Воспламеняющая взглядом (Порождающая огонь) - Кинг Стивен - Страница 19

Уэнлесс скрюченной рукой показал в сторону тележки и сказал:

— Вы, смотрю, снова листаете досье.

— Я помню его почти наизусть, — сказал Кэп и чуть улыбнулся. «Лот шесть» набил ему оскомину за весь прошедший год. Последние два года этот препарат был постоянной темой обсуждений. Так что, пожалуй, Уэнлесс не единственный здесь человек с навязчивой идеей.

ВСЯ РАЗНИЦА В ТОМ, ЧТО МНЕ ЗА ТО ПЛАТЯТ. А ДЛЯ УЭНЛЕССА ЭТО ХОББИ. И ОПАСНОЕ ХОББИ.

— Вот читаете досье, а урок из него извлечь не хотите, — сказал Уэнлесс. — Дайте же мне возможность еще раз обратить вас на путь истины, капитан Холлистер.

Кэп начал было протестовать, но вовремя вспомнил о предстоящем в полдень визите Рэйнберда, и выражение его лица смягчилось, стало спокойным, даже понимающим.

— Хорошо, — сказал он, — валяйте.

— Вы считаете, что я сумасшедший, да? Чокнутый.

— Вы это сказали, не я.

— Напоминаю: я первый предложил программу испытаний с кислотой ДЛТ.

— Иногда я сожалею, что вы это сделали, — сказал Кэп. Когда он закрывал глаза, ему отчетливо представлялся первый доклад Уэнлесса, его предложения на двухстах страницах по поводу препарата, известного как ДЛТ, а среди работавших над ним специалистов как «активатор», впоследствии как «лот шесть». Предшественник Кэпа дал добро первоначальной идее; этот джентльмен был похоронен шесть лет назад на Арлингтонском кладбище со всеми воинскими почестями.

— Я лишь хочу сказать, что к моему мнению стоит прислушаться, — сказал Уэнлесс. Нынче утром он произносил слова устало, медленно и невнятно. Когда говорил, перекошенный в усмешке рот с левой стороны был неподвижен.

— Слушаю, — сказал Кэп.

— Насколько мне известно, я единственный психолог и врач, которого вы вообще выслушиваете. Ваши люди ослеплены одной идеей и только ею: какое значение этот человек и его девочка могут иметь для безопасности Америки… и, возможно, для последующего баланса сил в мире. Анализируя поведение этого Макги, можно сказать, что он своего рода БЛАГОЖЕЛАТЕЛЬНЫЙ РАСПУТИН. ОН СПОСОБЕН…

Уэнлесс продолжал что-то говорить, но Кэп временно отключился. Благожелательный Распутин, думал он. Как ни парадоксально звучала эта фраза, она ему понравилась. Его заинтересовало, как отреагировал бы Уэнлесс, если ему сказать, что, согласно подсчету компьютера, один шанс к четырем, что Макги, покидая Нью-Йорк, ликвидировал себя. Вероятно, был бы вне себя от радости. А если бы он показал Уэнлессу эту странную купюру? Его, возможно, хватил бы еще один удар, подумал Кэп и прикрыл рот рукой, чтобы спрятать улыбку.

— Больше всего меня беспокоит девчонка, — говорил Уэнлесс в двенадцатый? тринадцатый? пятидесятый? раз. — Макги и Томлинсон женятся… один шанс из тысячи. Это нужно было предотвратить во что бы то ни стало. И кто мог предположить…

— Тогда вы все выступали за это, — сказал Кэп и добавил сухо: — Не сомневаюсь, что вы согласились бы стать посаженным отцом невесты, если бы вас в то время об этом попросили.

— Никто не предполагал, — пробормотал Уэнлесс. — Лишь инсульт заставил меня прозреть. «Лот шесть» не что иное как синтетическая копия секрета гипофиза, в конце концов… чрезвычайно сильный болеутолитель-галлюциноген, действия которого мы тогда не понимали, как не понимаем и сейчас. Мы знаем — или по крайней мере на девяносто девять процентов уверены, — что естественный аналог этого состава каким-то образом способствует периодическим проявлениям парапсихических способностей, их время от времени демонстрируют все человеческие существа. Набор этих проявлений удивительно широк: предвидение, телекинез, мысленное внушение, вспышки сверхчеловеческой силы, временный контроль над симпатической нервной системой. Знаете ли вы, что гипофиз внезапно становится сверхактивным при всех экспериментах с биологической обратной связью?

Кэп знал. Уэнлесс говорил ему это тысячу раз. Но отвечать нужды не было; нынешним утром красноречие Уэнлесса расцвело вовсю. И Кэп готов был слушать… в последний раз. Пусть старик подержится за биту. Для Уэнлесса это последний матч.

— Да, правда, — ответил Уэнлесс самому себе. — Он активен при биологической обратной связи, он активен в состоянии глубокого сна, и люди с поврежденным гипофизом редко спят нормально. Люди с поврежденным гипофизом очень часто подвергаются риску опухолей на мозге и лейкемии. Это — гипофиз, капитан Холлистер. Если говорить об эволюции, старейшая эндокринная железа в человеческом организме. В подростковом возрасте она выделяет в кровяной ток свой секрет в количестве, во много раз превосходящем собственный вес. Это чрезвычайно важная железа, чрезвычайно таинственная железа. Если бы я верил в существование человеческой души, капитан Холлистер, я бы сказал, что она находится в гипофизе.

Кэп ухмыльнулся.

— Мы это знаем, — сказал Уэнлесс, — и знаем, что «лот шесть» каким-то образом изменил физическое строение гипофиза лиц, участвовавших в эксперименте. Даже вашего так называемого «тихого» Джеймса Ричардсона. Чрезвычайно важно: из способностей девочки мы можем это вывести, что он каким-то образом изменяет и хромосомную структуру… и что изменения в гипофизе могут привести к подлинной мутации.

— Ей был передан Х-фактор.

— Нет, — сказал Уэнлесс. — Это одна из многих вещей, которые вы не можете понять, капитан Холлистер. Эндрю Макти стал Х-фактором после эксперимента. Виктория Томлинсон стала У-фактором — она тоже изменилась, но не в такой степени, как ее муж. У этой женщины появилась слабая телекинетическая способность. У мужчины возникли среднего уровня способности подчинять психику других. Девочка, однако… Девочка, капитан Холлистер… Что она? По-настоящему мы не знаем. Она — Z-фактор.

— Мы намереваемся это узнать, — мягко сказал Кэп. Теперь оба уголка рта Уэнлесса кривились в презрительной усмешке.

— Вы намереваетесь узнать, — повторил он. — Да, если будете настойчивы, то, конечно, сможете… вы слепые, одержимые болваны. — Он на мгновение закрыл глаза и прикрыл их рукой. Кэп спокойно наблюдал за ним. Уэнлесс сказал:

— Одно вы уже знаете. Она зажигает огонь.

— Да.

— Вы предполагаете, что она унаследовала телекинетическую энергию матери. Во всяком случае, вы это сильно подозреваете.

— Да.

— Когда она была совсем маленьким ребенком, то вовсе не могла контролировать эти… эти таланты — не найду лучшего слова.

— Маленький ребенок не в состоянии контролировать собственный мочевой пузырь, — сказал Кэп, прибегая к одному из примеров, содержавшихся в досье. — Но когда ребенок вырастает…

— Да, да, я знаком с подобной аналогией. Но и с более взрослым ребенком могут происходить неожиданности.

Кэп ответил, улыбаясь:

— Мы собираемся держать ее в комнате с огнеупорными стенами.

— В камере.

Кэп сказал, все еще улыбаясь:

— Если это вам больше нравится.

— Я предлагаю вам такой вывод, — сказал Уэнлесс. — Она не любит пользоваться своей способностью. Она напугана, и этот страх был внушен ей вполне сознательно. Я приведу аналогичный пример. Ребенок моего брата. В доме были спички. Фредди хотелось играть с ними. Зажигать, а затем гасить. «Здорово, здорово», — говорил он. Брат решил выработать стереотип поведения. Запугать ребенка так, чтобы он никогда больше не играл со спичками. Он сказал ему, что головки спичек из серы и от них его зубы сгниют и выпадут. Что смотреть на горящие спички нельзя — можно ослепнуть. И, наконец, он мгновение подержал ладонь Фредди над зажженной спичкой и обжег ее.

— Ваш брат, — пробормотал Кэп, — просто настоящий гений.

— Лучше небольшое красное пятно на руке мальчика, чем ребенок в палате для обожженных, весь во влажных повязках, с ожогами третьей степени на большей части кожи, — сказал Уэнлесс угрюмо.

— Лучше убирать спички от детей.

— А вы можете убрать от Чарлин Макги ее спички? — спросил Уэнлесс.

Кэп медленно кивнул:

— В этом есть кое-какой резон, но…

— Спросите себя, капитан Холлистер: как тяжело пришлось Эндрю и Виктории Макги, когда их ребенок был совсем крошкой? Опоздали с молочной бутылочкой. Ребенок плачет. Одновременно один из игрушечных зверьков прямо там, в кроватке рядом с ней вспыхивает дымным пламенем. Испачкана пеленка. Детка плачет. Через мгновение грязное белье в корзине загорается. У вас есть отчеты, капитан Холлистер; вы знаете, что было в том доме. Огнетушитель и индикатор дыма в каждой комнате. А однажды загорелись ее собственные волосы, капитан Холлистер; родители вошли к ней в комнату и увидели, что она стоит в своей кроватке и плачет, а волосы горят.