Мертвая зона - Кинг Стивен - Страница 28

Он со стуком поставил чашку кофе на стол и сказал:

– Сара, твой старый дружок попал в газету.

Сара кормила Денни. Она была в халате, волосы не расчесаны, глаза едва открыты. На восемьдесят процентов она еще была сонная после вчерашней вечеринки. Почетным гостем был Гаррисон Фишер – конгрессмен от третьего округа Нью-Гэмпшира с незапамятных времен и верный кандидат на переизбрание в будущем году. Вечеринка была для нее и для Уолта вопросом политическим. Политический. Это словцо Уолт в последнее время употреблял частенько. Вчера он выпил куда больше Сары, но сегодня уже с утра был одет и свеж как огурчик, а она будто помоев нахлебалась. Где справедливость?

– Бяка, – подал голос Денни и выплюнул всю фруктовую смесь.

– Как некрасиво, – сказала Сара. И затем Уолту: – Ты говоришь о Джонни Смите?

– О ком же еще?

Она встала и, обогнув стол, подошла к Уолту.

– С ним ничего не случилось?

– Судя по всему, здоров и процветает, – сухо сказал Уолт.

Размер заголовка потряс ее: «ОЧНУВШИСЬ ОТ КОМЫ БОЛЬНОЙ ДЕМОНСТРИРУЕТ ПАРАНОРМАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ НА СКАНДАЛЬНОЙ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ». Репортаж был подписан Дэвидом Брайтом. На помещенном рядом снимке она увидела Джонни, худого, жалкого и растерянного; он стоял над распростертым телом человека по имени Роджер Дюссо, репортера льюистонской газеты. Подпись под снимком гласила: «Репортер теряет сознание после откровения».

Сара села рядом с Уолтом и начала читать репортаж. Это не понравилось Денни, который забарабанил по своему стульчику, требуя утреннее яйцо.

– Кажется, он тебя зовет, – сказал Уолт.

– Ты не покормишь его, милый? У тебя он все равно ест лучше. – Продолжение см. на стр. 9, колон. 3. Она открыла газету на девятой странице.

– Лестью добьешься чего хочешь, – миролюбиво сказал Уолт. Он скинул спортивную куртку и надел ее фартук. – Даю, даю, парень, – проговорил Уолт и начал кормить Денни яйцом.

Сара прочла репортаж дважды. Глаза ее снова и снова притягивал снимок – растерянное, охваченное ужасом лицо Джонни. Люди, обступившие распростертого Дюссо, смотрели на Джонни почти со страхом. Она понимала, почему. Сара вспомнила, как навестила Джонни, когда он вышел из комы. Она поцеловала его, и тут на его лице появилось странное, озабоченное выражение. А когда он сказал, где она найдет потерянное обручальное кольцо, она тоже испугалась.

Но послушай, Cара, твой тогдашний испуг – это ведь совсем другое.

– Еще немножко, ты же большой мальчик, – долетели до нее будто издалека слова Уолта. Сара взглянула на мужа и сына – они сидели рядом в пронизанном пылинками луче солнечного света, ее фартук свисал между колен Уолта, и ей вдруг снова стало страшно. Она ясно увидела, как кольцо, переворачиваясь, опускается на дно унитаза. Услышала негромкий стук при его ударе о фаянс. Вспомнила про маску Джонни накануне Дня всех святых, про мальчишку, говорившего: Приятно посмотреть, как вздрючат этого типа. Она думала об обещаниях, которые даются и никогда не выполняются, и ее взгляд возвращался к худому лицу на газетной полосе, изможденному и измученному лицу, смотревшему на нее с таким удивлением.

– …выдумка, в любом случае выдумка, – сказал Уолт, вешая фартук. Он-таки заставил Денни съесть яйцо, и теперь их сын и наследник удовлетворенно потягивал сок из бутылочки.

– Что? – Сара подняла взгляд.

– Я сказал, что для человека, которому предстоит оплатить больничные счета на добрых полмиллиона долларов, это чертовски удачная выдумка.

– О чем ты говоришь?! Какая еще выдумка?!

– Конечно, – сказал Уолт, явно не замечая ее возмущения. – Он мог бы заработать семь, а то и десять тысяч, написав книгу о той аварии и своем пребывании в коме. А уж если он вышел из комы ясновидящим, то тут можно грести деньги лопатой.

– Ты что, серьезно? – Голос Сары дрожал от ярости.

Сначала на лице Уолта выразилось удивление, затем оно сменилось пониманием. Этот понимающий взгляд взбесил ее еще больше. Если бы она откладывала по пять центов каждый раз, когда Уолт Хэзлит считал, что понимает ее, они могли бы уже слетать на Ямайку первым классом.

– Извини, что я затеял этот разговор, – сказал он.

– Если хочешь знать, Джонни такой же обманщик, как папа римский…

Он громко захохотал, и Сара чуть было не швырнула в него кофейной чашкой. Но сдержалась, сложила под столом ладони и сжала их. Денни уставился на отца, а затем тоже разразился смехом.

– Малышка, – сказал Уолт, – я ничего не имею ни против него, ни против его действий. Я даже его уважаю. Если этот заплесневелый толстый мухомор Фишер за пятнадцать лет в палате представителей сумел из разорившегося юриста подняться в миллионера, то любой человек имеет полное право заработать сколько может, разыгрывая из себя ясновидящего…

– Джонни не обманщик… – монотонно повторила она.

– Это же приманка для старушек, которые подсинивают кудряшки, читают бульварные еженедельники и состоят членами «Всемирного клуба любителей книг», – сказал он бодро. – Хотя должен признать, что немного ясновидения не помешало бы при отборе присяжных для суда над Тиммонсом.

– Джонни Смит не обманщик, – повторила она и услышала слова Джонни: Оно соскочило с твоего пальца. Ты убирала бритвенные принадлежности Уолта, и оно просто соскочило… поднимись наверх, Сара, и посмотри. Ты найдешь его там. Но она не могла сказать этого мужу. Он не знал, что она ездила повидать Джонни.

Ничего нет плохого в том, что я навестила Джонни, убеждала она себя.

Допустим, но как Уолт отнесется к тому, что она выбросила свое обручальное кольцо в туалет? Он может не понять внезапного приступа страха, заставившего ее так поступить, – страха, который сейчас она видела на лицах других людей, попавших в газету, да и на лице самого Джонни. Нет, этого Уолт может совсем не понять. Как-никак есть что-то неприятно символичное в том, что ты бросаешь кольцо в туалет и затем спускаешь воду.

– Ну, хорошо, – произнес Уолт, – он не обманщик. Но я просто не верю…

Сара тихо сказала:

– Посмотри на людей, которые стоят за ним, Уолт. Посмотри на их лица. Они верят.

Уолт бегло взглянул.

– Конечно, так же, как ребенок верит фокуснику на сцене.

– Ты что же, думаешь, Дюссо был, как ты это называешь, подставным? В отчете сказано, что они никогда раньше не встречались.

– Только так фокусы и срабатывают, Сара, – терпеливо сказал Уолт. – Никакой иллюзионист не станет вытаскивать кролика из клетки – только из шляпы. Либо Джонни Смит что-то знал, либо чертовски удачно угадал, основываясь на поведении Дюссо.

Сейчас она его ненавидела, испытывала отвращение к этому добряку, за которого вышла замуж. Собственно говоря, ничего особенного за ним не замечалось, он был порядочный, уравновешенный, добродушный человек, обладавший чувством юмора, – просто он свято верил, что все рвутся к выигрышу и каждый использует при этом свои маленькие хитрости. Сегодня утром он назвал Гаррисона Фишера заплесневелым толстым мухомором, а вчера вечером умирал со смеху от рассказов Фишера о Греге Стилсоне, чудаковатом мэре из какого-то заштатного городка, – не иначе свихнулся малый, если собирается выставить как независимый свою кандидатуру в палату представителей на выборах будущего года.

Нет, в мире Уолта Хэзлита не было ни экстрасенсов, ни героев, здесь существовала одна доктрина: мы должны изменить систему изнутри. Он был порядочный, уравновешенный человек, любил ее и Денни, но ее вдруг потянуло к Джонни, и ей стало жаль те пять лет, что у них украли. Или даже целую жизнь. И ребенка, у которого волосы были бы темнее.

– Ты лучше иди, дорогой, – сказала она тихо. – Они там съедят твоего Тиммонса со всеми потрохами.

– Пожалуй, – улыбнулся он ей. Выводы сделаны, заседание окончено. – Мир?

– Мир. – Но ведь он знал, где было кольцо. Он знал. Уолт поцеловал Сару, слегка коснувшись правой рукой ее затылка. Он всегда на завтрак ел одно и то же, всегда одинаково целовал жену, когда-нибудь они переедут в Вашингтон, и никаких экстрасенсов нет.