Почти как «Бьюик» - Кинг Стивен - Страница 35

— Дерьмо собачье! — пробормотал он.

Слова эти не в первый раз слетали с его губ, и патрульные знали, что улыбаться никак нельзя. В такой момент многие, если не большинство, вскричали бы: "Ну и хрен с вами! Делайте что хотите! — с тем, чтобы потом отвернуться и уйти. Но, если ты сидишь в большом кресле и получаешь большие деньги за то, что принимаешь большие решения, для тебя это невозможно. О чем знали и патрульные взвода Д, и сам Тони. Он постоял, глядя на свои башмаки. Из-за здания доносился мерный стрекот красной газонокосилки «Бриггс-и-Страттон».

— Сержант… — начал Кертис.

— Парень, сделай нам всем одолжение, замолчи.

Кертис замолчал.

Несколько мгновений спустя Тони поднял голову:

— Веревку, о которой я тебя просил.., ты ее приобрел?

— Да, сэр. Отличная веревка. Ее используют альпинисты. Так мне, во всяком случае, сказал продавец в спортивном магазине.

— Она там? — Тони указал на гараж.

— Нет, в багажнике моего автомобиля.

— Что ж, возблагодарим Господа за маленькие радости. Принеси ее сюда. И надеюсь, нам не придется выяснять, так ли она хороша. — Он посмотрел на Брайана Коула. — Может, тебе съездить в «Агуэй» или в «Гигантский орел», патрульный Коул? Привез бы мышкам пару бутылочек «Эвиана» или «Польской родниковой воды». Черт, чего уж размениваться по мелочам, «Перье»! Как насчет бутылки «Перье»?

Брайан молчал, взгляд его оставался таким же терпеливым. Тони не выдержал и отвел глаза.

— Бедные мышки! Дерьмо собачье!

Керт принес желтую нейлоновую веревку, сплетенную из трех жил, длиной никак не меньше ста футов. Сделал скользящую петлю, надел себе на талию, бухту отдал Хадди Ройеру (он весил двести пятьдесят фунтов и всегда выступал за взвод Д в соревнованиях по перетягиванию каната, которые являлись неотъемлемой частью пикника на Четвертое июля).

— Когда я дам тебе команду, — наставлял Тони Хадди, — ты выдернешь его, словно на нем загорелась одежда. И не беспокойся, что сломаешь ему ключицу или проломишь толстый череп, протаскивая через дверной проем. Понял?

— Да, сержант.

— Хорошо. Я рад, что хоть кто-то понимает, с чем мы имеем дело. Это не гребаная игра в прятки в летнем лагере" — Он пробежался рукой по коротко стриженным волосам, вновь повернулся к Керту:

— Надо ли мне говорить тебе, что ты должен немедленно повернуться и выйти оттуда, если почувствуешь: что-то, пусть самая малость, не так?

— Нет.

— И если багажник откроется, Кертис, ты убегаешь. Понятно? Убегаешь, будто за тобой гонятся черти.

— Обещаю.

— Дай мне видеокамеру.

Кертис протянул ее — Тони взял. Сэнди не было, он пропустил весь спектакль, но, когда Хадди потом рассказал ему, что впервые увидел сержанта испуганным, порадовался, что при этом не присутствовал. Кое-что видеть совсем и не хочется.

— На пребывание в гараже у тебя ровно минута, патрульный Уилкокс. Потом я вытащу тебя оттуда, потеряешь ли ты сознание, начнешь пердеть или запоешь «Колумбия, жемчужина океана».

— Девяносто секунд.

— Нет. Если будешь торговаться, сокращу время пребывания до тридцати.

Кертис Уилкокс стоит на солнце у двери в боковой стене гаража Б. Веревка затянута на талии. На пленке он выглядит молодым, и становится все моложе с каждым ушедшим годом. Время от времени он сам просматривал кассету и, должно быть, чувствовал то же самое, пусть никогда об этом не говорил. И он не выглядит испуганным. Ни капельки. Ему не терпится попасть в гараж. Он машет камере рукой и говорит: «Сейчас вернусь».

— Возвращайся обязательно, — отвечает ему Тони.

Керт поворачивается и входит в гараж. На мгновение он похож на призрака, но тут же Тони уносит камеру с яркого солнца, и мы снова видим Керта ясно и отчетливо. Он направляется к автомобилю, начинает обходить его сзади.

— Нет! — кричит Тони. — Нет, дубина, ты хочешь зацепить веревку? Проверь песчанок, дай им воды и выметайся оттуда к чертовой матери!

Керт, не поворачиваясь, поднимает руку с оттопыренным большим пальцем, показывая, что у него полный порядок. Картинка дергается: Тони регулирует резкость.

Кертис смотрит в окно водительской дверцы и замирает, с его губ срывается: «Срань господня!»

— Сержант, мне тянуть… — начинает Хадди, и тут Кертис оборачивается. Картинка вновь дергается, Тони управляется с камерой не так ловко, как Кертис, но на лице Керта легко читается изумление.

— Не тяни меня! — кричит он. — Не надо! Со мной все в порядке! — С этими словами он открывает дверцу «роудмастера».

— Не лезь в кабину! — кричит Тони, камера так и ходит в его руках.

Керт пропускает его слова мимо ушей, осторожно протаскивает мимо большого рулевого колеса пластмассовую клетку с песчанками. Коленом закрывает дверцу «бьюика» и возвращается к двери с клеткой в руках. Клетка эта, с двумя «комнатушками» по краям, соединенными коридором, напоминает пластмассовую гантель.

— Зафиксируйте это на пленке! — кричит Керт, он вибрирует от волнения. — Зафиксируйте!

Тони фиксирует. И приближение Керта к двери, и его выход на солнце. А потом камера нацеливается на левую «комнатушку». Розалин уже не ест, но вроде бы всем довольна и радостно бегает по пластиковому полу. Она видит собравшихся вокруг мужчин и смотрит прямо к камеру, подрагивая усиками, сверкая глазками. Она очень милая, но патрульные из взвода Д не любуются ею. Им не до этого.

Камера перемещается на пустой коридор, пустой спортивный зал в его дальнем кольце. Обе дверцы клетки надежно заперты, в дырочку под резервуар с водой над поилкой может пролезть только червячок, но Джимми исчез, как Эннис Рафферти, как мужчина с акцентом Бориса Бадиноффа, из-за которого «бьюик роудмастер» въехал в их жизнь.

ТЕПЕРЬ: СЭНДИ

Я замолчал и четырьмя большими глотками осушил стакан ледяного чая, который налила мне Ширли. От чая в лоб словно воткнулась сосулька, и мне пришлось подождать, пока она растает.

В какой-то момент к нам присоединился Эдди Джейкобю. Он уже переоделся в гражданское и сидел на краю скамьи; с одной стороны, сожалел об этом, с другой — не хотел уходить. У меня такой двойственности не было: я радовался, что он здесь. Он мог рассказать свою часть этой долгой истории. Хадди мог бы ему помочь, если б возникла такая необходимость. И Ширли тоже. К 1988-му она работала с нами уже два года, а Мэтт уже превратился в воспоминания, освежаемые редкой открыткой с изображением пальм в солнечной Саратоге, где у Мэтта и его жены была школа обучения вождению автомобилей. Которая, по словам Мэтта, приносила немалый доход.

— Сэнди? — спросил Нед. — Вы в порядке?

— Конечно. Думал о том, как неуклюже управлялся Тони с видеокамерой. У твоего отца получалось гораздо лучше, прямо-таки Стивен Спилберг, но…

— Я могу посмотреть эти пленки? — спросил Нед.

Я посмотрел на Хадди… Арки… Фила… Эдди. В глазах каждого увидел одно и то же: «Решать тебе». Естественно.

Кто сидит в большом кресле, тот и принимает большие решения. И чаще всего мне это нравится. Не буду кривить душой.

— Почему нет? Если только смотреть ты будешь здесь.

Мне бы не хотелось, чтобы их выносили за пределы базы.

Можно сказать, они — собственность взвода Д. Но здесь…

Никаких возражений. Можешь воспользоваться видеомагнитофоном в комнате отдыха на втором этаже. Только прими таблетку транквилизатора, перед тем как будешь смотреть пленки, снятые Тони. Я прав, Эдди?

Какое-то время Эдди смотрел на противоположную сторону автостоянки. Не на гараж Б, в котором стоял «роудмастер», а на то место, где до 1982 года находился гараж А.

— Я многого не знаю. И не помню. Самое значимое произошло до того, как я здесь появился, знаете ли.

Даже Нед наверняка чувствовал, когда человек врал; а уж Эдди лгуном был отвратительным.

— Я просто подошел сказать, что отработал три часа, которые задолжал в мае, сержант.., помните, когда помогал родственникам в постройке новой студии.