Нежданно-негаданно - Гордон Люси - Страница 27

– Спасибо.

Свадьба состоялась в часовне при больнице. Почти все Ринуччи присутствовали на ней. Женщины стали подружками невесты. Мужчины соперничали за право сопровождать Данте.

Тони был ее посаженым отцом и с гордостью повел невесту к алтарю. Когда Ферн и Данте взялись за руки, проблемы, казалось, отступили. Даже жуткое обещание, которое он навязал ей, не могло испортить этот момент. Она выходит замуж за мужчину, которого любит и который любит ее. Все остальное не важно.

Невеста объявила:

– Я, Ферн, беру тебя, Данте, в мужья. Обещаю быть верной тебе в радости и в горе, в болезни и здравии. Обещаю любить и почитать тебя до конца моих дней.

Потом они обменялись кольцами.

Когда церемония близилась к концу, священник взглянул на них, без слов спрашивая, не желают ли они добавить что-нибудь от себя. Данте кивнул, взял руку Ферн и заговорил ясным голосом, чтобы слышали все:

– Я вручаю тебе свою жизнь. В ней нет ни одной частички, которая не принадлежала бы тебе. Делай с ней все, что пожелаешь.

Ферн потребовалось несколько секунд, чтобы побороть навернувшиеся на глаза слезы, потом она произнесла:

– Все, что во мне есть, принадлежит тебе. И будет принадлежать. Сейчас и всегда – что бы ни принесла жизнь.

Она произнесла последние слова с особым значением, надеясь, что Данте поймет.

А потом все закончилось. Вместо свадебного банкета семья проводила Данте в палату. Там стояла бутылка шампанского, но скоро смех и поздравления стихли.

Родственники попрощались с Данте, понимая, что этот раз может быть последним. Хоуп и Тони сердечно обняли его, затем оставили их одних.

– Вам надо хорошо отдохнуть, – посоветовала медсестра. – Поэтому ложитесь и выпейте лекарство. – Она протянула стакан. – Это поможет вам уснуть.

– Я хочу остаться с мужем, – сказала Ферн.

– Конечно.

Она помогла ему раздеться.

– Я рад, что ты осталась со мной, – начал Данте. – Мне надо сказать тебе кое-что еще. Я прошу у тебя прощения.

– За что?

– За мой эгоизм. Все-таки я не должен был настолько сближаться с тобой.

– Предполагалось, что между нами не будет ничего серьезного, – напомнила Ферн.

– Но это оказалось не в нашей власти. Я влюбился в тебя с самого начала, но не признавался себе в этом. И вот привел к краю пропасти.

– Неправда, – прервала она его. – Ты – лучшее, что было в моей жизни и всегда будет, что бы ни случилось. Ты понимаешь? Что бы ни случилось.

– Но скажи, что прощаешь меня, – взмолился Данте. Голос его был уже сонным.

– Я прощаю тебя, если хочешь, но прощать нечего.

Он улыбнулся. Секунду спустя глаза его закрылись. Ферн опустила голову на подушку рядом с ним и не сводила с него взгляда, пока ее глаза тоже не закрылись.

Это была их брачная ночь.

Утром пришли санитары, чтобы доставить пациента в операционную.

– Один момент, – в отчаянии попросил Данте.

Когда Ферн склонилась над ним, он коснулся ее лица.

– Если это последний раз… – прошептал он.

Ее словно током ударило. Это ведь и в самом деле может оказаться последний раз, когда она прикасается к нему, смотрит ему в глаза.

– Это не последний раз, – твердо произнесла женщина. – Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе.

Вдруг Данте протянул руку, словно пытался что-то найти.

– Что такое?

– Твой фотоаппарат, – сказал он. – Тот, который всегда с тобой.

Ферн поняла, чего он хочет. Она установила фотоаппарат на некотором расстоянии и выбрала программу снимка с задержкой. Затем заключила Данте в объятия, глядя ему в лицо.

Его глаза смотрели на нее с удивительным умиротворением.

– Да, – прошептал он. – Мы всегда будем вместе. Моя любовь останется с тобой навсегда, верно?

Она не могла говорить, только кивнула.

А потом его увезли.

– А если он умрет? – обратилась она к Хоуп. – Умрет во время операции, на которую согласился только потому, что я заставила его? Если он умрет, значит, я убила его.

– А если операция пройдет успешно, ты спасешь ему жизнь и здоровье, – возразила та.

Как медленно тянется время! Много раз Ферн брала камеру и вглядывалась в последний снимок.

Что она наделала?!

– Я отправила его на смерть, – в ужасе проговорила она, побелев как мел.

– Нет, – убеждала ее Хоуп. – Данте действительно играл с судьбой. Ты же дала ему шанс. Ты – инструмент судьбы. Остальное не в твоей власти.

Наконец Данте вывезли из операционной с перебинтованной головой. Он был бледен как привидение, и совершенно не похож на себя. Но он был жив.

– Все прошло хорошо, – сообщил врач. – Он сильный, и осложнений не возникло, поэтому нам легко удалось укрепить стенку слабой артерии. Говорить об успехе еще слишком рано, но, полагаю, он будет жить.

– А… другое? – заикаясь, пробормотала Ферн.

– Нам придется понаблюдать. Жаль, что он откладывал лечение так долго, но я настроен оптимистично.

Эта оговорка преследовала Ферн, пока она сидела у кровати Данте, ожидая, когда он придет в себя. От недосыпания и переживаний она просто с ног валилась, но была не в состоянии уснуть.

Час проходил за часом. Данте лежал пугающе неподвижно, подсоединенный к множеству аппаратов. Даже дышать самостоятельно он не мог.

Возможно, это навсегда. Возможно, она приговорила его к этому. Он просил у нее прощения, но сейчас, в эти бесконечные ночные часы, Ферн просила прощения у него.

– Я отняла у тебя все, – прошептала она. – Ты пытался предупредить меня. Прости. Прости.

Данте лежал, неподвижный и безмолвный. Тишину в палате нарушал лишь звук аппарата, помогающего ему дышать.

Наступило утро. Пришел врач, чтобы отсоединить аппарат искусственного дыхания.

– Давайте посмотрим, как он справится без него.

Последовала пауза, затем Данте поперхнулся и сделал глубокий вдох.

– Отлично, – заявил доктор. – Дыхание нормальное.

– А когда он придет в себя? – спросила Ферн.

– Ему нужно еще немного времени.

Врач ушел, а она снова села возле кровати, взяла руку Данте в свои ладони.

– Отличное начало, – сказала она мужу. Слышит ли он ее? – Все будет хорошо. Ты придешь в себя и станешь точно таким же, как прежде, – коварным, хитрым, плутоватым манипулятором, которого любая разумная женщина должна избегать. Но я никогда не была разумной, если дело касалось тебя. Не оставляй меня. Вернись ко мне.

Но Данте, казалось, уже перешел мир в иной. В конце концов, наклонившись, она мягко поцеловала его в губы.

– Я люблю тебя, – прошептала Ферн.

И вздрогнула. Ей показалось или Данте пошевелился? Точно, пошевелился.

С его губ слетел вздох, и он что-то пробормотал.

– Что ты сказал? – спросила она. – Поговори со мной.

– Порция, – прошептал он.

– Что-что?

Через секунду он повторил:

– Порция… Я так рад, что ты здесь.

Ферн хотелось закричать от отчаяния. Он не узнает ее. Его разум помутился.

Данте медленно открыл глаза.

– Привет, – пробормотал он. – Почему ты плачешь?

– Я не… Это от счастья, что ты вернулся.

Он сонно улыбнулся:

– Ты обзывала меня всякими словами – хитрый, коварный, плутоватый. Ну ничего. Мой маленький друг защитит меня.

– Твой маленький друг? – переспросила Ферн, едва осмеливаясь дышать.

– Наша дочь. Хочу назвать ее Порцией. Ей понравится. Дорогая Ферн, не плачь. Все будет хорошо.

Потребовалось время, чтобы поверить, что Данте полностью выздоровел. Но с каждым часом он показывал, что его ум такой же острый, как всегда.

– Мы сыграли с судьбой в ее игру, – сказал он жене. – И выиграли. Точнее, ты выиграла. До тебя я не решался на это. Без тебя мне и незачем было. – Он дотронулся до ее лица. – Я не осмеливался мечтать, что так будет.

– А я всегда в это верила, – заявила она.

– Знаю, но существовала вероятность, что тебе придется поместить меня в дом инвалидов.