Противостояние. Армагеддон - Кинг Стивен - Страница 5

— Хочешь сигарету?

— Нет. Это вредно для ребенка.

— Черт возьми, Фрэнни.

— Почему ты орешь? — спросила она мягко.

— Потому что ты хочешь довести меня до белого каления, — сказал Джесс гневно. Потом он взял себя в руки. — Извини. Я просто не могу согласиться с тем, что это моя вина.

— Не можешь? — Она посмотрела на него, приподняв бровь.

— Се, Дева во чреве приимет.

— Почему ты все время издеваешься? Ты сказала, что приняла таблетку. Я поверил тебе на слово. Я был неправ?

— Нет. Ты не был неправ. Но это не меняет дела.

— Это точно, — сказал он мрачно и выбросил за окно недокуренную сигарету. — Ну и что мы будем делать?

— Ты все спрашиваешь меня, Джесс. Я уже обрисовала вкратце возможные варианты так, как я их вижу.

Я думала, может, у тебя тоже появились какие-нибудь соображения. Есть, правда, еще один выход — самоубийство, но в настоящий момент я исключаю его из рассмотрения. Так что выбирай, что тебе больше понравилось, и давай обсудим.

— Давай поженимся, — сказал он неожиданно решительным голосом. Он выглядел как человек, который окончательно понял, что распутать Гордиев узел можно только разрубив его посередине. Полный вперед, а нытиков загоним в трюм.

— Нет, — сказала она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.

Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вот внезапно каждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло. Вид его был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончиком языка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться над Джессом.

— Но почему же нет? — спросил он. — Фрэн…

— Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня в обсуждение причин, по которым я говорю тебе «нет», потому что сейчас они мне неизвестны.

— Ты не любишь меня, — сказал он обиженно.

— В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга. Выбери другую альтернативу.

Он долго молчал, вертя в пальцах новую сигарету, но не закуривая. Наконец он сказал:

— Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, так как ты не хочешь обсуждать этот. Ты хочешь одержать надо мной верх.

Это ее слегка задело. Она кивнула.

— Может быть, ты и прав. Надо мной уже одержали верх за последние две недели. А ты, Джесс, ведешь себя как зануда-отличник. Если на тебя нападет грабитель с ножом, ты захочешь созвать семинар на месте преступления.

— Ради Бога!

— Предложи другой вариант.

— Нет. Ты уже все обдумала. Может быть, и мне надо немного времени на размышления.

— О'кей. Отвезешь нас обратно к стоянке? Я тебя высажу и займусь кое-какими делами.

Он удивленно уставился на нее.

— Фрэнни, я притащился сюда из Портленда на велосипеде. Я снял комнату в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.

— В номере мотеля. Нет уж, Джесс. Положение изменилось. Ты просто отправишься обратно в Портленд на своем велосипеде и дашь мне знать, когда какие-нибудь мысли придут тебе в голову. Можешь не торопиться.

— Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.

— Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, — она презрительно засмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.

Он ударил ее по щеке.

Она удивленно уставилась на него.

— Прости меня, Фрэн.

— Прощаю, — холодно сказала она. — Поехали.

Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали ему в ответ.

— Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, — сказал Джесс глухо. — Я не хотел этого.

— Я знаю. Ты вернешься в Портленд?

— На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.

— Наскребу? Это сознательный каламбур?

— Нет, — сказал он. — Совсем нет. — Он подался к ней и целомудренно поцеловал ее. — Я люблю тебя, Фрэн.

Я не верю тебе, — подумала она. Я нисколько не верю тебе сейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.

— Прекрасно, — сказала она спокойно.

— Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.

— О'кей. — Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно она устала. Язык сильно болел.

Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.

— Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.

Она деланно улыбнулась.

— Посмотрим. Пока, Джесс.

Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядом с велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленно обвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз она почувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала, размышляя о том, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, до того, как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз слюна была белой. Она вдыхала соленый запах океана, запах горьких слез.

3

Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.

Он подошел к двери и заорал:

— Эй вы, заткнитесь немедленно!

Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей, он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло, когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.

— Да, папочка, — сказал Люк глухо. Ему было девять.

— Да, папочка, — эхом отозвался Бобби. Ему пошел восьмой.

Норм задержался на мгновение, глядя на них. Потом он захлопнул дверь и нерешительно оглядел сваленную в беспорядке одежду.

Эта грязная сука, — подумал он. Не могла даже убрать мои лохмотья.

— Лила! — завопил он.

Ответа не последовало. Норм чувствовал себя усталым и ощущал тошнотворную, пульсирующую головную боль. Похоже на похмелье, но ведь вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. Чертовски неприятный случай. Мертвые женщина и ребенок в машине, и этот парень, Кэмпион, так и не доехал до госпиталя. Вик Палфри дал показания от имени всех пятерых. Коронер отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей.

— Во всяком случае, не холера. И не пугайте людей подобными россказнями. Будет вскрытие, и вы обо всем прочтете в газетах.

Он поразмыслил о том, стоит ли заправлять рубашку в штаны, решил, что вряд ли президент заглянет сегодня к ним на огонек, и шаркающей походкой отправился на кухню, даже не надев тапочки. Яркие лучи солнца из восточных окон заставили его поморщиться.

Радио над плитой голосило:

Но, крошка, если не ты, то кто же мне ответит?

Крошка, поймешь ли ты своего парня?

Он — парень что надо.

Он парень шикарный.

Крошка, поймешь ли ты своего парня?

Дела чертовски плохи, если по местной радиостанции передают какой-то паршивый негритянский рок. Норм выключил музыку, опасаясь, что иначе его голова расколется на части. Рядом с радио лежала записка, и он напряг глаза, чтобы прочесть ее.

«Дорогой Норм, Салли Ходжес гаварит что ей нужно чтобы кто нибудь поседел с детми сегодня утром и гаварит что даст за это долар. Вернусь к лентчу. Хочеш съеш колбасу. Цалую. Лила.»

Норм отложил записку и застыл в неподвижности, пытаясь понять ее смысл. Чертовски трудно думать, когда в голове у тебя гудит мотор. Посидеть с ребенком… доллар. Жена Ральфа Ходжеса.

Три этих обстоятельства постепенно сложились у него в голове в более или менее связную картину. Лила ушла присмотреть за тремя детьми Салли Ходжес, чтобы заработать какой-то вшивый доллар, и оставила его с Люком и Бобби на руках. Ей Богу, трудные времена наступили, если мужчина должен сидеть дома и утирать носы мальчишкам для того, чтобы его жена могла добыть этот чертов доллар, за которые не купишь даже галлон газа. Чертовски трудные времена.