Томминокеры - Кинг Стивен - Страница 19

Его рука затряслась сильнее. Он быстро прикрыл дверцу и поторопился вылезти из погреба, но все же успел заметить, что из-под дверцы заструился ярко-белый свет, который потом стал ярко-зеленым.

Гарднеру никогда так еще не хотелось выпить, как теперь.

Выпивку он нашел на кухне.

Бобби пила мало, но держала в доме большой запас спиртного: джин, виски, бурбон, водку. Гарднер откупорил бутылку бурбона, налил себе в пластиковый стакан и выпил.

Следи за каждым своим шагом, Гард. Иначе быть беде.

Андерсон все еще спала. Гарднер решил разбудить ее в половине одиннадцатого, если к этому часу она не проснется сама. Посмотрев на часы, он удивился: было только двадцать минут десятого. Ему казалось, что он провел в погребе гораздо больше времени.

В голову опять лезли мысли о погребе и о том, что он там увидел. Гард отогнал их. Но они не хотели уходить. Тогда Гард сердито приказал себе не думать об этом, до тех пор пока Бобби не проснется и не объяснит ему, что же происходит.

Внезапно его прошиб пот.

Слева от крыльца в саду стоял мини-трактор. Ничего необычного в этом не было. Бобби всегда оставляла его там, если не предвиделся дождь. Но даже с расстоянии двадцати футов Гарднер увидел, что Андерсон сотворила что-то радикальное с мотором трактора.

Нет. Хватит. Забудь об этом, иди домой, Гард.

Этот голос, ясный, полный панического страха, ничем не походил на привычные голоса, звучащие в голове Гарда. Возможно, Гарднер подчинился бы, но… Вчера мысль о Бобби удержала его от самоубийства. Теперь он просто обязан сделать что-нибудь, чтобы ей помочь. У китайцев есть одна верная поговорка: «Если вы сохранили жизнь, вы в ответе за нее». Но какую помощь он может оказать Бобби? Может быть, он сможет помочь ей, если попытается понять, что же происходит вокруг?

Он допил бурбон, поставил на крыльцо пустую бутылку и направился к трактору.

Как и из звонка, из мотора торчало множество различных проводков… может, Бобби хотела установить на него радар? Или просто посмеяться над ним, Гардом?

С одной стороны мотора лежала майонезная банка. В ней была жидкость, окрашенная слишком ярко, чтобы быть соляркой. Трубочка, торчащая из банки, была подведена к мотору. Гард попытался понять, куда ведут многочисленные провода, и не смог: они опутывали весь мотор, образуя абсолютно бессмысленные соединения… во всяком случае, таких соединений Гарднеру видеть еще не приходилось.

Он взглянул на панель регулировки, и его буквально подбросило на месте, а глаза расширились до такой степени, что, казалось, сейчас выскочат из орбит.

Гарднер достаточно часто имел дело с этим трактором, чтобы помнить, что прежде там всегда были следующие надписи:

Теперь здесь появилось кое-что новое, что было невозможно понять:

В это невозможно поверить, верно?

Не знаю.

Подумай, Гард: летающие тракторы? Да ты что?!

Заткнись!

Ты веришь, что тракторы могут летать?

Заткнись, говорю тебе!

Он вновь стоял посреди кухни, глядя на шкафчик, где, как он знал, лежала бутылка водки. Он боролся с собой, отводил от шкафчика глаза, и у него получилось: он сумел удержать себя от намерения напиться.

Опустошенный, он побрел в гостиную. Бобби переменила положение и теперь дышала несколько более быстро. Первые признаки приближающегося пробуждения. Гарднер взглянул на часы: почти десять. Он подошел к книжному шкафу, стоящему возле письменного стола, в надежде найти что-нибудь почитать, пока она проснется окончательно.

На столе возле старой пишущей машинки он увидел нечто, что поразило его, пожалуй, больше всего. Поразило настолько, что все остальные перемены — например, рулоны бумаги для компьютера на стене, под столом и возле пишущей машинки — он отметил почти механически.

Ниже Гарднер увидел свое собственное имя — или, во всяком случае, прозвище, которое знали только он и Бобби:

Он взял рукопись и начал читать.

Гарднер успел прочитать около сорока страниц рассказа, когда вдруг услышал сонный голос Бобби:

— Гард? Гард, ты здесь?

— Я здесь, Бобби, — сказал он и встал, жалея, что не может дочитать и узнать, чем окончится рассказ. Но он еще успеет сделать это… Поверить в то, что Бобби написала четырехсотстраничный рассказ, было легче, чем во все остальное, что он сегодня увидел. Но как она могла сделать это за три недели, с тех пор как он видел ее в последний раз? Рассказ, безусловно, — лучшее, что она когда-либо написала. Нет, это невозможно. Проще поверить, что сам он сошел с ума.

Если бы он только мог!..

9. АНДЕРСОН РАССКАЗЫВАЕТ СКАЗКИ

Бобби, кряхтя как старуха, медленно оторвалась от кушетки.

— Бобби… — начал Гарднер.

— Боже, я проспала все на свете, — зевнула Андерсон, — и я изменила… ну, неважно. Сколько же я проспала?

Гарднер взглянул на часы.

— Около четырнадцати часов. Бобби, твоя новая книга…

— Не сейчас. Я вернусь, и ты мне скажешь о ней, — и с этими словами она медленно направилась в ванную, на ходу расстегивая блузу. Гарднеру еще раз со всей очевидностью бросилось в глаза, как сильно Бобби потеряла в весе.

Она вдруг остановилась, как бы зная, что он смотрит на нее, и, не оглядываясь, сказала:

— Я все смогу тебе объяснить, будь уверен.

— Сможешь? — тупо переспросил Гарднер.

Андерсон была в ванной довольно долго, гораздо дольше, чем можно было бы ожидать. Гард прислушался — вода не бежала. Он начал беспокоиться. Бобби выглядела немного лучше, когда проснулась, но лучше ли ей было на самом деле? Он тихо подошел к двери ванной, решив, что только послушает. Если он услышит нормальные для умывающегося человека звуки, то пойдет и приготовит кофе и, возможно, сварит пару яиц. Если же не услышит ничего…

Дверь ванной была неплотно прикрыта, и он увидел, что Бобби стоит у зеркала, в котором не так давно сам Гарднер созерцал себя. В одной руке она держала зубную пасту, в другой щетку… но тюбик все еще был закрыт. Она, как загипнотизированная, смотрела на себя в зеркало. Ее губы были приоткрыты, словно она оскалилась.

Заметив в зеркале какое-то движение, Бобби оглянулась:

— Гард, как тебе кажется, с моими зубами все в порядке?