Госпожа моего сердца - Кинсейл Лаура - Страница 51

Правда, был еще и Джиан… Но Аллегрето был мертв, Джиан потерял возможность контролировать ее действия. Все-таки он был очень далеко. Она покидала его, солнечно улыбаясь и обещая вернуться, как только подтвердит права на свои английские владения. Теперь пройдет немало времени, пока он догадается, что она и не собирается возвращаться. Может быть, он просто бросит ее, оставит в покое. У каждого человека, как бы умен он ни был, есть свое помешательство. Так учил ее Монтеверде. Помешательством Джиана была собственность Монтеверде. Если он узнает, что она отказалась от всей этой собственности, и еще узнает, кому она ее передала, то, может быть, он оставит ее в покое и переключится на нового владельца или найдет себе новый объект для своего помешательства. В любом случае даст ей возможность жить замужем с тем, с кем ей заблагорассудится.

Пожалуй, он не оставит ее в покое. Но уж все-таки он очень далеко, чтобы серьезно угрожать ей здесь. А ведь он совсем не тот человек, который будет тратить свои силы только на то, чтобы просто отомстить кому-то, если это не продвигает его к поставленной цели.

Да, конечно, обыкновенная женщина в какой – то глухой части далекой Англии, лишенная всех прав на наследство Монтеверде не будет представлять интереса для Джиана Навоны. А с королем все можно уладить. Сам он податлив, и его ближайшее окружение беспринципно и может быть подкуплено.

Меланта улыбнулась, расправила пальцем завиток волос своего мужа. Она поиграла с ним немного, но завиток так и не желал выпрямляться после того, как она отнимала пальцы. Меланта еще раз улыбнулась и погрузилась в сон.

Рассвет еще только начинал заниматься, когда Рук в конюшне приступил к обследованию своего коня. Вскоре он выяснил, что содержали его хорошо, сбруя и остальная упряжь были вычищены, конь накормлен и ухожен. Он дал конюху два пенса и попробовал было осмотреть копыта, но вынужден был отказаться от этого – голова страшно болела, а желудок выворачивало наружу.

Вспоминая вчерашнее, он готов был считать все наваждением или просто сном, но сегодняшнее самочувствие ясно свидетельствовало о реальности вчерашнего вечера. Тогда он подумал, а не пьяные ли это фантазии, но сразу же вспомнил, что сегодня утром он проснулся в одной постели с принцессой Мелантой. Ее волосы были разбросаны по подушке, а она сама лежала, прижавшись к нему, в его объятиях.

Он вышел из конюшни и стал смотреть на окно той самой комнаты, где они провели сегодняшнюю ночь, и где она еще до сих пор продолжала спать, теплая и тихая в своем сонном забытьи.

Когда он женился на Изабелле, ее отец устроил большой свадебный пир. Они все жили в его доме. Предполагалось, что последует целая серия праздничных обрядов, но Рук получил возможность отправиться во Францию в военный поход, и тогда они постарались как можно скорее завершить все формальности. Для того, чтобы все знали, что если его убьют, то что она леди и его законная супруга – вдова. Ее отец придавал очень большое значение тому, чтобы об этом узнало как можно больше народа.

Торговец очень хотел, чтобы его внуки были благородными людьми и буквально разъярился, когда узнал, что Изабелла оставила Рука и ушла в монастырь. Он притащил Рука на место их венчания и, обращаясь ко всем прохожим, заявлял, что отрекается от своей дочери. Потом Рук еще дважды навещал его, и всегда эти посещения оказывались очень тяжелыми для него. Когда же он приехал туда в третий раз, то узнал, что этот человек умер от лихорадки, и Рук не почувствовал из-за этого особой скорби.

Все в его первой женитьбе было открытым. Теперь это было не так. И тем не менее он знал, что по своей сути такая скрытность ничего не меняла. Он слышал, что у одного мужчины его брак признали недействительным только потому, это другая женщина под присягой показала, что когда-то обменялась с ним клятвами. Брак оставался браком, независимо от того, были ли при этом свидетели или нет, и был ли он заключен в таверне, под деревом или в постели.

Он оставался настоящим и должен был длиться до самой смерти.

Рук очень серьезно отнесся к нему.

И все же сейчас, страдая от жажды, боли в голове, чувствуя разбитость, он никак не мог понять, откуда у него вчера набралось столько смелости, нет, дерзости, чтобы решиться на это. Плохо повинующимися от холода пальцами он откинул назад свои волосы и грустно усмехнулся. А что, если она сейчас начнет насмехаться над ним? Что, если заявит, что признает эту женитьбу для себя, если он принесет ей святой Грааль, или что-нибудь подобное, чего в шутку требуют друг у друга крестьяне во время майских празднеств?

«Что ж, не важно», – мрачно подумал он. Он провел тринадцать одиноких лет после краткого мига счастья от первого брака, так что можно провести еще столько же лет и после второго.

Он кивнул одному молодому юноше, который шел через двор с кувшином эля. Тот улыбнулся в ответ и пихнул Рука в плечо, проходя мимо: «Долгая ночь на ристалище?»

Рук остановил юношу, отобрал кувшин и осушил его, не обращая внимания на вопли протеста. Затем, подумав, отдал кувшин назад, произнеся-:

– Grand merci.

Этот юноша был помоложе своих товарищей. Он неожиданно весело улыбнулся и, пожав плечами, ответил:

– Милости просим, на здоровье.

Рук помедлил. Волосы юноши были золотисто – песочного цвета, сам он был загорелый, свежий и доброжелательный.

– Послушай мое предупреждение, – проговорил он тихо. – Постарайся не быть здесь с ними, когда возвратится сэр Джефри.

Паренек недоверчиво посмотрел на него.

– Будет бой. – Рук кивнул в направлении зала. – Их разобьют.

– Что ты знаешь об этом? Рук потер глаза.

– Этого достаточно.

– Ты от сэра Джефри?

– Нет, это просто мой тебе совет. Моя благодарность за эль.

Он кивнул и пошел в зал.

Меланта была уже одета. Она проявила достаточную осторожность и не позволила всем этим «дамам» помогать ей, несмотря на их настойчивые предложения «починить» и «почистить» одежду. Меланта в ответ уверяла, что очень боится своего господина и не хочет рисковать, перепоручая эти заботы кому-либо другому. В итоге все согласились, что она проявит большее благоразумие, выполнив все поручения Зеленого Рыцаря сама.

Раздобыв пару ножниц, Меланта села за работу, распластав у себя на коленях полу накидки Рука и делая вид, что зашивает ее. Под покровом этой ткани на самом деле она обрезала бубенцы Гринголета и пришила их к концам воротника, похваляясь, что проявила достаточное внимание и вовремя заметила, что это украшение было пришито непрочно. Она вовремя оторвала его, а вот теперь уж пришьет понадежнее.

Женщины не проявили никакого интереса к бубенцам или же к обычной накидке. Их куда больше интересовали ее горностаевый мех и украшенные драгоценными камнями перчатки, которые они восхищенно разглядывали, даже гладили, решив между собой, что все это наверняка принадлежало какой-то знатной французской особе. Впрочем, вскоре их занятие было прервано властным призывом выйти наружу, и Меланта вскоре осталась одна со своим Гринголетом, если, конечно, не считать шпиона или шпионов, подглядывающих из глазниц.

Она была рада тому, что покидает это место и старалась как можно быстрее подготовиться к отъезду. Гринголет насорил и напачкал под креслом, но Меланте удалось скрыть это, перевернув тростниковый коврик. Кажется, сегоднй все-таки за ней не подглядывали. Наверное, все отсыпаются после вчерашних возлияний. Странно, что Рук умудрился подняться так рано, когда она сама еще крепко спала.

Он не мог уйти далеко, так как не надел доспехов и не захватил оружия. Поэтому она не волновалась, однако солнце уже поднялось достаточно высоко, во дворе слышались голоса слуг. Наконец он вернулся.

Она подняла голову, и ее сердце бешено заколотилось в груди. Она хотела улыбнуться, но не смогла этого сделать. Она даже не сумела посмотреть ему в глаза. Он бросил быстрый взгляд на потайные глазки и стал надевать свои доспехи.

Странное беспокойство охватило Меланту. Ей вдруг показалось, что она зашла с ним слишком далеко. А может быть, все произошло слишком стремительно? Она на самом деле замужем за этим человеком? Связана с ним навсегда, на все оставшееся тревожное время и неизведанное будущее?