Пятая четверть - Кинг Стивен - Страница 4

Клянусь, я не собирался убивать его. Я хотел только связать и оставить здесь. -Он не мог причинить никакого вреда. Горничная найдет его, когда вернется с вечеринки или куда там она уехала в своем маленьком «додже». После этого Кинан не осмелится высунуть нос из дома целую неделю. Но все оказалось именно так, как сказал Сержант. У Кинана было две четверти карты. И на одной были пятна крови.

Я снова выстрелил в него, на этот раз не в руку. Он рухнул на пол, как пустой мешок из-под белья.

Сержант снова не шевельнулся.

— Я не обманывал тебя. Кинан прикончил твоего друга. Оба они не были профессионалами. Непрофессионалы ведут себя глупо.

Я промолчал, посмотрел на квадратные четвертушки и сунул их в карман. Ни на одной из них не было креста, означавшего место, где спрятаны деньги.

— Что дальше? — спросил Сержант.

— Поедем к тебе.

— Почему ты считаешь, что моя четвертушка у меня?

— Не знаю. Телепатия, наверное. К тому же, если ее там нет, мы поедем туда, где ты ее спрятал. Мне некуда спешить.

— Ты все обдумал, да?

— Хватит болтать, поехали.

Мы вышли из дома к навесу, где стояли машины. Я сел на заднее сиденье «фольксвагена», в дальний от водителя угол. Огромная фигура Сержанта и тесный салон автомобиля исключали возможность неожиданных действий с его стороны; ему потребуется пять минут лишь для того, чтобы повернуться. Через пару минут мы тронулись.

Пошел снег — большие ленивые снежинки медленно спускались вниз, прилипали к ветровому стеклу и мгновенно таяли, когда касались шоссе. Дорога была скользкой, но машин ехало мало.

Примерно через полчаса езды по шоссе 10 он свернул на узкий отросток. Еще спустя пятнадцать минут мы съехали на неровный проселок, весь в ухабах. С обеих сторон на нас смотрели заваленные снегом сосны. Через две мили машина въехала на короткую подъездную дорогу, усыпанную мусором.

В слабом свете фар «фольксвагена» я с трудом различил покосившуюся хибару, такую характерную для отдаленных мест, с залатанной крышей и наклонившейся телевизионной антенной. В овражке слева от хибары стоял покрытый снегом «форд». За ней виднелись деревянный туалет и куча старых покрышек.

— Добро пожаловать в восточный филиал «Бэлли», — сказал Сержант и выключил двигатель.

— Если ты попытаешься обмануть меня, я тебя убью.

Тело Сержанта занимало, казалось, три четверти переднего сиденья крошечного автомобиля.

— Да, я знаю, — ответил он.

— Выходи.

Сержант шел к хибаре впереди меня.

— Открой дверь, — сказал я. — Затем стой, не двигайся.

Он открыл дверь и замер. Я тоже замер позади него. Мы стояли так минуты три, и за это время ничего не произошло. Единственным живым существом оказалась жирная серая белка, выскочившая на середину двора и обругавшая нас на языке грызунов. — Окей, — произнес я наконец. — Пошли в дом.

Как ни удивительно, внутри все тоже походило на свалку. Единственная лампочка в шестьдесят ватт без абажура слабо освещала комнату, оставляя по углам тени, похожие на изголодавшихся летучих мышей. Повсюду были разбросаны газеты. На провисшей веревке сохла одежда. В одном углу стоял древний телевизор, в противоположном — покосившаяся раковина и старинная проржавевшая ванна на чугунных лапах. Рядом — охотничье ружье. В комнате пахло потом, испарениями от немытого тела и острой томатной приправой.

— Все-таки лучше, чем жить в лесу, — заметил Сержант.

У меня была иная точка зрения, но спорить с ним я не собирался.

— Где твоя четверть карты?

— В спальне.

— Пошли за ней.

— Не торопись. — Он медленно повернулся, его словно отлитое из бетона лицо было угрюмым. — Ты должен дать слово, что не убьешь меня, когда получишь ее.

— И как ты надеешься заставить меня сдержать это обещание?

— Не знаю, черт побери. Пожалуй, мне остается надеяться на то, что ты завелся так не только из-за денег. Если из-за Барни — если ты хотел отомстить за него, — все в порядке, ты отомстил. Кинан прикончил его, и теперь Кинан мертв. Если тебе нужны деньги, тоже все в порядке. Может быть, трех четвертей будет достаточно. Между прочим, ты был прав — на моей четвертушке стоит большой жирный крест. Но ты не получишь мою часть карты, пока не пообещаешь, что и я получу что-то — взамен ты сохранишь мне жизнь.

— Откуда я знаю, что ты не станешь охотиться за мной?

— Именно этим я и собираюсь заняться, сынок, — мягким голосом ответил Сержант.

Я рассмеялся.

— Ну хорошо. Сообщи мне адрес Джаггера в придачу к своей части карты, и я обещаю не убивать тебя. И сдержу слово.

Сержант печально покачал головой.

— Не связывайся с Джаггером, парень. Он сожрет тебя.

Только что я опустил на колено свой «кольт», а теперь снова пришлось поднять его.

— Ну хорошо. Он в Коулмэне, Массачусетс. На лыжной базе. Этого достаточно?

— Да. Так где твоя четверть карты, Сержант?

Он еще раз пристально посмотрел на меня, затем кивнул. Мы вошли в спальню.

Снова очарование колониального периода. Грязный матрас на полу, заваленный книгами с картинками. Стены оклеены фотографиями женщин, единственным прикрытием которых был, по-видимому, тонкий слой масла «Уэссон».

Сержант не колебался ни секунды. Он взял с ночной тумбочки лампу, открутил основание. Его четверть карты, аккуратно свернутая, лежала внутри. Он вынул ее и молча протянул мне.

— Бросай, — сказал я.

На лице Сержанта появилась презрительная улыбка.

— Боишься, тонкошеий?

— В конечном счете это оправдывает себя. Бросай, Сержант.

Он швырнул мне свернутый рулончик бумаги.

— Дешево досталось — легко потерялось, — пробормотал он.

— Я сдержу свое обещание, — заметил я. — Считай, что тебе повезло. Иди в другую комнату.

Ледяной свет блеснул в его глазах.

— Что ты сделаешь со мной?

— Приму меры, чтобы ты некоторое время не выходил отсюда. Пошел.

Мы перешли в гостиную — маленькое забавное шествие.

Сержант остановился под голой лампочкой, спиной ко мне, со сгорбленными плечами, ожидая, что ствол «кольта» обрушится ему на голову. И только я начал заносить пистолет, чтобы ударить его, как погас свет.