Расследование доктора Уотсона - Кинг Стивен - Страница 10

— Согласен, — проворчал Лестрейд. — Только пусть поторопится. Мне хочется уйти из этого проклятого кабинета.

Вместо ответа я наклонился, поднял фетровые тени, свернул их в комок и сунул в карман пальто. Поступив так, я испытывал какое-то странное чувство вроде того приступа лихорадки, который едва не прикончил меня в Индии.

— Молодец, Уотсон! — воскликнул Холмс. — Вы успешно провели свое первое расследование, стали соучастником убийства — и все это еще до завтрака! Вот это сувенир и для меня — подлинный Джори Халл. Сомневаюсь, что на холсте стоит его подпись, но нужно быть благодарным богам, посылающим нам такие дары в дождливые дни.

Своим перочинным ножом он отделил холст, приклеенный к ножкам кофейного столика. Холмс проделал все это очень быстро, меньше чем за минуту, и засунул трубочку холста в глубокий карман своего пальто.

— Это нарушает все правила юриспруденции, — проворчал Лестрейд, но все-таки подошел к одному из окон и после недолгого колебания, выдвинув задвижки, на полдюйма приоткрыл его.

— Лучше скажем, что мы исправили юридическую ошибку, — произнес Холмс голосом, едва ли не исполненным ликованием. — Ну что же, джентльмены, пошли?

Мы подошли к двери. Лестрейд открыл ее. Один из констеблей спросил, сумели ли мы добиться успеха.

При иной ситуации Лестрейд поставил бы его на место, однако на этот раз всего лишь заметил:

— Похоже, что это была попытка ограбления, превратившаяся в убийство. Я увидел это сразу, конечно, Холмс — секунду спустя.

— Очень жаль! — осмелился добавить второй констебль.

— Это верно, — согласился Лестрейд, — но по крайней мере крик умирающего старика спугнул вора, прежде чем он успел что-то украсть. Продолжайте работу.

Мы вышли в коридор. Дверь, ведущая в гостиную, была открыта, но я опустил голову, когда мы проходили мимо. Холмс, разумеется, заглянул в гостиную; он не мог не сделать этого. У Холмса просто такой характер. Что касается меня, я не видел ни одного из членов семьи и не хотел видеть. Холмс снова начал чихать — его четвероногий друг вился вокруг ног, самозабвенно мяукая.

— Пошли отсюда поскорей, — сказал Холмс и направился к выходу.

Час спустя мы были уже дома, на Бейкер-стрит, 221б, и занимали те же места, что и в тот момент, когда к дому подъехал Лестрейд: Холмс сидел у окна, я — на диване.

— Ну, Уотсон, — спросил наконец Холмс, — как вы будете спать сегодня ночью?

— Как бревно, — сказал я. — А вы?

— Я тоже, — ответил он. — Я так рад, что мы отделались от этих проклятых котов!

— А как, по-вашему, будет спать Лестрейд?

Холмс посмотрел на меня и улыбнулся.

— Этой ночью плохо. Всю неделю, пожалуй, будет спать не слишком хорошо. Но в конце концов он справится с собой. Среди многих своих талантов Лестрейд обладает превосходной способностью забывать прошлое.

Я рассмеялся.

— Посмотрите, Уотсон! — воскликнул Холмс. — Какое зрелище!

Я встал и подошел к окну, почему-то ожидая снова увидеть Лестрейда, подъезжающего к дому. Вместо этого я увидел, как из-за облаков показалось солнце, заливая Лондон ослепительным вечерним светом.

— Видите, солнце все-таки показалось, — сказал Холмс. — Великолепно, Уотсон! Приятно все-таки жить на свете! — Он взял скрипку и начал играть, освещенный солнцем.

Я подошел к барометру. Увидел, что стрелка падает, и рассмеялся так громко, что упал на диван. Когда Холмс спросил — с легким раздражением, — в чем дело, я только покачал головой. Говоря по правде, я не уверен, что он меня понял. Его ум работал не так, как у остальных людей.