Роковая ночь - Бьянчин Хелен - Страница 26

Булочки — в духовку, вино — открыть, чтобы чуть-чуть выдохлось, проверить десерт…

Только Миа зажгла свечи и расставила на столе приготовленные Элис деликатесы, в гостиную вошел Николас. Он успел принять душ, побриться и сменить деловой костюм на домашние брюки и рубашку.

Одного взгляда на него было достаточно, чтобы Миа начала таять изнутри.

— Нужна помощь?

— Все готово.

Николас подошел к ней вплотную и коснулся рукой щеки.

— Ты нервничаешь. Почему?

Ей хотелось обнять его за шею, прильнуть к нему, но Миа не позволила себе смалодушничать.

Кроме того, тогда бы они не поели, вся прекрасная еда Элис испортилась бы, но главное… Мии хотелось выполнить задуманное.

— Я никогда не делала этого раньше, — честно сказала она.

Николас удивленно поднял брови, улыбнулся и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе.

— Чего конкретно?

Даже если бы она хотела, то не смогла бы скрыть, как участился ее сердечный ритм от этой ласки, потому что пульсация в выемке горла была слишком заметной, не поддававшейся никакому контролю и выдавшей ее с головой.

Знает ли он? Догадывается ли?

— Не торопи меня, — взмолилась Миа.

— Тогда не позволишь ли мне глотнуть вина, пока мы расскажем друг другу, как прошел день? — Николас произнес это непринужденным тоном. Подойдя к столу, он плеснул янтарной жидкости в один бокал. — Или мы обсудим это за едой?

Рядом с вином стояла бутылка воды. Николас налил Мии стакан, протянул и коснулся своим бокалом.

— Salute. — Он не отрывал взгляда от ее лица, покрытого розовым румянцем. — Трудный день?

— В какой-то мере. Мне нравится работать в маленькой аптеке на окраине. Большинство покупателей — местные жители. — Этот банальный разговор был не ко времени, поэтому она оборвала себя и указала на блюда. — Давай поедим.

Должно быть, еда была великолепной, учитывая талант Элис, но Миа не чувствовала вкуса. Погоняв по тарелке какой-то овощ, она отодвинула тарелку в сторону.

— Я принесу десерт.

— Десерт подождет. — Под обманчивой мягкостью его тона Миа безошибочно угадала напряженность. — Сначала объясни мне, почему последние полчаса ты ведешь себя так странно. Ходишь вокруг да около… чего? Что ты хочешь мне сказать, Миа?

Вот он, момент истины! Миа протянула ему конверт.

— Вот.

Ей стоило больших мучений выбрать открытку и подобрать слова. Сначала она хотела купить смешную открытку с каким-то веселым стишком, но потом остановила выбор на репродукции Моне. А слова… Они навсегда запечатлелись в ее памяти.

«Я люблю тебя всем сердцем. Женишься ли ты на мне, чтобы прожить вместе жизнь?»

Мии казалось, что время остановилось. С замиранием сердца она следила за тем, как он открывает конверт, вынимает открытку и начинает читать.

Наконец Николас поднял голову и посмотрел ей в глаза долгим взглядом.

— Спасибо.

Она поняла, что умрет, если он не добавит еще что-нибудь.

— Ты сомневаешься в моем ответе?

Миа сделала неопределенный жест, боясь не совладать с голосом.

— Ты думаешь, я бы смог так заниматься любовью с другой женщиной, как занимаюсь с тобой? Theos! — Если Николас взывал к Богу по-гречески, это означало, что он очень взволнован. — Или что ребенок, которого ты носишь, для меня важнее его матери? — Он вскочил на ноги, в глазах его полыхала несдерживаемая страсть и что-то еще, более глубокое и важное. — Ты моя вторая половина, моя душа. Мое сердце. — Он обошел стол, приблизился к Мии и поднял ее на ноги. — Моя жизнь.

Миа почувствовала, как тепло растекается по ее телу. Каждый нерв пришел в возбуждение, гипнотическое, всепоглощающее.

— Я люблю тебя, — мягко произнес Николас. — И всегда буду любить, поверь.

Его рот накрыл ее губы в поцелуе, страстном, бесстыдном, требовательном. Его. Его на всю жизнь.

— Дурочка моя любимая. — Голос Николаса был хриплым от переполнявшей его нежности. — Неужели ты не понимала, что я чувствую к тебе?

Миа обняла его за шею и повисла на нем, обхватив ногами за талию. Николас без слов понял приглашение и стремительно направился в спальню.

Все было хорошо. Нет, все было прекрасно! Как будто она взмыла к звездам, коснулась солнца, луны… обняла вселенную. Миа поцеловала его в мочку уху, затем лизнула ее языком, а затем стала провокационно посасывать.

— Я не была уверена, что нужна тебе. Я, сама по себе.

Николас расцепил ее руки, затем ноги и осторожно поставил на пол.

— Я покажу тебе, как ты мне нужна.

И он показал. Очень доходчиво и убедительно. А десерт так и остался нетронутым.

Проснувшись на рассвете, Миа сквозь ленивую дрему почувствовала, как сильная мускулистая рука Николаса крепко прижимает ее к своему телу даже во сне.

«Любовь — это самая прекрасная вещь на свете, — подумала Миа. — Но ее никогда не следует принимать как должное, потому что это дар, это счастье».

Николас стал ее жизнью, смыслом существования. Другом, возлюбленным. Всем.

Память вернула ее к тому вечеру, когда они впервые встретились. Это был эмоциональный катаклизм, взрыв чувств. Как будто сама судьба свела их в одно время в одном месте, а потом приложила руку к тому, чтобы они встретились вновь.

На ее лице появилась лукавая улыбка, когда она вспомнила свою решимость не иметь дела с Николасом Каредасом. И слава богу, что он проявил настойчивость и сломил ее сопротивление.

Интересно, когда она полюбила его? И когда поняла, что это любовь?

— О чем ты думаешь, любовь моя?

Голос Николаса был хрипловатым со сна и полным томной нежности. Он протянул руку и включил лампу на прикроватной тумбочке.

— Ты услышал, как я думаю, и проснулся? — пошутила Миа.

В мягком, приглушенном свете, залившем комнату, Миа видела, как он повернулся на бок, подпер голову рукой и стал смотреть на нее. Затем он нежно погладил ее по щеке, обвел контур припухших от поцелуев губ.

— Я уже не спал, когда ты проснулась.

Он почувствовал, как участилось ее дыхание.

— Я люблю тебя. — Да, она сказала это! Три коротких слова, но как же трудно дались они ей.

Глаза Николаса потемнели и стали почти черными.

— Я очень старалась, чтобы этого не случилось, — честно призналась она.

Николас склонился и коснулся ее губ своими. Сначала он легонько обвел языком их контур, затем его язык пробрался в глубь ее рта и сплелся в страстном танце с ее языком.

Желание продолжить начатое было почти непреодолимым, но… Миа смогла отстраниться. Впрочем, только потому, что он позволил.

— Я хочу, чтобы ты знал, что сейчас я там, где хочу быть. С тобой. — Миа подняла руку и коснулась пальцами его губ, призывая не перебивать. — Пожалуйста. Мне нужно это сказать.

Она почувствовала, как его губы поцеловали ее пальцы и замерли.

— Ты — весь мой мир. Ты для меня все. — Ее ли это голос? Хриплый, срывающийся от переизбытка чувств. — Я отдаю тебе мое сердце. Все, без остатка. Всю мою любовь. — На ее ресницах задрожали слезы, с которыми она не смогла справиться.

— Спасибо. Спасибо за этот подарок. Я буду трепетно хранить его до конца моих дней.

— Но есть еще кое-что… — Миа стремительно перекатилась и оказалась сверху. — Теперь моя очередь. — Она наклонилась и потерлась губами о его губы. — Если есть возражения, выскажи их сейчас. Больше у тебя не будет для этого времени.

Николас не произнес ни слова.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Две недели спустя семья Каредас собралась на лужайке в ухоженном саду дома Софии. Стоял прекрасный день — тепло послеполуденного солнца смягчал легкий бриз.

На Мии было изысканное платье из шелка и кружев цвета слоновой кости и такого же цвета фата. В руках у нее был букет роз бледно-персикового цвета. Из украшений на Мии были маленькие бриллиантовые сережки и подвеска, подарок жениха… который выглядел просто потрясающе в костюме от Армани.

Элис была свидетельницей со стороны невесты, Крис — со стороны жениха. София и Анджелина с гордостью исполняли свои роли — матери и бабушки жениха. Но самым главным человеком был Мэтт — ему доверили кольца.