Валькирии - Коэльо Пауло - Страница 28

Он заново познакомился со своей женой — в тот момент, когда уже начал думать, что утратил ее навсегда. Потому что (он никогда не скажет ей об этом) успел влюбиться в Валгаллу.

Тогда-то он и осознал разницу между страстью и любовью. Как и тайна общения с ангелами, это оказалось совсем просто.

Валгалла была его фантазией. Женщина-воительница, охотница. Женщина, которая общалась с ангелами и была готова на любой рискованный поступок, чтобы преодолеть собственные пределы. Для нее Пауло был мужчиной с кольцом Традиции Луны на пальце, магом, посвященным в оккультные тайны. Искателем приключений, способным все бросить и отправиться на поиски ангелов. Каждый из них, конечно, привлекал бы другого — но лишь до тех пор, пока в нем оставались загадки и простор для домыслов.

Это и есть страсть, одержимость человеком: когда ты создаешь в воображении его образ, мало соотносящийся с действительностью.

Но в один прекрасный день, когда в результате близкого и длительного знакомства подлинная личность все-таки откроется, они увидят за образами мага и валькирии — мужчину и женщину. Каждый из них действительно владеет неким искусством, обладает ценными знаниями, но все же в главном они — просто мужчина и женщина, и этот факт нельзя игнорировать. У каждого свои муки и восторги, сила и слабости, присущие любому человеку.

Стоило бы одному из них показать свое истинное лицо, как у другого появилось бы желание убежать — ведь это означало бы крушение мира, созданного его воображением.

Пауло нашел свою любовь на скале, где две женщины боролись взглядами, стоя над пропастью на фоне огромной Луны. Любить — значит делить мир с кем-то другим. Одну из этих женщин он хорошо знал, он разделил с ней свою вселенную. У них были общие горы, общие деревья, хотя каждый из них имел собственный взгляд на вещи. Крис знала о его слабостях, о его вспышках гнева и отчаяния. И все же оставалась рядом.

У них одна общая вселенная. И хотя раньше у него нередко возникало ощущение, что в этой вселенной уже не осталось неисследованных мест, в ту ночь в Долине смерти Пауло понял, что ошибался.

Пауло остановил машину возле ущелья, врезавшегося в гору. Он выбрал это место из-за названия — хотя, вообще-то, ангелы присутствуют везде и всюду. Он выбрался из машины, напился воды из бутылки, которую теперь постоянно возил с собой, прикрепил на пояс фляжку.

Направляясь к ущелью, он продолжал думать о Крис и Валгалле. «Кажется, я буду влюбляться еще много раз», — сказал себе Пауло, и не почувствовал по этому поводу угрызений совести. Влюбленность — это хорошо. Она добавляет жизни радости и остроты.

Но влюбленность отличается от любви. А любовь стоит всего остального, и ее ничем нельзя заменить.

Пауло остановился у спуска в ущелье и посмотрел на открывшуюся взору долину. Горизонт окрасился в пурпур. Он впервые встречал рассвет в пустыне — даже когда они ночевали у костра, он обычно просыпался, когда солнце уже поднялось.

«Какое прекрасное зрелище я пропускал», — подумал он.

Вдали сверкали вершины гор, в долину проникли розовые полосы, которые окрашивали попадавшиеся на пути камни и растения, что умудрялись выживать здесь почти без воды. Какое-то время Пауло любовался тем, что видел.

Ему вспомнилась написанная им книга, герой которой, пастух Сантьяго, в какой-то момент поднимается на гору и смотрит вниз, на пустыню. За исключением того факта, что Пауло сейчас стоял не на вершине, сходство с той картиной, что он нарисовал в своем воображении восемь месяцев назад, было удивительным. А кроме того, он вдруг осознал значение названия города, в котором ступил на землю Соединенных Штатов Америки. Лос-Анджелес. В переводе с испанского — «ангелы».

Но не время было думать о знаках, встреченных им на пути.

— Я вижу твое лицо, мой ангел-хранитель, — произнес он вслух. — Я вижу тебя. Ты всегда был у меня перед глазами, а я тебя не узнавал. С каждым днем я понимаю это все отчетливее. Я знаю, что ты существуешь, потому что слышу о тебе в любом уголке земли. Один человек может ошибаться — даже целый народ, наверное, может. Но сейчас все народы и все цивилизации по всей планете говорят об ангелах. Дети, старики и пророки — слышат эти слова. Об ангелах будут говорить еще многие века, потому что дети, старики и пророки есть и будут всегда.

Над ним порхала прилетевшая откуда-то голубая бабочка. Это ангел отвечал ему.

— Я разорвал договор. Я принял прощение. Бабочка все порхала вокруг, далеко не улетая.

Пауло встречал в пустыне множество белых бабочек — но эта была голубая. Ангел подал ему добрый знак.

— И я заключил пари. В тот вечер на вершине горы я поставил на кон все, что у меня было, — мою веру в Бога, в жизнь, в работу, в Ж. Я заключил пари на все, что имел. Я загадал, что когда открою глаза, увижу тебя. Я побился об заклад, и ставкой в этом пари была моя жизнь. Я попросил тебя, чтобы на другой чаше весов было твое лицо, твое присутствие, твое явление.

Когда же я открыл глаза, передо мной была пустыня. На миг я решил, что проиграл. Но потом — о, какое сладкое воспоминание! — потом ты со мной заговорил.

Над горизонтом загорелась полоска света. Это вставало солнце.

— Помнишь, что ты сказал? Ты сказал: «Оглянись вокруг — это и есть мое лицо. Я — то место, где ты находишься. Мои одеяния днем окутают тебя солнечным светом, а ночью — сиянием звезд». Я слышал твой голос совершенно отчетливо!

А потом ты сказал: «Пусть будет так, чтобы ты всегда во мне нуждался».

На душе у Пауло был покой. Он подождет, пока взойдет солнце, и будет долго вглядываться в лицо своего ангела. Потом расскажет Крис о своем пари. И объяснит, что увидеть своего ангела даже проще, чем говорить с ним! Нужно только верить, что ангелы существуют, и испытывать в них потребность. И они явятся — в сиянии утренних лучей. И непременно помогут, защитят и направят, и каждое поколение будет рассказывать следующему об ангелах — так что люди никогда о них не забудут.

«Напиши что-нибудь», — услышал вдруг Пауло голос внутри себя.

Странно, он даже не пытался открыть внутренний канал. Все, что он хотел, когда сюда ехал, — посмотреть на своего ангела.

Но некая сущность внутри него настойчиво требовала, чтобы он что-нибудь написал. Пауло постарался сосредоточить внимание на горизонте и пустыне — но это удалось ему лишь на короткое время.

Он вернулся к машине и отыскал в ней ручку и листок бумаги. Пауло обладал некоторыми навыками автоматического письма, но никогда особо не углублялся в это, потому что Ж. сказал, что это не его путь, что ему следует искать что-то другое.

Пауло сел на жесткую окаменевшую землю и постарался расслабиться. Через какое-то время ручка должна была начать двигаться без его усилий, сперва рисовать линии и каракули, а затем должны были появиться слова. Чтобы это случилось, он должен был отказаться от контроля над собой и позволить ангелу воспользоваться им как инструментом.

Пауло расслабился и полностью принял эту роль. Но ничего не случилось. Вместо этого он снова услышал внутри себя голос: «Напиши что-нибудь».

Пауло испугался. Он не был готов к тому, чтобы в его теле поселился какой-то дух. Судя по всему, это было как при открытии внутреннего канала, но без всякой инициативы со стороны Пауло — словно ангел сам решил с ним поговорить. Автоматическое письмо, очевидно, было ни при чем.

Тогда он взял ручку потверже, осознанно. И слова начали появляться. Пауло записывал их, не успевая как следует понять, что он пишет:

Не умолкну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдет, как свет, правда его и спасение его — как горящий светильник.

Такого с ним никогда прежде не случалось. Он слышал голос, диктовавший ему слова:

…и назовут тебя новым именем, которое нарекут уста Господа.

И будешь венцом славы в руке Господа и царскою диадемою на длани Бога твоего. Не будут уже называть тебя «оставленным», и землю твою не будут более называть «пустынею», но будут называть тебя: «Мое благоволение к нему», а землю твою — «замужнею», ибо Господь благоволит к тебе и земля твоя сочетается.