Время моей Жизни - Ахерн Сесилия - Страница 34

Мы потихоньку пили мохито. Я надеялась, что Мелани сменит тему, но, зная ее упертость, не сильно на это рассчитывала.

— И что именно приключилось? Какие неприятности? — продолжила она. Ровно с того места, где мы остановились.

— Ерунда. Небольшие проблемы, ничего особенного.

Она прищурилась.

— Какие проблемы?

— А, слегка приврала в своем резюме. — Я небрежно махнула рукой.

Мелани это позабавило, и она рассмеялась:

— Да ладно!

Пока что ей смешно, но если она узнает, в чем суть… нет, этого нельзя допустить. Я обдумывала, как бы половчее ей все это подать, когда Жизнь вернулся обратно за столик. Почуял, не иначе.

Мелани по-новому, с восхищением смотрела на него:

— Люси мне только что сказала, что вы ее Жизнь.

Он был очень доволен, что я сказала ей правду.

— Замечательно.

— Это так круто, можно я вас обниму?

Не дожидаясь ответа, Мелани подошла к нему и нежно обвила руками за шею. Браслеты радостно звякнули. Жизнь млел от удовольствия. Он даже глаза закрыл.

— Погодите-ка.

Она отстранилась и взяла сумочку. Покопалась там и достала мобильник.

— Хочу сделать фото.

Опять прижалась к Жизни, вытянула руку с телефоном как можно дальше и щелкнула себя с ним. Он улыбнулся, обнажив горчично-желтые зубы, особенно кошмарные по сравнению с белоснежными зубками Мелани.

— Выложу в «Фейсбуке». Да, так Люси мне рассказала, что малость приврала в своем резюме. — Мелани безмятежно хмыкнула и радостно ждала продолжения занятной сплетни. Она жадно тянула полными, сочными губами свой мохито через соломинку.

— Вот как? — Он был поражен. Еще одна галочка в списке моих хороших поступков.

— Угу. — Я потерла переносицу. — Я написала, что знаю один язык, а на самом деле я его не знаю.

Вот, все очень просто. Давайте посмеемся и как можно скорее об этом забудем. Есть масса более интересных тем. Но нет, так легко мне не отделаться.

— Что за язык, — весело поинтересовалась Мелани, — суахили?

— Нет, — мрачно ответила я.

— Ну а какой, какой язык-то? Вы знаете, Космо, — пожаловалась она, — мне вечно силком приходится вытягивать из нее любую мелочь.

— Испанский.

Карие глаза Мелани чуть потемнели, но она все еще улыбалась, хоть и не так оживленно.

— Ты знаешь испанский даже хуже, чем я.

— Да.

Я хотела сменить тему, но никак не могла придумать, как сделать это легко и непринужденно.

— А если б тебя попросили перевести что-нибудь на испанский?

— Меня просили. — Я глотнула мохито. — Постоянно. Наши основные языки — английский, французский, голландский и итальянский.

— И испанский, — сказала она.

— И испанский, — подтвердила я.

Она медленно тянула алкоголь через соломинку, не сводя с меня глаз.

— И что же ты делала? — Похоже, она уже обо всем догадалась. Хотя, может, это моя паранойя?

— Я… мне немножко помогали.

Жизнь тревожно переводил взгляд с нее на меня и обратно, поняв, что дело неладно. Я подумала, что сейчас он достанет свой комп и отыщет там ответ, но он просто вежливо помалкивал.

— Кто тебе помогал? — жестко спросила Мелани и напряженно ждала ответа.

— Мелани, ну прости. Извини меня, пожалуйста.

— Не извиняйся. Просто ответь на вопрос, — холодно велела она.

— Ну да. Да. Прости меня.

— Тебе помогала Мариса.

— Да.

Это ее потрясло. И хоть она уже была готова к такому ответу, все-таки не могла в это поверить. Я думала, она выплеснет мне в лицо остатки своего коктейля, но ее гнев тут же угас, и она лишь с горечью на меня смотрела.

— И ты все это время с ней общалась?

Мариса была ее огромной любовью, и она разбила сердце Мелани самым жестоким образом, после чего мы дружно ее возненавидели. И я тоже, но затем она прислала мне имейл, спрашивая, как у Мелани дела. Я ответила ей очень сухо, коротко сообщив, что у Мелани все прекрасно. А потом ситуация изменилась, и мне понадобилась ее помощь.

— Да я не общалась, только насчет переводов. Ничего личного.

— Ничего личного?

— Ну так, минимально. Она всегда о тебе спрашивала, я ей отвечала, что ты в полном порядке, рассказывала о твоих успехах, о том, что у тебя куча друзей и поклонников. Я ни разу не написала ей ничего, что тебе бы не понравилось. Клянусь. Она волновалась за тебя.

— Да уж, она волновалась… Сколько ты там уже работаешь?

— Два с половиной года, — промямлила я. Мне было мерзко, оттого что все это происходит у него на глазах, а главное, что это вообще происходит.

— И два с половиной года ты с ней поддерживаешь отношения. Люси, я поверить не могу.

Она вскочила и нервно начала шагать взад-вперед, потом подошла обратно к столику, но осталась стоять.

— Каково бы тебе было, если бы я без твоего ведома общалась с твоим бывшим парнем, о котором ты ничего не знала с того момента, как вы расстались? Я сотни раз думала, как она живет, что делает, а ты всю дорогу знала и ни слова не сказала мне. Что бы ты чувствовала, если бы я с тобой так поступила?

Жизнь настойчиво смотрел на меня. Я понимала, он хочет, чтобы я рассказала ей о Блейке. Но сейчас я никак не могу этого сделать. Нет, сейчас не время. Но и врать я не могу.

— Я понимаю. Мне тоже было очень тяжело. — Я нервно сглотнула. — И ты тоже все время общалась с Блейком, — попыталась защититься я.

Она поглядела на меня как на дуру.

— А при чем тут Блейк? Это совершенно другое дело. Ему же не взбрело в голову вдруг ни с того ни с сего растоптать твое сердце и разбить его на тысячу кусков. Ты сама его бросила. И ты понятия не имеешь, что я чувствую.

Жизнь сверлил меня взглядом: «Если вам есть что сказать, скажите это сейчас или храните молчание до конца своих дней». Я выбрала второе.

Она замолчала, опасаясь, что может наговорить лишнего. Впрочем, и так уже было сказано достаточно.

— Я выйду на минуту, мне надо воздуху глотнуть.

Она сгребла со стола сигареты и быстро ушла.

— Теперь ты счастлив?

— Мне немного лучше.

— Похоже, чем лучше тебе, тем хуже всем остальным. Какая мне от этого польза, можешь объяснить?

— Пока очень маленькая, но постепенно ты убедишься, что все делаешь правильно. Люди должны узнать тебя.

— Они и так меня знают.

— Ты сама себя плохо знаешь, а они и подавно.

— Да ты философ.

Я взяла сумочку.

— Ты куда?

— Домой.

— Но мы же только пришли.

— Она не хочет, чтобы я осталась.

— Она ничего такого не сказала.

— А ей и не надо говорить.

— Ну так предоставь ей самой решать.

— Как?

— Останься. Ты никогда еще так не поступала.

— И что мне делать, если я останусь?

Он задрал бровь.

— Танцевать.

— Я не желаю с тобой танцевать.

— Глупости, давай. — Он встал и схватил меня за руки. Я пыталась высвободиться, но он оказался неожиданно сильным.

— Я не танцую, — упорствовала я.

— Неправда. Раньше ты всегда танцевала с Блейком. Вы с ним даже два года подряд побеждали на конкурсе «Грязные танцы».

— А теперь не танцую. И вообще, на площадке никого нет, мы будем выглядеть, как два кретина. Все у меня хорошо, не хватает только грязные танцы со своей Жизнью танцевать.

— Не обращай ни на кого внимания. Танцуй себе, и все. И они не будут на нас смотреть.

Но они, конечно, смотрели. И Мелани тоже наблюдала за нами, стоя в полумраке у дверей. Значит, она не так безумно злится на меня? Мне показалось, что у меня с души сняли тяжкий груз. Какое счастье, что теперь мне не надо притворяться перед ней.

Жизнь танцевал как Траволта в «Криминальном чтиве» и как пьяный дядюшка на разудалой свадьбе, но он был счастлив, и я невольно повеселела. И выдала нечто а-ля Ума Турман, и танцевала так, словно никто на нас не смотрит, и мы последние ушли с площадки и из клуба.

Он проявил настойчивость и добился своего. Жизнь всегда добивается своего, когда знает, чего хочет.

Глава пятнадцатая

Расскажи о своем папе, — попросил Жизнь.