Изгнанник - Ласки Кэтрин - Страница 6

— Ты принял это решение по своей воле? — тихо спросила Мгла.

— Да. Такова моя воля.

В тот же вечер было решено, что Корин отправится в путь на следующую ночь.

— Я хочу еще раз напомнить тебе о слухах, Корин.

— Да-да, Мгла, я все помню.

Недавно Зана с Громом принесли вести о том, что Чистые снова взялись за старое. В окрестностях поговаривали, будто злые сипухи опять собирают войска и похищают юных беспомощных сов.

— Теперь они опустились до кражи яиц, как в свое время делали твари из Сант-Эголиуса, — проклекотал Гром. — Раньше такое зло творилось в Амбале, теперь же, говорят, яйца стали пропадать и на границе между Серебристой Мглой и Темным Лесом.

— Ну конечно, ведь в их распоряжении осталось старое Яйцехранилище в каньонах Сант-Эголиуса! — вскричала Мгла. — Думаю, они решили пустить его в ход… Поговаривают, будто Ниру покинул ее первый помощник. Просто улетел, и все. Сейчас Чистые рыщут по всем царствам в поисках этого дезертира, так что будь особенно осторожен, малыш.

— Постараюсь, — кивнул Корин. Про себя он подумал, что этим дезертиром наверняка был Жуткоклюв.

Корин всегда сомневался, что этот грубоватый старый вояка искренне предан Нире и «великому делу Чистых». Он не забыл, как Жуткоклюв пытался спасти Филиппа в ту страшную ночь, когда Нира свершила свою Особую Церемонию. Но ведь Жуткоклюв уже стар и не так быстр, как молодые совы… Где может найти пристанище старая сова, изменившая делу Чистых и приговоренная к смерти воинами Ниры?

«Только в краю Далеко-Далеко», — уверенно ответил себе Корин.

Он вылетел с наступлением Первой тьмы. Два орла и Хитрисса с Укуссом проводили его до границы Амбалы. С Мглой Корин распрощался отдельно, ведь маленькая дозорщица была слишком слаба для долгих перелетов.

— Подарок на прощание! — зычно крикнул Гром, и Зана широко взмахнула крыльями.

В тот же миг откуда ни возьмись из темноты вынырнули еще две сверкающие летучие змеи. Они стремительно подлетели к Хитриссе с Укуссом, и вскоре на фоне серебристого диска полной луны вспыхнула сверкающая надпись:

КОРИН БЫСТРОКРЫЛЫЙ

«Какие они все милые! — растроганно подумал Корин. Пусть они — змеи, а я — сова, но все-таки мы настоящие друзья!»

Плач а ночи

Корин летел на запад. Созвездие Маленького Енота только что вылезло из своей берлоги за горизонтом и вскарабкалось на небо. Чтобы не сбиться с курса, Корину нужно было держаться на два пера от первого когтя правой передней лапы енота. Как здорово, что он выучился навигации! Чистые во время полета полагались исключительно на инстинкты, но Корин уже успел убедиться, что точность природного чутья сильно уступает научному расчету.

Ему предстояло пролететь Пустоши, обогнуть Серебристую Мглу, затем взять курс на север через северо-запад, прямо на Далеко-Далеко. Путь предстоял долгий и трудный, ведь в это время года далеко не все ветра благоприятны для путешествия.

Чтобы избежать встреч с воронами, Корин принял решение никогда не путешествовать днем. Он не забыл, как однажды вороны едва не убили их с Филиппом, и вовсе не хотел испытать это ощущение еще раз. Сов ему тоже следовало облетать стороной, чтобы не давать пищи слухам и не попасться на глаза шпионам Чистых. Впрочем, дело было не только в этом.

Корин смирился с судьбой отверженного, но не хотел, чтобы сородичи опять гнали его прочь или разлетались при одном его появлении.

Новое имя не изменило его, ни изнутри, ни снаружи. Он знал, что должен проявить себя. Может быть, положение изгнанника было обязательной частью его испытания? Кто знает…

Корин уже не верил, что когда-нибудь попадет на Великое Древо Га'Хуула. Но разве нельзя хотя бы помечтать об этом? И он мечтал.

Равномерно вздымая и опуская крылья, он мечтал услышать пение мадам Плонк, думал о звуках прекрасной арфы и чутких домашних змеях, которые снуют между ее струнами, вплетаясь в музыку. Он хотел своими глазами увидеть совиный парламент, где заседают самые благородные совы совиного мира. В мечтах он сотни раз представлял себе огромное дупло, в котором пируют и танцуют Ночные Стражи.

Но больше всего Сорену хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на богатейшую библиотеку Великого Древа и прочесть собранные там мудрые книги.

Корин летел, думая обо всем этом. В глубине желудка он знал, что принял правильное решение, но все же с горечью чувствовал, как каждый взмах крыльев отдаляет его от всего, к чему он так стремился.

Он летел уже четыре ночи. Первый едва заметный ломтик откололся от луны, знаменуя начало ущерба.

Корин знал, что с каждой ночью луна будет таять все сильнее, а к тому времени, когда он доберется до Далеко-Далеко, от нее останется лишь едва заметный волосок, не толще пушинки.

Подлетая к дальнему краю Пустошей, неподалеку от границы Серебристой Мглы, он посмотрел вниз. Места были ему знакомы. Кажется, именно сюда он залетел, когда навсегда распрощался со своей матерью. Да-да, здесь он случайно встретился с молодой пещерной совой, которая по ошибке приняла его за Ниру и ужасно перепугалась.

Корин невольно поежился, вспомнив, какой визг подняла эта девица. На крик дочери из норы выскочила ее мать и тоже принялась вопить. Обе совы просто обезумели от страха, и Корин никак не мог объяснить им, что они ошиблись…

Пролетая над этим местом, Корин вдруг снова услышал захлебывающийся крик, показавшийся ему эхом той далекой ночи.

— Ты сказала, она улетела? Это была Нира? — верещала какая-то сова из глубины норы.

— Да как такое может быть?

— Да не Нира это, не Нира! Это был самец, ясно? Но до чего же страшный, мамочки мои! И он сказал, что убьет меня!

— Убьет тебя? Великий Глаукс, куда катится этот мир?

Корин затряс головой. Похоже, это вовсе не эхо давнего происшествия! Разговор происходит прямо сейчас, внизу, в глубине норы пещерных сов. Благодаря своему великолепному слуху, он отчетливо слышал каждое слово. Корин наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, как делает сипуха, выслеживая с воздуха мелкую дичь. Сомнений не было — там, внизу, произошло что-то ужасное. Более того, он точно знал, что беда стряслась с теми самыми пещерными совами, которые так испугались его в прошлый раз. Он понял это потому, что мать семейства, плача, повторяла:

— Ах, Гарри, Гарри! Что же нам теперь делать?

Гарри! Корин вспомнил, как во время их первой встречи хозяйка норы тоже звала на помощь какого-то Гарри. Кажется, Гарри был ее мужем. Но что у них случилось на этот раз?

Из отверстия норы рекой вытекали горестные вопли и причитания. Совы сидели под землей, а значит, не могли его видеть. Поразмыслив, Корин решил еще немного покружить над жилищем страдальцев и прислушаться… Приблизившись, он напряг мышцы лицевого диска, и слова беспрепятственно потекли в его ушные щели.

Вскоре он уже знал все. Чистые похитили у пещерных сов яйцо, из которого вот-вот должен был вылупиться на свет птенец.

«Значит, они были здесь!»

Корин весь обратился в слух. Он хотел выяснить, какая сова совершила это преступление.

— Ты не должна винить себя, Кало, — ласково приговаривал отец семейства. — Ты не могла сражаться с ними в одиночку.

«С ними? Выходит, их было несколько? Нужели Нира все-таки набрала наемников?»

— Мы не первые, кто потерял дитя, — сквозь судорожные рыдания пробормотала мать. — Это творится по всей Серебристой Мгле. Но я никогда не думала, что они залетят в самую глубь Пустошей. Наши норы так трудно отыскать…

— Значит, среди наших соседей у них есть шпионы, — прошептал Гарри.

— Как ты можешь говорить такое! — возмущенно встрепенулась его супруга. — Думаю, они выследили нас от самой Серебристой Мглы. Ах, Гарри, это ты во всем виноват! Я с самого начала говорила, что не надо было проводить лето на этом дурацком дереве в Серебристой Мгле! Пещерные совы не должны селиться на лесных деревьях. Мы должны жить в норах на пустошах или в пустынях, таков наш удел, и не тебе его менять, — тут несчастная мать вновь зашлась в рыданиях.