На полпути к могиле - Фрост Джанин - Страница 45

Как раз, когда Кости спрашивал: «Настоящее имя Гасилы и как зовут новых телохранителей?» — что-то на крыше привлекло мое внимание. Две фигуры сорвались с карниза над десятым этажом. Кости с Лолой стояли прямо под ними. Я выскочила из кустов.

— Сверху!

Одновременно произошли два события: Лола, едва Кости поднял голову, выхватила из сумочки кинжал, и я, не раздумывая, метнула все три ножа.

То же мгновение выбрал Тони, чтобы нанести удар. Стоило мне выпустить его, чтобы освободить руки для броска, как он бросился на меня, оскалив клыки, и сбил с ног. Я отпихнула его щелкающую зубами морду, извернулась, коленями отшвырнула от себя и воткнула оставшийся клинок прямо в сердце. Он издал странный звук, похожий на болезненное хихиканье, и завалился набок.

Я вскочила и увидела, как Кости опускается на колени над Лолой. Она лежала на цементе и три серебряные рукояти тесным кругом торчали у нее из груди. Дальше лежали два тела и две головы — по отдельности. Вот вам и атака с воздуха!

Кости поднялся с колен и обернулся ко мне:

— Котенок, клянусь звонкими яйцами Люцифера, сколько можно!

Ой-ой-ой… Я поморщилась, инстинктивно пытаясь загородить от него тело Тони. Как будто бы он от этого ожил!

Кости смотрел на землю у меня под ногами:

— И его тоже?

Я беспомощно кивнула:

— Он на меня прыгнул.

— Ты не женщина, — заявил Кости, не сводя с меня взгляда. — Ты — Рыжая старуха с косой!

— Так нечестно, — начала оправдываться я, но меня остановил пронзительный крик.

Женщина в деловом костюме вопила, выронив сумочку и отскочив обратно в парадную. Должно быть, ее растревожило зрелище мертвых тел на стоянке. Не совсем то, что ожидаешь увидеть, уходя на работу.

Кости вздохнул и выдернул из Лолы клинки:

— Давай, Котенок, уходим. Пока ты еще кого не убила.

— И совсем не смешно…

— Во всяком случае кое-что я успел из нее вытянуть, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Исполнитель Хеннесси, Гасила. Начнем с того, что попробуем выяснить, кто он такой.

— Она же хотела тебя убить!

— А тебе не пришло в голову прицелиться не точно в сердце?

Мы прибавили шагу. Из многоэтажки начинал выходить народ. Я слышала позади новые вопли. У самой машины он вдруг быстро, сочно чмокнул меня:

— Спасибо за защиту, только в другой раз постарайся ранить, а не убивать, а? Например, метни нож в голову? Так ты их на мгновение обездвижишь, но не превратишь в груду гниющих останков. Это просто пища для размышлений.

17

Как ни гнал Кости, времени, чтобы принять перед колледжем душ, у меня не осталось. Дай бог успеть всего лишь заскочить на квартиру, чтобы наскоро переодеться.

— Мне надо забросить машину к Тэду, — сказал он, высаживая меня. — Вернусь через несколько часов.

— Я буду спать, — пробурчала я. — Разве нам…

— Привет, Кэти!

Тимми, широко улыбаясь, распахнул дверь. Должно быть, увидел меня в окно. От взгляда Кости улыбка замерзла у него на губах.

— Прости, не знал, что у тебя компания, — извинился парень и, спотыкаясь, бросился обратно к себе.

Я наградила Кости столь же недружелюбным взглядом. Нечего запугивать моего застенчивого соседа. И с улыбкой окликнула Тимми:

— Все в порядке. Он, в сущности, не «компания».

— О… — Тимми смущенно глянул на Кости. — Вы брат Кэти?

— Какой еще брат, черт побери? — огрызнулся Кости.

Тимми попятился с такой поспешностью, что врезался макушкой в притолоку.

— Извиняюсь, — снова пролепетал он и еще раз налетел на дверь, прежде чем нырнуть в нее.

Я прошествовала прямо к Кости и наставила палец ему в грудь. Он смотрел на меня — надувшись, сказала бы я, не будь ему двести с лишним лет.

— Выбирай, — отчеканила я, — либо ты сейчас же очень искренне извиняешься перед Тимми, либо уползаешь в свою пещеру, как ядовитый гад, которого ты сейчас изображал. Не знаю, что на тебя нашло, но он славный паренек, а по твоей милости хорошо, если штаны не намочил. Тебе решать, Кости. Либо — либо…

Темная бровь изогнулась и поползла вверх. Я притопнула ногой.

— Раз… два…

Он пробурчал что-то нелюбезное и, поднявшись по лестнице, дважды стукнул в дверь к Тимми.

— Слушай, это, приятель, жутко извиняюсь, что нагрубил, и правда, прошу прощения, — с восхитительным смирением промямлил Кости в приоткрывшуюся щелочку. Только я расслышала легчайшую усмешку в его голосе, когда он продолжил: — У меня всего одно оправдание: я был потрясен идеей, что она могла бы оказаться моей сестрой. Поскольку я нынче ночью собираюсь ее нажаривать, сам вообрази, как потрясла меня мысль о кровосмешении.

— Ах ты паршивец, — взорвалась я, глядя на отвисшую челюсть Тимми. — Нынче ночью ты будешь нажаривать сам себя, и никого другого!

— Тебе нужна была искренность, — возразил он. — Вот тебе и искренность, милая.

— Катись в свою машину и увидимся позже — если не будешь таким гадом!

Тимми вертел головой, разглядывая нас по очереди, а челюсть у него так и не встала на место. Кости послал ему улыбку — больше походившую на оскал:

— Рад был познакомиться, приятель, и прими один совет. Даже не думай! Только попробуй к ней подкатиться, я тебя голыми руками кастрирую!

— Убирайся! — топнула ногой я.

Он пронесся мимо меня, вдруг обернулся, с силой поцеловал в губы и запрыгнул в машину, уклоняясь от хука справа.

— Увидимся, Котенок!

Тимми решился заговорить, только когда Кости скрылся из виду:

— Это твой парень?

Я пробурчала нечто утвердительное.

— Я ему совсем не понравился, — полушепотом заметил он.

Я послала еще один взгляд вслед Кости и покачала головой, дивясь его бешенству:

— Да, Тимми. Пожалуй, не очень.

В класс я вбежала, когда профессор уже раздавал билеты. Грязная, растрепанная, в синяках, я предпочла не замечать, как перешептываются и подталкивают друг друга локтями мои однокурсники. К тому же я так вымоталась, что сама не знаю, что накарябала на листке с ответами. Следующие лекции прошли еще хуже. На физике я отрубилась, и соседке пришлось меня тормошить. А вернувшись домой, обнаружила, что начались месячные.

Официальное подтверждение — день пропал.

Последние остатки сил ушли на то, чтобы принять душ и плюхнуться в постель. Пять минут спустя в дверь постучали.

— Катился бы ты, — буркнула я, не открывая глаз.

Стук повторился громче.

— Кэтрин?

О, дерьмо! Мать! Что ты затеял, Господи? Проверяешь меня на прочность?

— Иду!

Я открыла дверь — заспанная, в пижаме. Мать с разочарованным видом протиснулась в квартиру.

— Ты еще не одета! До сеанса меньше часа.

Дважды дерьмо! Сегодня же понедельник, и я обещала сходить с ней в кино! Совсем забыла за всеми делами.

— Ох, мам, извини. Вчера очень поздно засиделась и сейчас только добралась до кровати…

— Ты добыла одного из этих монстров? — перебила она.

Брови разошлись, словно по волшебству.

— Ты только об этом и думаешь?

Мы обе поразились резкости моего ответа. При виде ее обиженного лица я сразу почувствовала себя виноватой.

— Извини, — повторила я — боже, совсем как Тимми. — На самом деле я вчера ночью прикончила двух плохих вампиров.

Отчасти это была правда, а нескольких недостававших подробностей ей знать не обязательно.

— Плохих? — настороженно переспросила она. — Что значит «плохих»? Они все плохие!

«Она не виновата, — напомнила я себе, снова чувствуя вину. — Единственный вампир, какого она знала, ее изнасиловал».

Она обошла мою кухоньку — все четыре квадратных фута, открыла холодильник, и лицо у нее совсем вытянулось.

— Пусто! У тебя совсем нечего есть. Почему ты не купила продукты?

Я пожала плечами:

— Еще не была в магазине. Забыла, что ты приедешь.

Последнюю упаковку лапши я съела накануне на ланч, а сказать, что меня приглашает в рестораны Кости, не могла. Хотя совместные обеды принадлежали к числу наших редких нормальных занятий. Мы всегда выбирали тихие заведения, где нас никто бы не приметил.