Благородный разбойник - Кинсейл Лаура - Страница 42

– Аллегрето!

По ее приказанию он излил в нее семя, желание, боль и восторг.

Покоясь в его объятиях, Элейн чувствовала запах лимона, теплая вода убаюкивала их на каменной скамье. Она держала его руки в своих, просто держала, поскольку боялась себя.

– Мне стыдно, – пробормотала Элейн.

Он прижал ее голову к своему плечу.

– Любимая.

– Как ты можешь теперь это говорить?

– А почему нет?

Она закусила губу.

– Должно быть, во мне сидит дьявол.

– Нет, просто маленький чертенок, – сказал он, крепче обнимая ее. – Вернее, маленький серафим, который сошел на землю, чтобы терзать меня.

Она поднесла его руку к губам.

– Тебе очень больно?

– Елена, теперь я ранен без всякой надежды на излечение.

– А знаешь, я чуть не бросила тебя, – прошептала она. – Хотела найти убежище в церкви. Он погладил ее по щеке.

– Церковь. Глупая ведьма. Ты заставила меня бояться за тебя.

– Куда еще мне было идти?

– Даже к Морозини было бы лучше. Он мог хоть до второго пришествия держать тебя в целости и сохранности. Пока не договорился бы с Франко Пьетро о том, что ты умерла от какой-нибудь своевременной лихорадки. Тогда у меня оставалась бы надежда выкрасть тебя. – Но церковь...

– Елена, церковь для тебя небезопасна. Неужели ты думаешь, что каждый епископ в этой провинции не обязан своим положением Риате? Даже не пытайся, умоляю. Теперь Франко Пьетро наверняка убьет тебя, узнав, что ты носишь ребенка Навоны.

Она молчала. Хотя столь зловещие мысли не приходили ей в голову, Элейн ему верила.

– Думаешь, так может быть? – спросил он.

Ей показалось, что она падает с высокой скалы.

– Не знаю.

– Ты что-нибудь сделала, чтобы это предотвратить?

– Нет.

– То, что произойдет, Елена... что я намерен сделать... – Он вдруг помрачнел. – Ты должна выполнять каждое указание, которое я тебе дам. Не перечь мне и не забегай вперед. От этого будет зависеть наша жизнь, а также Зафера и всех остальных.

Элейн подняла голову.

– Что ты собираешься делать?

Он, прищурившись, смотрел на темное озеро, потом слегка покачал головой и выпустил ее из объятий.

– Не стоит здесь слишком задерживаться. Это не совсем безопасно.

Глава 16

– Оставайся у кровати.

Элейн замерла на месте, дрожа от холода в роскошном халате из белого дамасского шелка, сохранившем запах лаванды.

Он прикрыл рукой небольшую масляную лампу и начал медленно обходить комнату, ощупывая великолепный геометрический узор из красных алмазов и нарисованных виноградных лоз, опоясывающий спальню. Он вдруг остановился, поднял кинжал и осторожно исследовал пятнышко на стене. Элейн внимательно следила за ним. Поскольку он был в одних штанах, она видела красные следы от ногтей. После того что они сделали, она чувствовала себя настолько расстроенной, будто совершила некое злодеяние. И все же ей нравилось смотреть на него. Такой уверенности, такого изящества движений она не видела ни у кого из мужчин. Теперь полное обладание им, столь болезненное, грубое и нежное, приводило ее в отчаяние.

Наконец он уперся плечом в стену и нажал. Элейн подпрыгнула и упала на кровать, услышав позади грохот рухнувшего дерева.

На расстоянии вытянутой руки оттого места, где она стояла, ковер вдруг осел над раскрывшимся люком, опутанная бахрома свисала в темноту, откуда тянуло холодом и доносилось гуканье встревоженных голубей. Элейн с ужасом поняла, что открылась ловушка для падения с башни.

– Елена, теперь посмотри сюда. – Он поднес лампу к стене. – Когда увидишь такой алмаз с зубцом на двух гранях, мысленно проведи между ними линию, а от нее стрелу. Перпендикулярно, на расстояние пяти шагов. Это произойдет здесь.

– Что произойдет? – тихо спросила она.

– Что-то неприятное. Слушай меня, ведьма. И не забывай об этом, как забыла про дверь. – Элейн кивнула. – Я собираюсь убить Франко Пьетро. Я не могу добраться до него, пока он в Монтеверде, в цитадели города. Его надо выманить, дать ему знать, что я здесь и ты со мной. Ты говоришь, я убил троих в Венеции, но там был четвертый, которому я оставил жизнь, чтобы он мог передать новость Франко Пьетро и навести его на наш след.

– Значит, нас преследуют? – с беспокойством спросила Элейн.

– Не думаю.

Подойдя к ловушке, он вытащил из дыры ковер, потом встал на колени и сунул руку под пол. Мышцы на спине и руках напряглись, пол заскрипел, и опускная дверь закрылась. Он с силой оперся на нее, проверяя.

– Будем надеяться, что Зафер устроит им прекрасную охоту. Но у Франко Пьетро достаточно людей в Венеции. По моим расчетам, они схватят их на третий день, и Зафер выдаст меня Риате, чтобы избежать пыток.

– Нет, Зафер тебя не предаст!

Он с улыбкой взглянул на нее.

– Думаешь, нет? Ты плохо знаешь Франко Пьетро.

– Господи, это же не входило в твои планы! Что Риата схватит их!

– Да, именно на это я и рассчитывал. Заферу все известно до последней мелочи. Но ты права, он не выдаст меня. Не из-за пыток, даже Риата поймет это. Чтобы спасти Маргарет. Элейн покачала головой:

– Нет!

– Мы сами придумали эту хитрость, любимая. Они должны ему поверить.

– Но ведь может произойти что угодно, какая-нибудь случайность, несчастье... Как ты можешь быть уверен?

– Могу. Я верю в ловкость Зафера не меньше, чем в собственную. – Он хрипло засмеялся. – Несчастье тут, в моей голове. Я не помню то, что должен знать. Черт бы побрал твою любимую верховую лошадь!

Элейн подтянула ноги, обхватила руками колени.

– Ужасно! С ними Маргарет. Ее ребенок. И Маттео!

– Это выбор Маргарет. Я имел в виду Фатиму, но Маргарет умоляла меня послать ее. Она сделает все возможное. И Заферу будет легче убедить их, поскольку он ее любит.

– Он тебе сказал?

– У меня есть глаза. – Порывшись в сундуке, он бросил на кровать гребень из слоновой кости и с горечью добавил: – Зачем он будет мне говорить? Она все равно не позволит ухаживать за ней, потому что Зафер не христианин.

Элейн и сама все знала. Хотя Маргарет не говорила ни о своих чувствах, ни о Зафере, правда была на ее лице, когда она смотрела на него. Любила до такой степени, что попросилась сопровождать его в этом смертельно опасном деле.

Элейн наблюдала за пиратом, который облокотился на кроватный столбик. Раньше она считала невозможным оставаться с ним, потому что он так легко убивал, так легко лгал. Теперь она чувствовала, что сердце и рассудок тянут ее в разные стороны. Вскочив с кровати, она повернулась к нему.

– И тебя не интересует, что с ними случилось? Зачем тебе это делать? Почему ты непременно должен убить Риату? – Она схватила гребень и прошипела: – Монтеверде! Ненавижу само имя!

Она взялась расчесывать еще не просохшие волосы, с силой дернула и вскрикнула от боли. Когда пират начал обходить кровать, она не повернулась, только напряглась в ожидании новой ловушки или какого-нибудь фокуса. Но он просто взял гребень из ее дрожащей руки, откинул назад волосы и стал их расчесывать так ласково и умело, будто опытная служанка.

– Я тебя не понимаю, – сказала Элейн, глотая слезы. Он не ответил. – Зафер – ладно, это его выбор служить тебе. Но Маргарет. И ее ребенок. Что они сделали, чтобы рисковать из-за тебя? – Пират осторожно вел гребнем по ее волосам. – А Маттео! Совсем малыш. Он так боится тебя и все равно любит. Ты мог оставить в безопасности хотя бы его. Зачем ты вообще увез его с острова? Какая тебе здесь от него помощь?

– Он сын Франко Пьетро.

Отпрянув, Элейн соскочила с кровати.

– Что ты сказал?

– Ты ведь это знала, Елена, – спокойно произнес он. – Неужели ты не наводила справки о человеке, за которого собиралась замуж?

– У него была жена... она умерла при родах. Я... – Ничего другого Элейн не знала и не хотела знать. – Маттео – его сын?

– Да.

– Твой заложник? – простонала она.

– Я говорил тебе, что остров хорошо защищен.