Регуляторы - Кинг Стивен - Страница 8

А потом они втроем вошли в “Е-зет стоп”.

Глава 3

Колли, Синтия и длинноволосый водитель “райдера” заходят в магазин, а несколько мгновений спустя фургон останавливается на пересечении Тополиной и Гиацинтовой улиц, напротив “Е-зет стоп”. Цвет — синий металлик, стекла тонированы. На крыше нет ничего лишнего, зато борта в многоцветных разводах, словно это не фургон, а машина времени, прибывшая из далекого будущего волею режиссера фантастического фильма. Рабочая поверхность покрышек совершенно гладкая, никаких протекторов, она напоминает только что вымытую классную доску. За тонированными стеклами смутно видны ритмично мигающие лампочки.

Гремит гром, теперь уже ближе и сильнее. Летняя яркость неба внезапно начинает тускнеть, лилово-черные облака наползают с запада, добираются до июльского солнца и заглатывают его. Температура воздуха мгновенно падает.

Синий фургон мерно гудит. На другом конце квартала, на вершине холма, ярко-желтый фургон подъезжает к пересечению Медвежьей и Тополиной улиц, останавливается там и мерно гудит.

Резкий удар грома, и тут же яркая молния вновь прорезает небо. В ее свете на мгновение вспыхивает правый глаз Ганнибала.

Гэри Содерсон еще стоял на улице, когда к нему присоединилась его жена.

— Какого черта ты тут торчишь? — поинтересовалась она. — Застыл, словно в трансе.

— Ты не слышала?

— Слышала — что? — раздраженно бросает она. — Я была в ванной, что я могла слышать? — Гэри женился девять лет назад и теперь отлично знает, что раздражительность — доминирующая черта характера Мэриэл. — Ридов с их фризби слышала. Как и лай их чертовой собаки. Гром. Что еще мне следовало услышать? Хор Нормана Дикерснекла?

Гэри указал сначала на собаку (больше Мэриэл не придется жаловаться на Ганнибала), потом на тело подростка, лежащее на лужайке перед домом номер 240.

— Полностью я в этом не уверен, но, думаю, кто-то застрелил парнишку, который развозит газету “Покупатель”.

Мэриэл проследила за пальцем мужа, прищурилась, хотя солнце уже исчезло за облаками (Гэри показалось, что температура упала градусов на десять). К ним направлялся Брэд Джозефсон. Питер Джексон стоял перед своим домом, глядя в сторону магазина, как и Том Биллингсли, ветеринар, которого все звали Старина Док. Семья Карверов пересекала улицу. Дэйв Карвер (со своим нависшим над плавками животом и покрасневшей от солнца кожей он показался Гэри сваренным лобстером) вез сына на маленьком красном возке. Мальчик сидел, скрестив ноги, и пренебрежительно поглядывал вокруг. Эдакий маленький паша. Этого мальчишку Гэри давно уже считал капризным говнюком.

— Эй, Дэйв! — окликнул старшего Карвера Питер. — Что происходит?

Прежде чем тот успел ответить, Мэриэл стукнула Гэри по плечу ребром ладони, да так сильно, что остатки мартини выплеснулись из стакана на его старые кроссовки. Возможно, это и к лучшему. Может, стоит оказать печени небольшую услугу и взять выходной от выпивки.

— Ты оглох, Гэри, или у тебя что-то с головой? — пожелала знать его ненаглядная.

— Наверное, всего понемногу, — ответил он, думая о том, что сможет бросить пить лишь после развода с Мэриэл. По крайней мере после того, как перережет ей голосовые связки. — Что ты сказала?

— Я спросила, зачем кому-то потребовалось застрелить разносчика газет?

— Может, на прошлой неделе он кого-то оставил без любимого “Покупателя”, — ответил Гэри.

Молния прорезала надвинувшиеся облака. К западу от них громыхнул гром.

Джонни Маринвилл, который стал лауреатом Национальной книжной премии за пропитанный сексом роман “Радость”, а теперь писал детские книжки о кошачьем частном детективе по имени Пэт Китти-Кэт, стоял в гостиной, глядя на телефонный аппарат, и боялся снять трубку. Вокруг творилось что-то странное. С одной стороны, похоже на паранойю, бред преследования, но с другой.., что-то явно не так.

— Возможно. — пробормотал он. Да, конечно. Возможно. Но телефон… Маринвилл поставил гитару в угол, подошел к телефонному аппарату, снял трубку и набрал 911. Последовала необычно долгая пауза, он уже хотел нажать на рычаг и снова набрать номер, когда в трубке послышался детский голос. Голос этот не столько удивил, сколько испугал Джонни. И он даже не стал убеждать себя, что страх этот — от неожиданности.

— Маленький кусачий крошка Смитти, что же ты кусаешь мамку за титти?

В трубке щелкнуло, и раздался длинный гудок свободной линии. Нахмурившись. Джонни набрал тот же номер. Вновь длинная пауза, щелчок и звук, который Джонни угадал сразу: на том конце провода дышали ртом. Может, у ребенка простуда, заложило нос? Впрочем, это не важно. Важно другое — провода где-то закоротило, и теперь вместо полиции он попадает…

— Кто говорит? — резко спросил Джонни. Нет ответа. Только дыхание через рот. Отчего этот звук ему знаком? Это же нелепо. Откуда ему может бить знаком этот звук в трубке? Да ниоткуда, но тем не менее…

— Немедленно положите трубку! — потребовал Джонни. — Мне надо позвонить в полицию.

Дыхание оборвалось. Джонни протянул руку к рычагу, когда опять послышался голос, но теперь уже насмешливый:

— Маленький кусачий крошка Смитти, что же ты кусаешь мамку за титти? — Туг тон изменился, и Джонни прошиб холодный пот. — Больше не звони, старый козел. Тэк!

Очередной щелчок, и мертвая тишина, никаких гудков, ни длинных, ни коротких. Раскат грома, донесшийся с запада, еще далекий, но уже достаточно громкий, заставил Джонни подпрыгнуть.

Он положил трубку и прошел на кухню, отметив, что быстро темнеет, облака словно пожирают свет. Джонни напомнил себе, что надо закрыть окна наверху, если пойдет дождь.., вернее, когда пойдет дождь, дело шло именно к этому.

На кухне тоже был установлен телефонный аппарат, который висел на стене рядом со столом, чтобы Джонни мог снять трубку, если звонок заставал его во время еды. Впрочем, звонили нечасто. Разве что его бывшая жена. Нью-йоркские издатели сами никогда Маринвилла не беспокоили: зачем отрывать человека от дела, которое приносит им кучу денег?

Джонни снял трубку, поднес к уху и прислушался к тишине. Ни потрескивания помех, ни коротких гудков, свидетельствующих о неполадках на линии. Ничего. Он попробовал набрать 911, но не услышал даже пиканья, которое обычно бывает при нажатии кнопок. Джонни повесил трубку и огляделся.

— Маленький кусачий крошка Смитти, — пробормотал он, и по его телу пробежала дрожь. Возникло ощущение, что он не один. Мерзкий стишок, который Джонни никогда раньше не слышал.

К черту стишок, подумал он. А как насчет голоса? Вот голос ты вроде бы слышал.., не так ли?

— Нет, — вырвалось у Джонни. — Во всяком случае… Не знаю.

Правильно. Но дыхание…

— Чушь собачья, невозможно узнать чье-то дыхание, — объявил Джонни пустой кухне. — Если только это не твой дедушка с эмфиземой легких.

Он зашагал к входной двери, желая знать, что творится на улице.

— Что случилось внизу? — спросил Дэвида Питер Джексон, когда семейство Карверов добралось до восточного тротуара. Он наклонился к Дэвиду и понизил голос, чтобы его не услышали дети:

— Там кого-то убили?

— Да, — так же тихо ответил Дэвид. — Кэри Риптона. Так, кажется, его зовут. — Он посмотрел на жену в ожидании подтверждения, и Кирстен кивнула. — Парнишку, который по понедельникам развозит “Покупатель”. Это сделал какой-то парень в фургоне. Не выходя из него.

— Застрелили Кэри? — Это же невозможно. Как могли застрелить человека, с которым Питер только что разговаривал? Но Карвер кивнул. — Святое дерьмо!

— Да уж, такого не представишь себе и в страшном сне.

— Прибавь ходу, папка, — скомандовал со своего места Ральфи.

Дэвид посмотрел на него, улыбнулся, затем вновь повернулся к Питеру и перешел на шепот: