Почти как «Бьюик» - Кинг Стивен - Страница 32

Керт полагал, что будке самое место рядом с гаражом Б, но разумеется, определиться с местоположением мог только командир взвода. Сержант Скундист написал на служебной записке: «К исполнению», — и положил в соответствующую папку. Правда, в своей записке Кертис не упомянул, что вообще-то проблем с мусором у патрульного взвода не было с тех самых пор, как Арки купил в «Сирее» два больших пластиковых контейнера с защелкивающимися крышками.

Будку построили, покрасили (разумеется, в серый цвет) и ввели в строй действующих объектов через три дня после того, как служебная записка легла на стол Скундиста.

Размеры просчитали заранее: в ней вполне хватило места для двух мусорных контейнеров, трех полок и одного патрульного, сидевшего на удобном стуле. Будка позволяла убить сразу двух зайцев. Патрульный, заступивший на вахту: а) не мок под дождем; б) оставался невидимым для посторонних. Каждые десять или пятнадцать минут патрульный покидал будку, подходил к окнам на задних воротах гаража Б. В будке имелись газировка, еда, журналы и оцинкованное ведро. К ведру прилепили полоску бумаги с надписью: «БОЛЬШЕ НЕ МОГ ТЕРПЕТЬ». Постарался Джекки О'Хара. Патрульные прозвали его Ирландский вундеркинд — он всегда мог их рассмешить. Смешил даже три года спустя, когда лежал в спальне, умирая от рака пищевода, с остекленевшими от морфия глазами, хриплым шепотом рассказывая забавные истории друзьям, приходившим навестить его и даже державшим за руку, когда боль сводила с ума.

Позже в патрульном взводе Д появилось много видеокамер, как и во всех подразделениях ПШП: к девяностым годам все патрульные машины оборудовали установленными на приборном щитке моделями «Панасоник айуитнесс».

Их разрабатывали специально для служб охраны правопорядка, без микрофонов. Видеосъемки на дорогах разрешались. А вот аудиозаписи, в силу действующих законов о прослушивании, — нет. Но все это появилось позже. А в конце лета 1979 года им пришлось довольствоваться видеокамерой, которую Хадди Ройеру подарили на его день рождения. Ее держали на одной из полок будки, в чехле и завернутой в пластик, чтобы на нее никоим образом не попала вода. В отдельной коробке хранились запасные батарейки и с десяток чистых кассет со снятой целлофановой оболочкой, дабы замена занимала как можно меньше времени. К стене крепилась грифельная доска, на которой мелом писали текущую температуру в гараже Б. Если вахтенный замечал изменение, то стирал прежнее число, записывал новое и стрелочкой, вверх или вниз, указывал, повысилась температура или понизилась. То было единственное письменное свидетельство присутствия «бьюика», разрешенное сержантом Скундистом.

Тони установившийся порядок вроде бы радовал. Керт пытался следовать его примеру, но иной раз тревога и раздражение прорывались наружу.

— В следующий раз, когда что-нибудь случится, на вахте никого не будет, — говорил он. — Подождите и увидите, что я прав.., так всегда и бывает. Никто не согласится дежурить с полуночи до четырех утра, а кто заступит потом однажды, обнаружит, что крышка багажника поднята и в углу лежит новая дохлая «летучая мышь».

Керт старался убедить Тони ввести список дежурств. Недостатка в добровольцах нет, доказывал он, надо только упорядочить и организовать этот поток. Тони остался непреклонным: никаких бумаг. Когда Керт сам вызвался дежурить чаще остальных (выходить в «будочный патруль», как шутили во взводе Д), Тони ему это запретил.

— У тебя есть и другие обязанности. В том числе и перед женой.

Керту хватило ума сохранять спокойствие в кабинете командира взвода. Потом, однако, он выплеснул всю горечь на Сэнди, когда они стояли у дальнего угла здания.

— Если б мне требовался консультант по супружеским отношениям, я бы воспользовался «Желтыми страницами».

Сэнди улыбнулся, но невесело.

— Я думаю, тебе пора прислушиваться, когда раздастся хлопок.

— О чем ты говоришь?

— О хлопке. Тихий такой звук. Но ты его обязательно услышишь, как только твоя голова вылезет из задницы.

Кертис долго смотрел на него, на щеках загорелись пятна румянца.

— Я что-то упускаю из виду, Сэнди?

— Да.

— Что? Ради Бога, что?

— Свою работу и свою жизнь, — ответил Сэнди. — Не обязательно в такой последовательности. У тебя проблемы с перспективой. Этот «бьюик» начинает затмевать для тебя все остальное. Выглядит в твоих глазах слишком уж большим.

— Слишком!.. — Керт ударил себя по лбу ладонью, такая уж у него была привычка. Отвернулся, долго смотрел на Низкие холмы. Вновь повернулся к Сэнди. — Этот «бьюик» из другого мира, Сэнди.., из другого мира! Как он может быть слишком большим?

— Именно в этом твоя беда, — ответил Сэнди. — Ты утрачиваешь чувство меры.

Он видел, что Кертис готов затеять спор, который может перейти на повышенные тона. Поэтому, не дожидаясь ответа, ушел в здание. Возможно, разговор этот возымел действие, поскольку, когда август уступил место сентябрю, Кертис более не требовал усилить наблюдение за гаражом Б. Сэнди Диаборн не пытался убедить себя, что парню открылась истина, что он вроде бы понял, что и так получил все по максимуму, во всяком случае, на текущий момент.

Он чувствовал, что статус-кво долго не продержится «Бьюик», по разумению Сэнди, не мог не затмевать для Кертиса все остальное. Но в конце концов люди всегда делились на два типа. Кертис относился к тем, кто ради удовлетворения любопытства готов пойти на все.

Он начал появляться в расположении взвода с книгами по биологии. Особенно часто торчала у него из-под мышки или дожидалась на полочке в туалете монография доктора Джона Г. Матурина «Двадцать простейших вскрытий», вышедшая в 1968 году в издательстве «Гарвард юниверсити пресс». Когда Бак Фландерс с женой как-то вечером приехали на обед к Уилкоксам, Мишель пожаловалась на новое хобби мужа. Теперь он приносил домой разных зверушек из магазина, поставляющего экспериментальный материал медицинским исследовательским центрам, и комнатка в подвале, которую он годом раньше превратил в фотолабораторию, запахами напоминала морг.

Начал Керт с мышей и морских свинок, перешел к птицам и, наконец, добрался до виргинского филина. Иногда результаты своих трудов он демонстрировал другим патрульным.

— Вы заново почувствуете вкус к жизни, — как-то поделился своими впечатлениями Мэтт Бабицки с Орвилем Гарреттом и Стивом Дево, — когда, спустившись в кладовую за коробкой с шариковыми ручками, увидите на ксероксе банку с формальдегидом, в которой плавает совиный глаз. Да, это зрелище бодрит.

Разобравшись с филином, Кертис перешел к летучим мышам. Вскрыл восемь или девять, разных видов. Две поймал сам, у себя во дворе. Остальных выписал из Питтсбурга. Сэнди так и не смог забыть день, когда Кертис показал ему южноамериканского вампира, пришпиленного к доске.

Волосатую тварь с коричневатым животом и черным бархатистым пушком на мембранных крыльях. Маленькие остроконечные зубы скалились в жуткой улыбке. В каплеобразном разрезе виднелись внутренности. Мастерство Керта заметно возросло. Сэнди не сомневался, что учитель биологии средней школы, тот самый, кто поставил Кертису тройку, очень бы удивился прогрессу своего бывшего ученика.

Разумеется, когда есть желание, любой неуч может стать профессором.

Пока Керт Уилкокс учился искусству вивисекции у доктора Матурина, в «бьюике 8» поселились Джимми и Розалин. Этот эксперимент придумал Тони. Как-то раз привез жену в торговый центр, по которому и решил прогуляться, пока супруга надолго застряла в салоне женской одежды.

На глаза попалось объявление в витрине зоомагазина: «ЗАЙДИТЕ И ПОУЧАСТВУЙТЕ В НАШЕЙ РАСПРОДАЖЕ ПЕСЧАНОК».

В тот день Тони не зашел и не поучаствовал, но на следующий послал в торговый центр здоровяка Джорджа Станковски, выдав ему деньги из фонда непредвиденных расходов и приказав купить пару песчанок. А также пластиковую клетку, где они могли жить.

— Еду им мне тоже купить? — спросил Джордж.