По делам его... - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович - Страница 5

Правда, электроприборы в присутствии Флашки работали нормально, а утюги сами собой не нагревались.

— Вот вы сказали, что вам было Вязникова жаль, — сменил тему Ромашин. — И девушки у него нет, и живет он бобылем. Может, у него другая… э-э-э… ориентация?

— Да нормальная у него ориентация, — вскинулась Елена. — И к несчастному случаю не имеет никакого отношения. Мало ли в кого он влюблен…

— В Митрохину, что ли? — негромко спросил Ромашин.

Криницкая вздохнула, а Веденеев едва заметно поднял брови.

— Он никогда в этом не признается, — сказала Криницкая, — и уж тем более — Маше. Впрочем, может, сейчас… Нет, думаю, что и сейчас тоже. Особенно сейчас.

— Даниил и мухи обидеть не способен! Так что подозреваемыми все равно остаемся мы с Леной, да еще, возможно, Маша, — с мрачным видом заявил Веденеев.

Отреагировать на это неожиданное заявление Ромашин не успел — за шкаф заглянул лысый Долидзе.

— Господа, — сказал он, — я, к сожалению, вынужден прервать вашу беседу. Витя, — обратился он к Веденееву, — во втором тигле пошел отсчет. Вы могли бы отложить разговор на два-три часа? Иначе придется прервать эксперимент, а это довольно большие деньги.

— Да мы уже поговорили, — сказал Ромашин, поднимаясь.

— Нашли убийцу? — деловито поинтересовался Долидзе. — Кто из этих двух, Витя или Лена? Или вдвоем, в преступном, так сказать, сговоре?

— Там видно будет, — сухо ответил Антон.

— Вот и славно, а теперь за работу! — скомандовал Долидзе.

— Всего хорошего, — сказал Ромашин и направился к выходу.

— Прощайте, — пискнул чей-то голос.

К теоретикам следователь не пошел. Линию беседы с Вязниковом он пока не выстроил. Вернувшись на работу, направился в лабораторию судебной экспертизы.

— Да, маловато информации, — сказал Илья через час. Разговор шел в кабинете Репина. Сам он расположился за журнальным столиком, а гость ходил из угла в угол, с неодобрением поглядывая на разбросанные в беспорядке бумаги, лежавшие не только на письменном столе, но и на журнальном, а еще на кожухе компьютера, в большой картонной коробке в углу и даже там, где бумагам не полагалось находиться в принципе: на приемной щели измельчителя бумаг. — По сути, ничего ты не выяснил, если не говорить о странной способности Вязникова нагревать утюг и портить электроприборы.

— При чем здесь утюг? — отмахнулся Антон. — Я тебе говорю — темнят ученые, скрывают что-то, туфту гонят. Ты разберись в горючих смесях, над которыми они колдуют. Голову на отсечение, что-то перемудрили с химией, может случайно, а может и конкретно убрать хотели.

— Как, ты говоришь, Веденеев комментировал? — перебил друга Илья. — «Либо что-нибудь перегорит, либо отключится, либо еще какая-нибудь гадость произойдет»? Вроде самопроизвольного возгорания. Конечно, человек — не утюг на даче…

— Ты чего? — с недоумением спросил Антон, остановившись перед Репиним и глядя на него сверху вниз.

— При Вязникове раскалился утюг, чего быть не могло. При Вязникове перестал работать холодильник. При Вязникове без видимой причины сгорел человек.

— Илюша, — раздраженно сказал Антон. — Давай сегодня без мистики и фантастики! Устал я, голова болит. Не надо про утюг.

— Не буду про утюг, — согласился Репин. — Но все-таки я бы на твоем месте…

Под вечер Антон наконец собрался с духом и позвонил в муровский архив. Туда он обращался чрезвычайно редко и по самой крайней необходимости. С майором Ниной Равдиной у него отношения не сложились. Вернее, раньше-то они как раз очень даже сложились, но жизнь такие фортели порой выкидывает, что сейчас они видеть друг друга не могли, хотя по службе изредка приходилось. Уже набрав номер, Антон сообразил, что, похоже, подсознательно тянул время до пяти часов, когда Равдина обычно уходила домой, а на связи оставались дежурные. Идея, которую подкинул ему Илья, выглядела дико, а посмешищем становиться не хотелось.

В ответ на его странную просьбу никто в трубку даже не хмыкнул, дежурная сотрудница сухо попросила кинуть запрос по факсу.

— Понял, — весело ответил Ромашин. — Прямо сейчас перешлю.

Что и сделал, вписав в стандартную форму текст требования. Если и последуют шуточки в адрес следователя, который сам не знает, что спрашивает, то он по крайней мере их не услышит.

Майор Равдина позвонила в девять утра, когда Антон вошел в кабинет. Спал он ночью плохо — было душно даже при открытых окнах, — и потому не сразу понял, чего хочет от него женщина с властным и капризным, но подозрительно знакомым голосом.

— Так вас уже не интересует запрошенная информация? — раздраженно спросила Равдина.

— Интересует! — вскричал Антон. — Большое спасибо!

— Получите по факсу.

— А может… — но в архиве сочли дальнейший разговор ненужным.

— Ничего себе, — бормотал Антон, когда полчаса спустя забрал в дежурке семь листов плотного текста через один интервал. — Сколько же они туфты надыбали по городским происшествиям?

Вернувшись в кабинет, Антон углубился в чтение. Вечером взял бумаги домой и перечитал их после ужина, пока Света мыла посуду, а Алеша смотрел по телевизору, как добрый дядя Шварценегер лупцует плохишей. Потом жена разбила тарелку и минут десять ворчала насчет того, что работай Антон в частном агентстве, жили бы как люди, а не считали деньги от зарплаты до зарплаты. Ромашин сосредоточенно кивал в такт ее словам, и вдруг, криво улыбнувшись, сказал, что скоро, быть может, он сумеет несколько улучшить материальное положение семьи.

Утром он заперся в своем служебном кабинете и, сославшись на срочные дела, попросил не беспокоить. Он в третий, а потом в четвертый и пятый раз перечитал полученные из архива бумаги. Долго рисовал круги со стрелками, а потом потянулся к телефону.

— Илюша? — сказал он. — Тут ответ на запрос поступил. Приедешь ко мне или зачитать тебе прямо сейчас?

Положив трубку, Ромашин посмотрел на часы. Сегодня пятница, но если Вязников действительно таков, каким его описывают сослуживцы, то он еще в лаборатории. Впрочем, теоретик может работать и дома.

Антон позвонил в институт.

— Только что вышел, — сказал приятный женский голос. — Может быть, еще на этаже, ждет лифта. Позвать?

— Да, если не трудно, — попросил Ромашин.

Запыхавшийся голос Вязникова послышался в трубке минуты через три.

— Это Ромашин, следователь, — сказал Антон. — Пару недель назад я заходил к вам в институт, но с вами так и не пообщался. Хотелось бы поговорить.

— Мне приехать к вам? — деревянным голосом спроси Вязников. — Или вы машину пришлете?

— К нам — это мысль, — сказал Антон. — Гарантирую кофе, чай, бутерброды. Есть напитки покрепче. Можно пиццу заказать.

— Не понял.

— Я к тому, чтобы ко мне домой заскочить, если вы не против. В спокойной обстановке побеседуем…

— Не понял, — повторил Вязников. — Вы что, дома сейчас допросы проводите?

— Да нет, в гости приглашаю.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Вязников. — Но, наверно, ваше предложение из тех, от которых нельзя отказываться?

— Почему же нельзя? — удивился Ромашин. — Не сегодня, так потом как-нибудь свидимся. У вас другие планы? Хотите проведать Марию Константиновну?

Наступившая пауза убедила Антона в том, что он действительно попал в точку. Теперь уж точно Вязников приедет и попытается понять, что известно следователю о его с Машей отношениях.

— Записывайте адрес, — деловито сказал Антон. — Жду вас к двум. Успеете?

— Постараюсь, — ответил Вязников.

Ромашин позвонил Свете, коротко объяснил, что ему нужно. По дороге домой, остановившись на красный свет перед поворотом с Каширского шоссе, связался с Репиным.

— Илюша, — сказал он, — я позвал Вязникова к себе. Подъедешь?

— Не рано ли? — помедлив, спросил Репин. — Считаешь, что удастся дожать?

— Думаю, да. Подваливай к трем. Вместе с Олей, естественно. Чтобы все по-домашнему, без нервов.