Решительная - Блэк Холли - Страница 2

— Неправда!

Ройбен резко выпрямился. Серебряная утварь с грохотом разлетелась по полу. Рыцарь поднялся на ноги, не обращая внимания на ахнувших придворных, разлитое вино и испуганный крик хоба. Но Ройбен о нем уже не думал. Ярость затуманила его мозг. Нефамаэль украл у него дом и госпожу да еще посмел глумиться над ним. Он должен заплатить!

— Стой! — закричала Никневин. — Властью своего имени повелеваю! Ройбен, остановись!

Сам того не желая, он застыл и еле дышал. Нефамаэль избежал расправы, но глумливая ухмылка исчезла с его лица.

— Убейте хоба, — приказала слугам королева Зимнего двора. — Ты, мой рыцарь, сейчас выпьешь бокал его крови, словно бокал вина, и на этот раз не прольешь ни капли!

Ройбен попытался открыть рот, чтобы остановить ее, но приказ королевы не позволял ему даже шевельнуться.

Он проклинал себя за глупость. Нефамаэль провоцировал его именно на такую ошибку. Может быть, королева потому и не заметила его мелкого промаха, что надеялась на больший? Теперь он выставил себя потрясающим идиотом, вдобавок обрек на смерть невинное создание. Его терзало отвращение к себе.

«Подобное не повторится», — поклялся он себе.

Что бы они ни говорили, что бы с ним ни делали, но он не сбросит маску равнодушия. Будет холодным и неподвижным, как камень.

Мрачные слуги действовали быстро и четко. Через несколько мгновений кубок с горячей кровью был поднесен к его застывшим губам. Труп уже тащили прочь. Распахнутые глаза хоба смотрели на Ройбена с той стороны смерти, проклиная его за безрассудство.

Преодолевая себя, Ройбен открыл рот и глотнул теплой солоноватой жидкости. Через миг он поперхнулся, и его вырвало.

Запах этой крови преследовал его долгие годы служения. Даже когда пикси случайно освободила его, даже когда он стал королем Зимнего двора. Но теперь Ройбен мог забыть, чья это была кровь, и знал только то, что ему придется привыкнуть к этому вкусу.

Глава первая

Смертные девушки плачут, когда печальны, и смеются, когда счастливы. У них есть всего одно обличье. Оно не меняется ни с того ни с сего, словно дымок, гонимый ветром. У них есть нормальные, любящие родители.

По крайней мере, так представляла себе смертных девушек Кайя. Откуда бы ей знать, какие они на самом деле? Ведь она-то не была человеком.

Кайя сидела перед зеркалом и задумчиво изучала дырочку на колготках, сквозь которую виднелась зеленая кожа.

— Твоя крыса тоже хочет пойти, — пропищала Люти-лу. — Она любит коронации.

Кайя повернулась к аквариуму, возле которого порхала крошечная фея. Коричневый крысюк Армагеддон сидел у стекла и принюхивался. Второй, Исаак, свернулся клубочком в дальнем углу.

— Ты в самом деле понимаешь, что он говорит?

Кайя через голову надела оливковую юбку и натянула ее на бедра.

— Он же просто крыса, — ответила Люти-лу, поворачиваясь к Кайе.

Ее прозрачное крылышко задело аквариум, осыпав его бледной пыльцой.

— С крысой может разговаривать кто угодно.

— А вот я не могу. Как я в этом смотрюсь?

Люти одобрительно кивнула.

— Симпатично.

Снизу донесся голос бабушки:

— Кайя, ты где? Я сделала сэндвич!

— Спущусь через секунду! — крикнула Кайя.

Люти поцеловала стеклянную стенку аквариума.

— Так ему можно пойти или нет?

— Только если ты проследишь, чтобы он не сбежал.

Кайя зашнуровала черный ботинок на толстой подошве и запрыгала в поисках второго. Всего месяц назад в ее комнате стояла детская кровать, а в серванте сидели старинные куклы, глядящие немигающими глазами. Теперь ветхая кровать была разобрана и унесена на чердак, куклы наряжены и разукрашены в стиле панк-рок, а над матрасом, лежащим прямо на полу, в том месте, где должна быть спинка кровати, Кайя рисовала фреску.

Картина была уже наполовину закончена. На ней красовалось дерево с кривыми переплетенными корнями и позолоченной корой. Кайя рассчитывала, что теперь она почувствует комнату по-настоящему своей, но пока это ощущение не пришло.

Ройбен, увидев фреску, сказал, что Кайя может придать жилищу любой облик, какой захочет, наведя ореол. Но магическая маскировка, даже самая впечатляющая, казалась ей недостаточной. Или, наоборот, чересчур реальной. Ореол слишком сильно напоминал бы девушке, что на самом деле она вообще не имеет никаких прав на эту комнату.

Кайя наконец нашла второй ботинок, надела куртку. Она оставила волосы зелеными и провела ладонями по лицу, возвращая ему розовый цвет и нормальную человеческую округлость линий. Кожа отзывалась на чары слабым покалыванием.

Кайя окинула внимательным взглядом свое отражение, сунула в карман Армагеддона, почесала за ухом Исаака и направилась к двери. Люти-лу полетела за ней, трепеща прозрачными крылышками. Стоило Кайе выйти из комнаты, как фея стала невидимой.

— Это не твоя ли мать звонила недавно? — спросила бабушка. — Я слышала звонок.

Она стояла возле плиты и переливала топленое сало в оловянную банку. На тарелке с надколотым краем лежали два сэндвича с арахисовым маслом и беконом. Коричневый край мяса завернулся вокруг белой хлебной корки. Кайя вонзила зубы в сэндвич, радуясь, что арахисовое масло склеило челюсти и не надо было отвечать бабушке.

— Я оставила твоей матери сообщение насчет праздников, но она не удосужилась отзвониться. Ах, конечно, она там слишком занята, чтобы поговорить со мной! Почему она не в состоянии приехать к нам, а вместо этого заставляет тебя тащиться в город, в ее убогую квартиру? Никогда этого не пойму. Представляю, как ее бесит, что ты решила остаться здесь и больше не следовать за ней повсюду, словно маленькая тень.

Кайя жевала сэндвич, кивала и слушала жалобы. В зеркальном стекле двери, оказавшейся за бабушкиной спиной, отражалась девушка, скрытая от глаз смертных магическим ореолом. Ее кожа была зеленой, как весенняя листва, черные глаза не имели никакого намека на белки, а за спиной топорщились крылья, тонкие, как пластиковая обертка. Этот монстр смотрел на нее из-за спины милой старой леди и лопал пищу, приготовленную для другого ребенка, украденного фейри.

Гнездовые паразиты, вот как это называется. Кукушки, подбрасывающие свои яйца в чужие гнезда. Еще есть пчелы-паразиты, откладывающие личинки в чужие ульи. Кайя читала про них в энциклопедии.

Гнездовые паразиты не парятся насчет воспитания собственных детей. Они предоставляют право выращивать их другим. Например, птицам, которые пытаются не замечать, что их птенцы с каждым днем становятся все крупнее и голоднее, или пчелам, которые не обращают внимания на то, что их потомство не собирает пыльцу, даже мамам и бабушкам, не знающим слова «подменыш».

— Мне надо идти, — неожиданно сказала Кайя.

— Что у тебя со школой?

— Бабуля, я уже получила аттестат. Ты его видела. Что еще надо?

Бабушка вздохнула и устремила взгляд на холодильник, точнее, на письмо, прижатое магнитом к дверце.

— Подумать только, твои одноклассники еще не окончили школу, а ты уже поступила в колледж…

— Пойду гляну, не пришел ли Корни, — перебила ее Кайя. — Спасибо за сэндвич.

Пожилая женщина покачала головой.

— Подожди его в прихожей. На улице слишком холодно. О чем он только думает? Заставлять девушку ждать его на улице в такую погоду! Ей-богу, у этого мальчика нет понятия о приличиях.

Кайя ощутила дуновение. За ее спиной пролетела Люти-лу. Бабушка даже не глянула в ее сторону.

— Ладно, бабуля. Пока.

— Оденься потеплее.

Кайя кивнула, незаметно оборачивая краем рукава пальто дверную ручку, чтобы случайно не коснуться железа. Даже его запах обжигал ей нос. Она прошла по коридору, проделала тот же фокус с входной дверью и оказалась на заснеженной улице.