Аромат искушения - Макалистер Энн - Страница 3

Конверт выглядел так, словно по нему прошлось стадо слонов. На нем не было свободного места от штампов и обилия зачеркнутых и заново написанных адресов. Одно слово привлекло ее взгляд. Ирландия.

Вот это сюрприз. Шесть лет назад Флинн не стремился в страну, в которой родился.

— Ирландия не для меня, — твердо заявил он тогда.

Это нежелание жить на родине объединяло его с предками Сары, жившими сто пятьдесят лет назад. Как часто говорил ее отец, они не могли подолгу оставаться на одном месте, влекомые жаждой путешествий и счастливого будущего. Флинн не упоминал, что в нем живет тяга к путешествиям, но Сара подозревала, что он относится к той же породе людей.

Но что заставило его вернуться в Ирландию? Девушка подняла голову, но, не сумев выдержать проникающий ей в душу взгляд, опустила глаза на конверт, прекрасно помня содержание своего письма.

Оно было написано без особой надежды на ответ спустя несколько часов после рождения Лайама. Первое письмо она написала ему, когда узнала, что забеременела. Флинн не ответил. Второе было написано на всякий случай, если по каким-то причинам ее первое письмо до него не дошло. Оно также осталось без ответа.

Тогда Сара поняла: ему все равно. Она решила написать третье письмо, последнее, надеясь, что, узнав о сыне, он вернется. Пять лет назад она бы ему все простила. Но не сейчас.

— Сара, я не знал, — повторил Флинн. Сара подняла глаза.

— Я писала тебе трижды. Это мое третье письмо.

— Но я получил только это. В то время меня трудно было застать на одном месте, потому что после ухода из «Инсайт» я нигде подолгу не жил. Видимо, оно следовало за мной по пятам, однако получил я его только на прошлой неделе. Поэтому я здесь.

Сара молчала. Это могло быть правдой. Флинн примчался, когда узнал, что у него есть сын. Он приехал к нему, не к ней.

Ей не должно быть так больно. Ведь все это время она знала, что его чувства далеки от тех, что испытывает к нему она. Так откуда же взялась эта боль?

— И что теперь? Ждешь от меня аплодисментов? Может, медаль на шею тебе повесить? — усмехнулась она, скрывая свою боль за неприязненным тоном.

Флинн немного опешил.

— Ничего я не жду, — раздраженно сказал он. — Просто хочу познакомиться с сыном.

— И после этого уйдешь?

— Почему я должен уходить? — нахмурился Флинн.

— Потому что увидишь, что нам от тебя ничего не нужно.

Уже произнося эти слова, Сара знала, что говорит полуправду. Ей-то он не нужен. Но Лайам думает иначе.

«А где папа? — вопрошал он за последний год бесчисленное количество раз. — Он ведь не умер, так почему к нам не приходит?» Если они развелись и он живет в другом месте, он должен его навещать, добавлял Лайам и приводил пример Дарси Морроу из своей группы, чьи родители состояли в разводе, но отец наведывался к дочке по выходным.

Сара раз за разом отвечала ему, что папа не может прийти, поскольку сильно-сильно занят, иначе бы он их тоже навестил. Она не могла заставить себя сказать, что они ему не нужны. Пусть лучше Лайам думает, будто его отец не. может прийти. Почему? Потому что просто не может.

К счастью, пока Лайам довольствовался ее ответом и не спрашивал, чем он так сильно занят. Однако однажды вдруг объявил, что «наверное, папа приедет в Рождество» и он об этом позаботится. Сара осторожно пыталась уговорить его не очень-то на это надеяться, но Лайам ее словно не слышал. А затем, накануне Рождества, в торговом центре он заставил ее сердце тревожно сжаться, когда подошел к Санта-Клаусу. Тогда она поняла, что имел в виду сын, когда говорил, что «позаботится об этом».

Сара была готова к его слезам на следующее утро, но Лайам отнесся к этому философски.

— Бабушка и дедушка тоже не сразу подарили мне лошадку, — сказал он. — Я должен был ждать до весны, потому что жеребята рождаются только весной.

И вот теперь Сара не знала, как Лайам отреагирует, когда увидит Флинна.

— У него должен быть отец, — заявил Флинн. — Отец, который его любит.

Странная нотка, прозвучавшая в его голосе, заставила Сару взглянуть на него, но он больше ничего не добавил.

— Ему здесь хорошо. Тебе не обязательно с ним встречаться.

— Обязательно.

— Его сейчас нет дома.

— Я подожду. — Флинн некоторое время изучал ее с высоты своего роста. Она слишком хорошо знала этот нежный, дразнящий, насмешливый взгляд. — Ты меня боишься, Сара?

— Конечно, нет, — запальчиво воскликнула она. — Я всего лишь… удивлена. Думала, тебе наплевать.

Улыбка сошла с его лица, глаза стали серьезными.

— Мне не наплевать. Я приехал бы раньше, если бы знал.

Сара гадала, как поступить. Ну, пригласит она его в дом, они дождутся возвращения Лайама, Флинн с ним познакомится, а что потом? Как он собирается поддерживать отношения с Лайамом, живя в Ирландии? С другой стороны, Лайам будет знать, что у него есть отец и почему он не может жить с ними. Но сначала Флинн должен принять некоторые ее условия. Сара неохотно распахнула дверь.

— Входи.

— Я уж начал думать, что не дождусь приглашения, — усмехнулся Флинн.

Он переступил порог, обернулся и оказался близко к ней. Слишком близко. Так, что она увидела, как пульсирует на его шее жилка, а когда сделала резкий вздох, то почувствовала головокружительный запах путешествий и моря — запах Флинна.

— Ты скучала по мне? — негромко спросил он.

— Ни капельки.

— Жаль. — Он криво улыбнулся. — Потому что я скучал. И до этой минуты даже не знал, как сильно.

Он наклонил голову, и его рот накрыл ее губы.

Флинн Мюррей всегда умел целоваться. В ту ночь он целовал Сару бесчисленное количество раз. Она хотела забыть о его поцелуях, убеждала себя, что ее тело мгновенно начинало плавиться в его объятиях только потому, что она была неопытна, но сейчас поняла, что пыталась обмануть себя. Своим поцелуем Флинн говорил ей, как сильно он соскучился. И — черт бы его побрал! — ему это удалось.

Он дразнил, давал и брал. Он обещал ей мгновения рая, но теперь она знает, что за этими мгновениями последуют годы одиночества и боли.

Сара подняла руки с намерением оттолкнуть Флинна, но почему-то ее пальцы сомкнулись на лацканах его пальто. На Сару вновь нахлынули воспоминания, о которых она безуспешно пыталась забыть. Флинн возбуждал в ней желание и трепет, делая ее слабой и безвольной.

Но если она не хочет снова почувствовать себя брошенной, то прекратит это безумие.

Да, шесть лет назад Флинн не давал никаких обещаний, но разве он не видел обожания в ее глазах, которое она не пыталась, да и не могла скрыть? Сара подарила ему свое сердце, тело и душу — и осталась ни с чем.

Он вернулся, но только потому, что узнал о сыне.

Руки девушки сжались в кулаки, и она со всей силы оттолкнула его от себя. От неожиданности Флинн пошатнулся и, сделав несколько шагов, оперся на стул, коротко выругавшись.

Сара не знала, что потрясло ее больше, его поцелуй или то, что он больше не двигается с той кошачьей грацией, которая когда-то была ему присуща. Флинн определенно берег одну ногу.

— Что случилось? — все еще дрожа от его поцелуя, спросила она.

— Я был ранен, — неохотно процедил он.

— Ранен? Что, доверием слишком многих женщин злоупотребил?

— Убийца.

— Что?

— Он хотел убить не меня. Я оказался на его пути.

Сара закрыла дверь, приводя свои лихорадочно скачущие мысли в порядок.

— И это все, что ты хочешь мне сказать?!

— Я был в Африке. — Флинн назвал какое-то маленькое неспокойное государство, о котором она едва слышала. Флинн, которого она знала, писал о знаменитостях и их роскошной жизни, а не о войне. — Он хотел убить премьер-министра, но я неожиданно очутился рядом с ним, и киллер попал в меня. Так сказать, оставил небольшой сувенир на память.

Сара была в полной растерянности. Раньше Флинн не ездил в Африку. В Голливуд — да. И не писал о премьер-министрах, а только о звездах кино, эстрады и спорта. Однако больше она не успела у него ничего спросить, так как через заднюю дверь в гостиную ворвался Лайам, чьих шагов Сара даже не слышала.