в свои объятия и крепко обнял.