Эльфы до добра не доводят - Андрианова Татьяна - Страница 52

— Скажем… Только сдается мне, сначала нам надо покинуть тюрьму.

Предложение мне понравилось. По мне так и приходить сюда не следовало, но кто слушает хорошие советы?

Мы осторожно встали на подоконник и схватились за веревки. Подниматься наверх оказалось гораздо сложнее, чем спускаться. Это только в фильме народ легко карабкается вверх, как макака по лиане, упираясь в стену ногами. В реальности я ногами упиралась и при этом жутко боялась лишний раз вздохнуть, а веревка так и норовила вырваться из рук, словно у нее была своя воля. Внизу надсадно вопило чудовище. При таких обстоятельствах очень трудно не смотреть вниз, в голодные глаза монстра. А тут еще и руки вспотели.

— Чего ты возишься? — поинтересовалась Лисса откуда-то сверху.

Я запрокинула голову и обнаружила ее стоящей на галерее. Однако быстро она, а мне еще и половину подъема преодолеть не удалось. От такой вопиющей несправедливости я чуть не отпустила веревку, но в последний момент спохватилась и крепче сжала кулаки. Мантикора рявкнула еще раз. Я бы погрозила ей кулаком, но боялась. Ничего. Как-нибудь позже. А пока я не готова к волнительной встрече с чудовищем. Это только у красавиц такое проходит без эксцессов и членовредительства… Меня употребят внутрь самым нахальным образом и не чихнут. А уж устроить несварение желудка, пусть даже и посмертно — несбыточная мечта. Пришлось поднатужиться (не висеть же на веревке как одинокая лампочка от новогодней гирлянды) и сделать рывок вверх. Мантикора грустно наблюдала за тем, как добыча бесстыдно лишает ее трапезы, и обиженно жаловалась луне на свою горькую голодную судьбину. Так ей и надо.

— Что ты так копаешься? — зашипела на меня Лисса. — Хочешь порадовать своим присутствием утреннюю стражу?

Но тут выяснилось, что порадовать удалось ночную: народ, закованный в латы, словно в консервные банки, бодро высыпал на крышу галереи, где мы совершили вынужденную посадку. Лица у тех, чьи забрала оказались подняты, поражали серьезностью, цветов в латных перчатках не наблюдалось, из чего сам собой напрашивался неприятный вывод: нашему визиту не рады. Более того, наличие обнаженного холодного оружия, то бишь мечей, в руках встречающей стороны предполагало дальнейшее рукоприкладство. Да-а-а, мило у них тут принято гостей встречать.

— Что делать будем? — ненавязчиво поинтересовалась я у впавшей в оцепенение товарки.

— М-да, — задумчиво протянула Лисса. — Сдается мне, они ножички не для тонкой нарезки колбасы припасли.

— Догадливая, — обрадовался кто-то из стражи. — Эй, вы! Сдавайтесь!

— А если нет? — на всякий случай уточнила Лисса.

Амбаловидный стражник доходчиво помахал мечом перед нашими опешившими лицами:

— А нет — мы вас в капусту изрубим.

Мы пригорюнились, пытаясь выбрать наименьшее из двух зол. С одной стороны, оказаться мелконашинкованными — радости никакой, но и сдаваться в руки доблестной охраны тюрьмы не хотелось. Интуиция подсказывала, что вызволять двух девиц из тюремных застенков желающих не найдется.

— А можно подумать? — подала Лисса голос.

Стражник задумчиво поиграл мечом, в неверном свете луны сверкнула благородная сталь.

— Подумайте, — великодушно согласился он. — Только недолго.

Лисса обняла меня за талию и жарко зашептала в ухо.

— Короче, я беру на себя стражу, а ты чинишь дельтаплан. И мы шустро валим отсюда, пока еще кто-нибудь не надумал присоединиться к нашей милой ночной прогулке.

— Да кто еще может присоединиться? — нахмурилась я и невольно покосилась в сторону нетерпеливо мнущейся стражи. — Вроде все в сборе.

— Все да не все. Если сюда притащится гарнизонный маг, точно конец.

Хм, пожалуй, она права. Только мага нам тут и не хватало. Лисса сложила ладони лодочкой, а когда развела их в стороны — в каждой оказалось по магическому фаерболу.

— Она ведьма! — то ли удивился, то ли констатировал факт какой-то особо догадливый стражник.

— Точно, — радостно подтвердила Лисса. — И горжусь этим.

Я с тоской посмотрела на наше предполагаемое средство спасения и поняла — шансы выбраться из замковой тюрьмы стремились не просто к нулю, а достигли отрицательных величин. Часть перекладин дельтаплана сломана, ткань порвана в нескольких местах. Чтобы починить, нужны новые планки, нитки, иголки. Ничего этого у меня просто не было. Ежу понятно, что этот хлам не заставить пролететь и нескольких метров.

— Лисса! — неуверенно позвала я.

— Что?! — рявкнула та, не отрывая взгляда от впавших в нерешительность стражей.

— У нас проблема.

— Ну так решим ее, когда выберемся отсюда.

Оптимистичное заявление, если учесть, что запасного способа отхода мы не предусмотрели. Я пнула в сердцах многострадальный дельтаплан и чуть не взвыла от боли в ноге. Ну почему мне так не везет? Ладно, будем пытаться работать с тем, что есть. Смысл наличия дельтаплана в чем? Правильно. Чтобы планировать. Логично? Логично. Я почесала затылок и уставилась на сломанные планки, как на личных врагов. Вроде бы небольшая поломка, а как все усложняет… А если оставить непосредственно сам материал? Гениально! Я аж подпрыгнула на месте от видимой простоты идеи. Ай да Вероника! Я кинулась развязывать узлы, путаясь в веревках и ругаясь на тех, кому понадобилось так крепко и туго их завязывать.

— Быстрее, — ежесекундно торопила Лисса, что ускорению процесса, понятное дело, не способствовало.

Наконец под удивленные взгляды нерешительно мнущейся стражи и охотницы я торжественно вручила девушке некое подобие парашюта.

— Это что? — опешила та.

— Парашют, — радостно прокомментировала я.

— Это летает? — нахмурилась она.

— Нет, — пожала плечами я. — Оно планирует.

— Думаешь, сработает? — Голос Лиссы сочился сомнением.

— Понятия не имею, — честно созналась я. — Сооружение парашютов не мой конек.

Стража мгновенно просекла, что кокетничать не время (злоумышленницы могут ускользнуть), прикинула, что с ними сделает обозленное этим фактом начальство, и соотнесла с физическим вредом, который может нанести фаербол… Сравнение вышло не в пользу последнего, и народ нехотя перешел в наступление. В ответ Лисса метнула свой магический заряд в стражу. Под ногами охраны жутко громыхнуло, и парни в железках выдали синхронное танцевальное па. Девушка ехидно хихикнула, расправила свое полотнище и сиганула с галереи вниз. Вот так, без предупреждения. Оставшиеся, включая меня, дружно моргнули и кинулись к краю. Она летела! Ну ё-моё! Я просто гениальна!

Но тут как-то ненавязчиво выяснилось, что на крыше я одна в компании кучи закованных в латы мужиков, которые внимательно на меня смотрят. Хм, не очень приятное открытие. Возможно, так чувствует себя одинокая газель, оказавшаяся прямо в прайде голодных львов.

М-да. Я скосила глаза на уютно устроившуюся под стеной мантикору, сравнила с заметно оживившимися стражниками и решила, что с чудовищем проще договориться. Монстр — он монстр и есть. Стремления его понятны: он явно хочет употребить меня внутрь. Просто и без заморочек. А мужчин я никогда толком не понимала. Поэтому я расправила парашют, взвизгнула и спрыгнула вниз. Целую секунду мне казалось, что я грохнусь прямо на камни и мантикоре даже не придется напрягаться, чтобы переломать мне кости перед употреблением меня в качестве ужина. Но тут полотнище потащило вверх с такой силой, что чуть не вырвалось из моих рук.

Мантикора издала разочарованный вопль и ринулась следом. Стража тоже явно расстроилась и дернула куда-то вглубь башни. А я раздумывала: закричать или показать язык? А может, и то и другое? Пока я раздумывала, почувствовала, что теряю высоту. Этого еще не хватало. До стены еще ой как далеко, а заметившая мой маневр мантикора выглядела до противного довольной. Я пыталась затормозить. Занятие, лишенное логики и смысла. Воздух — субстанция, лишенная плотности, зацепиться не за что, ногами не обопрешься и, сколько ни маши руками, за птицу не сойдешь даже с натяжкой. Но жить очень хотелось. Выстоять против чудовища на земле — шансов вовсе никаких. Поэтому я молотила воздух конечностями, как очумелая мельница.