Мертвая зона - Кинг Стивен - Страница 8

– Разошелся, – сказал Бернхардт неуверенно. Он оглянулся на жену, но та пожала плечами, давая понять, что для нее это полная загадка. – Эх, была не была, я с вами.

Подросток со значком взглянул на дружка, тот пожал плечами и утвердительно кивнул.

– Хорошо, – сказал он, поворачиваясь к хозяину. – Мы тоже оставляем.

Колесо завертелось Сара слышала, как сзади один из чернорабочих поспорил на пять долларов, утверждая, что третий сектор больше не выиграет. В животе у нее опять забурчало, но на этот раз боль не отпустила, а пошла кругами, снова и снова, и тут она поняла, что ей становится плохо. На лице выступил холодный пот.

Колесо начало останавливаться у первого сектора, и один из подростков вскинул руки от досады. Но не ушел. Колесо просчитало 11, 12, 13. Наконец-то хозяин выглядел довольным. Тик-так-тик. 14, 15, 16.

– Проскакивает, – сказал Бернхардт. В его голосе слышалось восхищение. Хозяин смотрел на свое Колесо с таким видом, что казалось, будь его воля, он протянул бы руку и остановил его. Оно прощелкало 20, 21 и остановилось на цифре 22.

В толпе, которая выросла уже человек до двадцати, снова раздался победный крик. Наверно, здесь собрались все запоздалые посетители ярмарки. Сара неясно слышала, как чернорабочий, проигравший пари, ворчал что-то о «дьявольском везении», отдавая деньги. В голове у нее шумело. Внезапно она почувствовала ужасную слабость в ногах, ее бил озноб, тело не слушалось. Она заморгала, и тут закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Мир покачнулся и накренился, словно они только что разогнались на карусели и вот теперь медленно останавливаются.

Мне попалась несвежая сосиска, подумала она с тоской. Вот чем, Сара, оборачивается счастье на деревенской ярмарке.

– Эй-эй-эй, – произнес хозяин без особого энтузиазма и раздал деньги. Два доллара подросткам, четыре – Стиву Бернхардту и целую кучу Джонни – три десятки, пятерку и один доллар. Хозяин не то чтобы лучился радостью, но был тем не менее оживлен. Если долговязый с хорошенькой блондинкой вздумает опять поставить на третий сектор, хозяин почти наверняка вернет свое. Пока этот парень не забрал со стола деньги, еще не все потеряно. А если он уйдет? Ну что ж, хозяин сегодня отхватил тысчонку на Колесе и может себе позволить поделиться с ближними. Быстро разнесется слух, что на Колесе Сола Драммора был крупный выигрыш, и завтра сюда повалят игроки, как никогда раньше. Выигрыш – хорошая реклама.

– Ставьте куда хотите, – пропел он. Несколько человек из толпы пододвинулись к столу и начали ставить десятицентовики и четвертаки. Однако хозяин смотрел только на одного игрока.

– Что скажешь, дружище? Играем по-крупному?

Джонни взглянул на Сару.

– Что ты… эй, что с тобой. Ты похожа на призрак.

– Что-то с желудком, – сказала она, выдавливая улыбку. – Я думаю, это сосиска. Может, поедем домой?

– Конечно. Пошли. – Он собирал кучку помятых денег со стола, и тут его взгляд снова упал на Колесо. Глаза перестали светиться теплом и заботой. Казалось, они опять потемнели, стали холодными, задумчивыми. Он смотрит на это колесо, как маленький мальчик на муравейник, подумала Сара.

– Минутку, – сказал он.

– Хорошо, – ответила Сара. Хотя чувствовала какую-то пустоту в голове и боль в желудке. К тому же в животе бурлило, что ей совсем не нравилось. Боже, только бы все обошлось. Пожалуйста.

Она подумала: Он не успокоится, пока все не проиграет.

И затем со странной уверенностью: Но он не проиграет.

– Ну что, приятель? – спросил хозяин. – Ставишь, нет? Играешь, нет?

– Слиняешь, нет? – передразнил один из чернорабочих; раздался нервный смешок. Перед глазами Сары все плыло.

Джонни вдруг сдвинул купюры и четвертаки на угол доски.

– Ты что делаешь? – искренне удивившись, спросил хозяин.

– Всю кучу на 19, – ответил Джонни.

Саре хотелось застонать, но она сдержалась.

По толпе прошел шепот.

– Не искушай судьбу, – сказал Стив Бернхардт на ухо Джонни. Джонни не ответил. Он уставился на колесо с каким-то безразличием. Глаза его казались почти фиолетовыми.

Внезапно раздался звенящий звук, который Сара поначалу приняла за звон в ушах. Затем она увидела, как другие, уже поставившие деньги на кон, забирают их со стола, оставляя Джонни играть одного.

– Нет! – хотелось ей закричать. – Не так, не в одиночку, это нечестно…

Сара закусила губу. Она боялась, что ее стошнит, если она откроет рот. С животом стало совсем худо. Кучка денег, которую выиграл Джонни, одиноко лежала под ярким светом. Пятьдесят четыре доллара, а выигрыш на отдельной цифре был десять к одному.

Хозяин облизнул губы.

– Мистер, по закону я не должен разрешать ставить на отдельные цифры больше двух долларов.

– Ты это брось, – прорычал Бернхардт, – ты не должен был разрешать ставить свыше десяти на цифру, а ты только что дал ему поставить восемнадцать. Что, в штаны наложил?

– Нет, но…

– Давайте, – обрезал Джонни. – Или я ухожу. Моя девушка не совсем здорова.

Хозяин взглянул на толпу. Та смотрела на него враждебно. Глупцы. Не понимают, что парень выбрасывает деньги на ветер, а он пытается образумить его. Черт с ними. Все равно им не угодишь. Пускай хоть на голову становится и проигрывает вчистую. По крайней мере можно будет закрыть павильон на ночь.

– Ну что ж, – сказал он, – если среди вас нет государственного инспектора… – Он повернулся к Колесу. – Крутится-вертится колесо, где остановится, не знает никто.

Он крутанул, и цифры немедленно превратились в одно сплошное пятно. Какое-то время, показавшееся вечностью, не слышалось ничего, кроме жужжания Колеса удачи, вечерний ветерок где-то трепал полу тента, и в голове у Сары болезненно стучало. Она мысленно просила Джонни обнять ее, но он стоял неподвижно – руки на столе, глаза прикованы к Колесу, которое словно решило крутиться вечно.

Наконец вращение замедлилось настолько, что она могла прочесть цифры: 19 – 1 и 9, выведенные красным на черном фоне. Они то появлялись,то пропадали. Плавное жужжание Колеса перешло в мерное постукивание, громкое в этой тишине.

Цифры скользили мимо стрелки все медленнее и медленнее.

Один из чернорабочих с удивлением воскликнул:

– Черт возьми, еще, глядишь, выиграет!

Джонни стоял спокойно, глядя на Колесо, и теперь Саре казалось (может, из-за плохого самочувствия – живот то и дело схватывало), что глаза у него почти черные. Джекиль и Хайд, подумала она и внезапно ощутила безотчетный страх перед ним.

Тики-таки-тики-таки.

Колесо щелкало, оно прошло второй сектор, миновало 15 и 16, щелкнуло на 17 и, после секундного колебания, на 18. Последний щелчок – и стрелка уткнулась в гнездо под номером 19. Толпа затаила дыхание. Колесо еще слегка качнулось вперед, и указатель уставился в шпильку между 19 и 20. Долю секунды казалось, что шпилька не удержит указатель на 19, что в последний миг он перескочит на 20. Однако силы Колеса иссякли, оно вернулось назад и замерло.

Какое-то время в толпе не раздавалось ни звука. Ни единого звука.

Затем один из подростков произнес благоговейным шепотом:

– Эй, дядя, вы только что выиграли пятьсот сорок долларов.

А Стив Бернхардт добавил:

– Никогда еще такого не видел. Никогда.

Затем толпа взорвалась. Джонни хлопали по спине, толкали. Люди протискивались мимо Сары, чтобы дотронуться до него, и на мгновение, когда ее оттеснили, она почувствовала себя вконец несчастной, ее охватил панический страх. Сару пихали, обессиленную, туда-сюда, в животе у нее все переворачивалось. Перед глазами черными кругами ходило Колесо.

Через мгновение Джонни был уже с ней, и с затаенной радостью она увидела, что это был ее Джонни, а не тот, собранный, похожий на манекен, что смотрел, как Колесо совершает свой последний круг. Он выглядел смущенным и озабоченным.

– Прости, малыш, – сказал он, и ее захлестнуло чувство любви к нему.