Сияние богов - Грановский Антон - Страница 30

– За красной?

Бун кивнул.

– Да.

– А знаешь ли ты, наивная душа, что красная ящерка ядовита?

– Знаю, дяденька оборотень. Но мне ужас как надо ее добыть. Мой дед Родим помирает от яда голубой ящерицы, и коли не добуду я красную да не принесу ее лекарице – деду и до праздника Мокоши не дожить.

– Гм… – Мужик потер пальцами куцую бородку. – Твоя правда. Он яда голубой ящерки только одно средство и есть – яд ее красной соперницы. Только красные ящерки здесь не водятся. Это тебе нужно дойти до самого Кишень-града.

– До мертвого города? – севшим от внезапного ужаса голосом прошептал Бун.

Мужик кивнул.

– До него. – Он внимательнее поглядел на парня, усмехнулся и уточнил: – Сам-то, небось, дорогу и не найдешь?

– Не найду, – уныло согласился Бун.

Мужик подумал, погладил курчавую бородку мозолистой ладонью, потом махнул рукой и сказал:

– Ладно. Хороший ты парень, Бун, а я уж давно хороших людей не встречал. Помогу тебе добраться до мертвого города и укажу место, где прячутся красные ящерки. А теперь встань с бревна и отойди подальше.

– Зачем? – не понял Бун.

– Отойди, тогда узнаешь.

Бун послушно встал с бревна и отошел к краю прогалины. Мужик часто-часто задышал, потом скинул кафтан, надетый прямо на голое тело, быстро стянул штаны, а после, оставшись совсем голым, опустился на четвереньки и вдруг стал преображаться. Тело его распухло, будто опара, мускулы вздулись, словно узлы, лицо вытянулось вперед и превратилось в волчью морду, и в пасти заклацали огромные и острые зубы.

Увидев, что мужик обрастает бурой шерстью, Бун быстро попятился, споткнулся о палку и рухнул на траву. Когда он снова поднялся на ноги, то обомлел. Прямо перед ним стоял огромный серый волк с пылающими, злобными глазами и оскаленной клыкастой пастью, из которой на траву капала слюна.

– Садись мне на спину, отрок! – хрипло пролаял оборотень. – Довезу тебя в Кишень!

Бун немного поколебался – прыгать на спину оборотню ему был непривычно и странно.

– Ну же! – поторопил тот.

И Бун скрепя сердце вскарабкался серому на спину.

2

Быстро нес его серый волк – через леса, поля, буреломы и непроходимые топи. Наконец, остановился перед призрачным городом.

– Все, – сказал оборотень. – Слазь.

Бун спрыгнул на землю и едва не упал. После долгой поездки верхом ноги его затекли, а голова кружилась.

– Красные ящерки греются на камнях, – сказал оборотень. – Я буду неподалеку. Как поймаешь – свистни погромче, и я прибегу.

Чудовище повернулось и одним прыжком скрылось в кустах. Бун взглянул на Кишень-град. Зрелище было захватывающее. Белокаменные руины и уцелевшие подклеты мертвого города выглядели так, словно никогда не были домами и храмами. Бун смотрел на Кишень завороженным взглядом, чувствуя одновременно и страх, и удовольствие, и неприязнь, и желание поскорее убраться отсюда восвояси.

Бун еще не до конца разобрался в своих чувствах, а уже увидел на одном из камней красную ящерку. Она была точно такой, как он себе представлял, – маленькая (врастопырку не больше двух сложенных вместе пальцев), худенькая, с тонкой головкой.

Бун осторожно снял тощий полукафтан, оставшись в рубахе, низко пригнулся и стал осторожно пробираться к камню. Шаг – остановка. Еще шаг – еще остановка.

Ящерка не двигалась.

Тогда Бун решился сделать сразу несколько шажков.

Ящерка чуть повела головой, но не убежала.

Бун сжался в комок, прикинул расстояние до ящерки, досчитал до трех, а потом – прыгнул к камню и накрыл его полукафтаном.

– Попалась! – крикнул он и даже захохотал от радости.

И тут вдруг что-то произошло. Небо словно бы потемнело, хотя туч на нем не было, а потом в нем что-то ярко вспыхнуло. Бун зажмурился и заслонился рукой, а затем осторожно приоткрыл сперва один глаз, а потом другой. То, что он увидел, поразило его своим великолепием. Это был крест. Огромный, сверкающий золотом крест, затмивший собой четверть неба.

– Ох! – выдохнул Бун и сел на землю.

– Красиво, правда? – спросил кто-то рядом.

Бун вздрогнул и повернул голову. На замшелом камне сидел незнакомый человек в темном плаще. Был он еще не стар, но длинные волосы и бороду его уже тронула седина.

Серые глаза незнакомца смотрели на Буна светло и спокойно.

– Ты добрый парень, Бун, – сказал незнакомец. – Таких добрых уже и не осталось в Хлынском княжестве.

– Ты кто, дяденька? – спросил удивленный Бун.

– Я-то? Охотник.

Бун неуютно повел плечами. Охотник! Что же он тут делает, в Гиблом-то месте? На кого тут можно охотиться, кроме темных тварей?

А сам охотник между тем посмотрел на светящийся крест, потом снова опустил взгляд на Буна и сказал:

– Это доброе предзнаменование. Тебе предначертана необычная судьба, отрок. Будет от тебя польза всему белому свету, но не будет Тьме.

Бун нахмурился.

– Я тебя не понимаю, охотник. Какое от меня может быть добро всему белому свету? Свет вон какой большой, а я простой плотник.

Охотник усмехнулся.

– Добро будет. Главное, запомни: не все зло, что кажется злом. И не все добро, что кажется добром. Отпусти ящерку и возвращайся домой, Бун.

– А как же дядька Родим?

– Дядька Родим умрет – с ящеркой или без. А вот ее яд может сгубить многих.

– Но ведь тетка Яронега обещала изготовить из яда целебное зелье!

– Она тебя обманула, парень. Тетка Яронега продает из-под полы яд тем, кто хочет сжить со света мужа, жену или врага. Люди готовы платить за смерть большие деньги. И тетка Яронега не брезгует на этом зарабатывать.

– Что же мне делать? Как спасти Родима?

– От чего спасти?

– Как от чего? Да от смерти же!

Охотник вновь прищурил свои серые, холодноватые глаза.

– А с чего ты решил, что смерть – это плохо? – спросил он вдруг.

Бун уставился на него выпученными глазами.

– А чего ж в ней хорошего?

– Ты когда-нибудь видел, как гусеница превращается в кокон?

– Ну.

– А как из кокона вылупляется бабочка?

– Сам не видал, но знаю, что это так.

– Вот и с человеком так же. Жизнь – это всего лишь тесный и душный кокон. Умирая, человек обрастает крыльями и возрождается для новой жизни.

– Неужто это и вправду так?

– Конечно. И Родим твой возродится. И ты сам. Но смерть твоя будет еще не скоро. Сперва ты должен послужить Богу, а потом уж и умирать.

Бун обдумал слова охотника, нахмурился и спросил:

– Какую же службу определил для меня твой Бог?

– Служба твоя будет трудная и очень полезная, – спокойно проговорил охотник. – Но пока могу сказать лишь одно: быть плотником – не твое предназначение. Бог хочет для тебя иной участи.

– Какой?

Охотник легонько пожал плечами и сказал:

– Не знаю. Но знаю, что тебе делать дальше.

– И что же?

– Как вернешься в Хлынь, бросай плотничать и становись добытчиком бурой пыли.

Бун снова выкатил на незнакомца глаза.

– Так ведь нельзя! – выпалил он. – За самочинную добычу бурой пыли князь карает смертью!

– Тебя не покарает, – убежденно заявил охотник. – Но на рожон не лезь и будь осторожен. Ходи в Гиблое место за пылью и примечай каждую тропку, каждый кустик, каждое деревце. Когда придет время, ты должен будешь ходить по Гиблому месту, как по своему двору. Понял ли?

– Понять-то понял. Только ничего не понял.

– То, чего недопонял, допоймешь потом. Главное запомни: не все зло, что кажется злом. И не все добро, что кажется добром. И еще запомни: отныне ты не сам по себе. Бог с тобой и он за тобой приглядывает. Засим – прощай!

И охотник исчез.

3

Вот так вот и стал отрок Бун добытчиком бурой пыли. И ходил он в Гиблое место за своим редкостным и запрещенным товаром уже два года. За эти два года Бун превратился из отрока в сильного парня, посуровел, заматерел. Был он теперь немногословен и диковат, с товарищами по добыче не общался и в Гиблое место всегда ходил один.