Томминокеры - Кинг Стивен - Страница 54

— Я знаю, кто ответил по ее номеру, когда я звонила первый раз. После жизни в нашей семье легко могу определить по голосу мужчины, когда он пьян.

Мать ничего не ответила, она просто поднесла руки к шее, как бы стараясь сделать тугой воротничок попросторнее.

— Он брал трубку, и они оба отлично знают, зачем я ее разыскиваю, — продолжала Анна. — И они пожалеют, что посмеялись надо мной!

— Сисси! Я бы не хотела…

— Заткнись! — заорала Анна, и мать, конечно же, сразу замолчала.

Анна звонила вновь и вновь. Она узнавала еще какие-то номера телефонов в Хейвене. Ни один из них не отвечал. Наконец ей удалось пробиться к мэру города, Беррингеру.

— Ньют Беррингер слушает.

— Слава Богу. Меня зовут Анна Андерсон. Я звоню из Юты, штат Нью-Йорк. Я пыталась дозвониться к вашему констеблю, но он, очевидно, отправился на рыбалку.

— Не он, а она, мисс Андерсон. В прошлом месяце она скоропостижно скончалась. Должность в настоящее время вакантна, поэтому телефон в конторе не отвечает.

Эта информация смогла только на мгновение остановить Анну. Она всегда умела прийти к цели, никуда не сворачивая.

— Мисс Андерсон? А откуда вам, мистер Беррингер, известно, что я не миссис, а мисс?

Без всякой паузы Беррингер ответил:

— А разве вы не сестра Бобби? Если вы ее сестра и если при этом замужем, вы бы не носили эту фамилию.

— То есть вы знакомы с Бобби?

— Каждый в Хейвене знаком с Бобби, мисс Андерсон. Она — наша гордость.

Эта фраза прозвучала для Анны подобно звуку разорвавшегося снаряда. Наша гордость. Боже правый!

— Что ж, отлично. Тогда вы, несомненно, поможете мне связаться с вашей гордостью. Я уже несколько дней мечтаю сообщить ей, что ее отец умер и что завтра его будут хоронить.

Она ожидала хотя бы формального выражения соболезнования, но в ответ просто прозвучало:

— У нее есть определенные проблемы с телефоном.

Разговор явно принимал не тот оборот, которого ожидала Анна. Реакция Беррингера была по меньшей мере странной, слишком равнодушной даже для янки. Она попыталась представить себе своего собеседника и не смогла. Что-то непонятное звучало в его голосе.

— Могли бы вы передать ей, чтобы она перезвонила мне? Ее мать выплакала все глаза, она находится в полуобморочном состоянии, и, если Роберта не появится, я не знаю, что будет с матерью.

— А как я могу заставить ее позвонить вам? Она взрослая женщина и сама решает, что ей делать, — медленно, с нажимом ответил Беррингер. — Но я передам ей ваши слова.

— Может быть, я дам вам номер моего телефона? — сквозь зубы процедила Анна. — Она так редко звонит нам, что могла и забыть его…

— В этом нет необходимости, — оборвал ее Беррингер. — Если она и не помнит его, то всегда сможет позвонить в справочное бюро. Ведь именно так вы получили этот телефон.

Анна всегда ненавидела телефоны, но сейчас эта ненависть вспыхнула в ней с особой силой.

— Послушайте! — крикнула она. — Вы, наверное, не поняли…

— Я все отлично понял, — Беррингер вторично перебил ее за последние три минуты. — Я все передам ей. Спасибо, что позвонили, мисс Андерсон.

— Послушайте…

Она не успела закончить фразу, как он сделал то, что она ненавидела больше всего.

Он повесил трубку.

Анна яростно стиснула зубы: он еще пожалеет об этом!

В тот день Бобби так и не перезвонила. Не перезвонила она и на следующий. Ни через день…

Ну, ты еще вернешься, — думала Анна. — И когда это случится…

Похороны прошли без Бобби. Все родственники плакали на кладбище, но только не Анна. Хвала Господу, она умеет держать себя в руках!

О, если бы она могла отложить похороны и заставить Бобби приехать… Но нет, этот раунд Бобби выиграла. Выиграла раунд, но не все сражение. Анна намеревалась взять реванш. Поэтому наутро после похорон она заказала себе авиабилет в Бангор. Один туда… и два обратно.

Проведя в гостинице ночь (черт знает что за гадость эти гостиницы, в них никогда не удается выспаться), в восемь утра Анна уже сидела за рулем взятого напрокат автомобиля, направляясь в Хейвен.

Она не могла не нервничать. Ее напряжение особенно усилилось, когда она пересекла черту города. Что-то происходит с Бобби: она полностью вышла из-под контроля. И хотя Анна надеялась, что ей удастся повлиять на сестру, ее мучили некоторые сомнения.

Она ехала по улицам Хейвена и чувствовала, почти физически чувствовала, что прохожие смотрят ей вслед. Смотрят ей вслед и многозначительно переглядываются.

Из леса слышался звук мотора: там проводились какие-то работы. Звук доносился издалека, но был неприятен для слуха Анны.

Внезапно она почувствовала, что у нее кровоточат десны. Капельки крови выступили в уголке рта.

Дорога была достаточно просторной и пустынной. Казалось, Хейвен дремлет, убаюканный ласковым утренним солнышком. Отсутствие машин на дороге радовало Анну, не любившую пробки и толчею.

Ее увидел молодой Эшли Рувелл, и тут же в его мозгу возникла информация, которую уловил Джастин Хард: она подъезжает.

(дама, в машине дама, и я не слышу, о чем она думает) Сотня голосов одновременно ответили ему.

(мы знаем, Эшли, все в порядке… тссс… тссс…) И Эшли улыбнулся, обнажив в улыбке беззубый рот.

У нее урчало в животе.

Ее тошнило.

Ей хотелось выйти из машины и лечь прямо на землю у обочины дороги.

Может быть, это потому, что она забыла позавтракать? А может быть, виноват вчерашний ужин? Так и есть, мерзавец официант решил отравить ее!

Я могу умереть… о Боже, наверное, я уже умираю. Но если я не умру, то подам в суд на этого мерзавца! Я устрою ему такую жизнь, что он пожалеет, что родился на свет!

Эта мысль придала Анне силы. Она подъезжала к усадьбе, где на почтовом ящике было начертано: АНДЕРСОН. Внезапно ей в голову закралась ужасная мысль. Предположим, Бобби написала свое имя на чужом почтовом ящике, надеясь, что она, Анна, поверит и попадет в дом к чужим людям…

Но нет, там было написано: Р.АНДЕРСОН. И потом, именно этот двор был изображен на фотографиях, которые присылала как-то матери Бобби. Анна узнала его. Усадьба покойного дяди Френка. Ферма старого Гаррика. У ворот припаркован голубой грузовичок. Место было тем самым, но каким-то другим было освещение. Это немного смутило ее, и она с удивлением обнаружила в себе нечто напоминающее страх.

Освещение.

Странное освещение.

Ее прошиб пот, и на светлом платье образовались темные влажные пятна.

Странное освещение.

Как будто бы светит солнце…

Да нет, это, несомненно, был солнечный свет. Просто в его лучах дом представился почему-то более ярким, чем был на самом деле. А может быть, виной всему усталость после дороги. Или…

Почему по пути ей не встретилась ни одна машина? Почему трасса была такой пустынной? Хейвен, конечно, небольшой городишко, но…

Что же происходит в этом городишке?

Страх. Незнакомый ей страх. К черту страх!

Она въехала во двор.

Анне приходилось раньше дважды встречаться с Джимом Гарднером. Она бы никогда не забыла его лица. Но сейчас она с трудом узнала Великого Поэта, хотя была уверена, что по одному запаху почует его за сорок ярдов. Человек, который сидел на краю гамака с бутылкой виски в кармане, никак не напоминал того Гарднера, которого она видела прежде. Он был давно небрит, на нем болталась совершенно грязная рубашка. Его глаза налились кровью. Хотя Анна и не могла этого знать, Гард находился сейчас в том состоянии, в котором пребывал все последние дни после того, как обнаружил на платье Бобби собачью шерсть.

Он увидел въезжающий во двор автомобиль, но не выразил ни малейшего удивления. Он бросил взгляд на вылезающую из машины женщину и отвернулся.

Ох, — думал он. — Птица, самолет, теперь эта Суперсука. Семья воссоединяется!

Анна захлопнула за собой дверцу. Она на мгновение задержалась возле машины, и Гард успел оценить ее сходство с Бобби. И еще она напоминала ему почему-то Рона Каммингса, и Гард попытался представить, как Рон вразвалку идет через комнату.