Закон девяток - Гудкайнд Терри - Страница 38

— Отнюдь, хотя лорд Рал в это верил.

— Кто-кто верил?

— Человек, правивший в эпоху разъединения миров, был Ралом, последним представителем этого дома, о котором нам хоть что-то известно. Сам дом Ралов канул в глубину веков. В ту пору его называли просто «лорд Рал». Он сражался за выживание примерно так же, как мы сейчас. С того времени имя лорда Рала олицетворяет борьбу за магию и индивидуальную свободу.

Нам мало что известно о тех стародавних событиях, однако мы знаем, что именно победа лорда Рала и стала началом длительного периода мира и спокойствия, который мы именуем «золотым веком», хотя в действительности он продлился несколько столетий. Этого человека можно назвать архитектором той эпохи. Он победил тиранию, сослал противников волшебного дара — и этим заложил основу нашего процветания.

Вот почему само упоминание о лорде Рале приводит в бешенство Раделла Каина и ему подобных.

Как бы то ни было, лорд Рал верил, что новые формы магии суть акты творчества, которое обязательно включает в себя элементы художественного воображения. Искусство — и я имею в виду подлинное, доброе искусство — зиждется, помимо всего прочего, на принципах баланса, динамики, местоположения и композиции. Эти элементы должны находиться в гармонии, взаимодействовать друг с другом, чтобы искусство обладало глубоким смыслом, чтобы смогло прикоснуться к сокровенной сути наших душ. Вот почему, полагал Рал, искусство и волшебство неизбежно связаны между собой. Когда вы рисовали пейзажную сценку из моего мира, то каким-то образом соприкоснулись с этой основополагающей концепцией, с помощью которой он прокладывал мостики между мирами, пространствами и временами.

— Означает ли это, что вы не собираетесь меня убивать? — улыбаясь, уточнил юноша.

Джекс тоже ответила улыбкой, только сонной.

— Я пришла сюда, чтобы защищать вас, Алекс. Для решения проблемы мне нужна ваша помощь. Но я знаю только, что необходимо было разыскать вас и всеми силами оберегать от беды. Больше мне ничего не известно. Что и как теперь делать, должны решать вы.

Алекс изумленно заморгал.

— Я?! Я-то откуда это знаю? Эти людишки пожаловали из вашего мира. Я лично и понятия обо всем этом не имею. С какой стати вы решили, что именно я должен знать, что делать дальше?

Девушка воззрилась на Алекса с неподдельным удивлением, словно ответ был очевиден:

— Но ведь вы Александр Рал!

— Джекс, — вздохнул он и отвел глаза, чтобы не отвлекаться и половчее подобрать слова для выражения своих мыслей. — Я не уверен, что вы поставили на правильную лошадку.

— Закон девяток гласит, что…

— Да я не об этом! — Алекс расстроенно взмахнул рукой. — Мне кажется, что вы слишком многого от меня ждете. Этот ваш Закон девяток — полнейшее суеверие. Ну угодил я в пророчество по чистой случайности, так что из этого? И вообще в предсказании ничего не говорится обо мне конкретно. Я просто художник, который зарабатывает себе на хлеб рисованием. Ничего, кроме этого, не знаю и не умею. Как вообще прикажете воевать с пришельцами из другого мира?

— Пока что вы себя проявили молодцом.

Он отмахнулся.

— Я просто хотел остаться в живых, но это вовсе не означает, что вы должны уверовать в меня как в своего спасителя. Даже если, как вы утверждаете, люди из Дома Ралов и впрямь сюда пришли, это случилось страшно давно. Не ждите от меня, что я смогу возвыситься до тех высот, которые мои предки демонстрировали в вашем мире. — Алекс досадливо взъерошил волосы. — Я не думаю, что вам следует…

— Алекс, выслушайте меня. — Девушка сделала паузу, дожидаясь, когда он успокоится и взглянет на нее. — В комнате, где вы работаете, есть зеркало. Пока шла подготовка к моему следующему визиту сюда, я часами сидела и наблюдала за вами. Пока вы писали свои картины, я мучилась от бессилия, что не могу предупредить о собравшихся над вашей головой тучах.

Алекс хорошо помнил, что еще при первой встрече Джекс предостерегала против людей, которые могли шпионить за ним посредством зеркал. Кстати, зеркал он остерегался еще задолго до появления Джекс. А зеркало в студию Алекс поставил намеренно, надеясь, что Джекс сможет за ним наблюдать… вернее говоря, увидит и решит вернуться. Он специально так сделал.

— И знаете, я много чего узнала, сидя перед этим зеркалом.

Он усмехнулся:

— Брали у меня уроки живописи?

— О нет. Я говорю конкретно о вас. Когда долго наблюдаешь за человеком, то начинаешь понимать, что им движет, что привлекает… учишься считывать его настроение, эмоции… как и о чем этот человек думает или, наоборот, что старается выкинуть из головы. В общем, можно понять, что именно он считает для себя важным… Так вот, однажды, когда вы повернулись, чтобы вытереть кисть, ваше внимание вдруг привлекла одна небольшая картина. Я говорю о портрете вашего деда, что стоит на письменном столе. Вы отложили кисть, взяли портрет в руки и долго сидели, не сводя с него глаз. А по щекам у вас катились слезы.

— Скорбь — одно из свойств человека, — ответил Алекс. — В этом нет ничего особенного или необычного.

Она кивнула:

— Да, я знаю. Вполне естественно испытывать скорбь, горевать, тосковать по безвозвратно ушедшим, страдать разбитым сердцем. Но пока вы плакали, ваша другая рука была стиснута в кулак. По лицу катались желваки, вы покраснели от гнева. И даже несколько раз ударили кулаком по столу.

Алекс сглотнул, припоминая остроту той минуты.

— Да, я был разозлен. И что с того?

— Вы гневались на смерть, которая забрала у вас деда. Да-да, на саму смерть. Потому что жизнь слишком много значит для вас. Александр Рал, вы и есть тот самый человек, который нам нужен. Я не ошиблась, придя за вами.

Обдумывая ее слова, Алекс вполуха прислушивался к дождю.

— А потом вдруг зазвенел колокольчик, — продолжала Джекс, — и в окне я увидела отражение Бетани. Тут же стало ясно, что все мои надежды могут пойти прахом. Мы по-прежнему пытались освоить способ проникновения к вам. Дело очень непростое — требуется много времени, чтобы сформировать путеводную нить. Проход через великую пустоту невообразимо опасен.

Сколько Алекс ни старался, представить себе такое не мог.

— Опасен? Почему?

Джекс смолкла, углубившись в воспоминания. Сполохи молний озаряли ее лицо потусторонней голубизной.

— Это как прыжок с обрыва в вечную ночь… Падение без конца — и каждую секунду ты ждешь, что вот-вот разобьешься о дно. Все нервы, все мускулы ноют в ожидании страшного убийственного удара. Бесконечный страх, спрессованный в каждое из этих мгновений, пока ты существуешь в месте, где нет ничего, кроме ужаса.

Поначалу может показаться, что прыгаешь в нескончаемую ночь, но потом начинаешь понимать, что здесь нет ни верха, ни низа, ни жары, ни холода… Нет света, каких бы то ни было ощущений… даже не чувствуешь собственного дыхания и биения сердца. Нет ничего, что заставляет ощущать себя живым. И тогда приходит паника…

Рядом ударила молния; громовой раскат сотряс джип. Алекс даже подпрыгнул от неожиданности — в отличие от Джекс. Казалось, будто девушка находится очень далеко, за пределами реального мира.

— И… как долго это продолжается? — наконец спросил Алекс, потому что Джекс упорно продолжала молчать. — Сколько времени приходится терпеть?

Перед ее немигающим взором проплывали картинки воспоминаний.

— Мне чудилось, что я нырнула в вечность. Одиночество было до того пронзительным, что я не берусь его описать… Потом закрадывается мысль, что ты уже мертв. Вокруг ничего не видно и не слышно. Такое чувство, что ты мертв…

Джекс усилием воли оторвалась от воспоминаний, словно каким-то образом они могли втащить ее обратно в то гибельное место. Резко выдохнув, девушка тряхнула головой и посмотрела на Алекса.

— Отправляясь в этот мир, я заранее с помощью магии выясняла точку привязки, но оказавшись здесь, уже не могу найти аналогичный ориентир в моем мире. Я не знаю, куда возвращаться. Вот почему всякий раз нужна путеводная нить, которая втащит меня обратно сквозь вековечную пустоту. Без такой нити обратной дороги нет.