Благородный разбойник - Кинсейл Лаура - Страница 26

– Не сомневаюсь, что вы служите друзьям так же честно, как служили мне, – процедила Элейн.

Он пожал плечами.

– Вы будете удовлетворены, когда мы вернемся в Монтеверде.

– Черт возьми, я предпочту и дальше жить в изгнании.

– На этом пустынном острове?

– Здесь не так уж неуютно. Ваш замок, открытое море. – К своему удивлению, Элейн поняла, что действительно так считает. – Правда, климат слишком жаркий.

– Нет, вы забыли свежий воздух родного дома. Перевалы Монтеверде защищены, но ветер приносит с севера прохладу. Горы закрывают озеро, поэтому вода зимой теплая, а летом освежающая. Лучший климат на земле.

– И конечно, радуга каждый вечер, – насмешливо сказала она.

– Увы. Но если хотите, я закажу ее для вас, – ответил Рсйвен с легким поклоном.

– Конечно, раз вы там будете править. Пират.

Он наклонился к ней.

– Похоже, вам нравится считать меня пиратом. – Элейн пыталась отвернуться, но он схватил ее за руки. – Думаю, вы сами маленькая разбойница в душе.

– Нет.

– Вы хотите сказать, что сестра превратила вас в такого же домашнего кролика? Или она научила вас бояться только того места, где вы родились?

– Как будто там нечего бояться.

– Не больше, чем здесь или в вашей холодной грязной Англии. Вообще в любом месте, где по воле Господа живет и умирает человек.

– Ложь! Вы сами говорите, что убийство – ваше ремесло.

– Да. – Рейвен отпустил ее и шагнул назад.

– И вы утверждаете, что я не должна бояться?

– Там нужно многого бояться. Везде, – тихо сказал он.

– Значит, вы тоже боитесь?

– Не боятся одни глупцы, но идти у страха на поводу – серьезная ошибка. Поэтому я научился в любых обстоятельствах сохранять разум и самообладание.

– И ваше оружие всегда под рукой. Мы не привыкли так жить в Сейвернейке.

– Может, вы и нет, миледи. Но кое-кто – да.

Элейн собралась возразить и поняла, что ей нечего сказать. У ворот Сейвернейка всегда стоял караульный, по ночам слышалась перекличка и топот меняющейся стражи. Даже оттуда был виден дым из поместья королевского сборщика налогов, когда восстали крестьяне. Сэр Гай ускакал с тяжеловооруженными всадниками, чтобы преградить восставшим дорогу к замку, а Кара двое суток непрерывно плакала и молилась. Даже в мирном Сейвернейке.

Рейвен, скрестив руки, наблюдал за нею. Словно ее беспощадный ангел спустился на землю, но, вместо того чтобы разогнать призраки, отрезал ей путь к отступлению.

– И все же из Монтеверде вас изгнали по закону? – с надеждой спросила она. – Вам нельзя там появляться?

– Меня ждет смерть, если я появлюсь там, а также в любой союзной стране, в большинстве провинций Тосканы или в землях Священной Римской империи. Я объявлен вне закона в Арагоне и королевстве Сицилия. Папа римский отлучил меня от церкви, антипапа тоже. Хотя это, видимо, единственный вопрос, по которому набожные шуты пришли к соглашению.

Несколько секунд Элейн молчала, постигая смысл его слов. В приступе гнева она решила, что будет жить с ним в грехе, но только теперь ей стала ясна вся глубина ее падения.

– Когда они разберутся, кто из них двоих настоящий папа, – сказал Рейвен, – я приду и на коленях попрошу отпущения грехов. Только не ждите от меня, что я сделаю это дважды.

– Вы имеете в виду попытку заявить свои права на Монтеверде? – недоверчиво спросила Элейн.

– Права для нас обоих.

– Избавьте меня от подобной доброты!

– Это сделало само провидение. Мой отец хотел объединить два наших рода. Принцесса Меланта отказала ему, но судьба опять преподнесла нам свой дар.

– Злая судьба, – ответила Элейн. – Насильно связавшая меня с человеком, отлученным от церкви и дома.

– Это намного лучше, чем выйти за Риату, любимая. – Он улыбнулся ей, словно падший ангел, затем нежно погладил по щеке. – Теперь я ваш меч и щит... а не ваш убийца.

В тишине глубоких тоннелей, в промежутке между невинностью и пороком, Элейн почти забыла о шторме, бушевавшем наверху. Они шли при свете ламп по тайным проходам, куда-то сворачивали, затем поднялись по винтовой лестнице. Шум заметно усилился, превратившись в рев, когда они достигли площадки. Тусклый свет мерцающей лампы отбрасывал тени на изнанку гобелена, и Рейвен откинул его в сторону.

За ним бушевал шторм, струи дождя хлестали замок, ветер мчался сквозь открытые галереи, свистел за ставнями окон. Тяжелые сводчатые двери его спальни зловеще скрипели, вода просочилась через порог.

– Господи, – пробормотал Рейвен. – Осторожнее.

Схватив Элейн за локоть, он втянул ее в комнату. Ветер негодующе взревел, как будто надеялся добраться до них сквозь стены. Лампа погасла. В темноте раздался глухой стук дерева о камень, потом грохот обвалившихся балок, сводчатые двери отлетели, словно в них ударили тараном. Порыв ветра отшвырнул Элейн назад.

Рейвен что-то крикнул, но ей некогда было отвечать. Элейн пыталась за что-нибудь ухватиться, пока он снова не сжал ее руку и не потащил в бушующую темноту. Ветер толкал ее в спину, выл в проходах. За ними с грохотом захлопнулась невидимая дверь. Элейн облегченно вздохнула.

– Боже, защити нас! – Она никогда в жизни не видела такой свирепой бури, которая ревела, билась и нападала, словно живое существо. – Господи, спаси нас.

– Вы не пострадали? – спросил Рейвен, не ослабляя хватку.

– К счастью, нет.

Элейн была несказанно благодарна ему за спасение. Ярость шторма увеличилась в сотни раз, ее бы давно унесло в море, если бы он не привел ее в убежище. Он вдруг потянул ее за собой, находя дорогу без всякого освещения.

Когда Рейвен открыл дверь, тоннель заполнился светом. Она снова услышала шторм и эхо людских голосов. Перед ними был коридор странной геометрической формы: углы и потолок, казалось, не сходились в положенных местах.

Пират искоса взглянул на нее и потянул к себе. Элейн сопротивлялась. Он улыбнулся ей так, словно у них теперь была общая страшная тайна. Он намотал ее волосы на руку, прижался к ним лицом, сделал глубокий вдох и неожиданно отпустил ее. Затем, повернувшись к глухой каменной стене, он вошел прямо в нее. Элейн потрясенно смотрела на то место, где он только что стоял.

Казалось, стена просто исчезла, открыв проход, хотя она никогда бы не подумала, что он там есть. Рейвен оглянулся.

Она шагнула вперед, почти уверенная, что сейчас уткнется в камень. Нет. Ей вдруг показалось, что сзади мелькнула фигура в алых одеждах, и она испуганно бросилась в проход. Но фигура исчезла, словно ее никогда и не было. Они стояли во мраке галереи, выходившей на огромную кухню. В дымоходах свистел ветер, пахло дымом и стряпней, громко залаяла собака, а вслед за этим раздался радостный крик молодого человека:

– Милорд!

Внизу к ним повернулось множество голов. Белый щенок взбежал по лестнице и с восторгом начал прыгать на Элейн. Когда Иль-Корво шагнул к перилам, разговор тотчас стих, все опустились на колени. Сверху Элейн видела соломенные волосы Маргарет и лысину египетского мага, почтительно склонившегося в толпе юношей и девушек. Ослепительно белые огромные собаки бродили между столами и котлами.

– Встаньте, – сказал хозяин на языке Монтеверде. – Как видите, мне удалось вернуть свою невесту.

– Бог велик! – воскликнул юноша, и ему вторил хор голосов.

Он был в языческом тюрбане поверх алой шапочки с причудливым ярким узором. На вид уже взрослый мужчина, только безбородый.

– Мы были до смерти напуганы, милорд.

– Никто из вас не отправился на поиски? – тихо спросил пират.

– Никто, милорд. По вашему приказу мы оставались в замке, хотя нам трудно было сдержаться.

– Хорошо, Зафер.

Юноша облегченно вздохнул и поклонился.

– Милорд.

– Освободите для нас место. Дарио, пусть несут еду. Фатима, сбегай за кларетом. Зафер, Маргарет, поднимитесь сюда, вы мне нужны.

Все бросились выполнять приказания. Зафер взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, Маргарет поспешила к Элейн. Она упала перед ней на колени, со слезами целуя мокрый подол ее туники.