В подарок – чудо! - Чепурина Мария Юрьевна - Страница 3

Посреди урока Любин взгляд упал на подставку под столом, где стояли магнитофон и кассеты. Люба обратила внимание, что какой-то странный, еле видный шов окаймлял подставку. Крышка люка?

– Оля, Оль! – зашептала соседке Багрянцева, уверенная в том, что старожилка, а тем более отличница, должна знать, в чем тут дело. – Что это такое под столом? Люк, что ль?

– Что? – не поняла Михеева.

– Я говорю – люк под столом?

– Какой еще люк? А… Не знаю… Тише, вон Нина Антоновна говорит что-то.

«Вот это выдержка! – подумала Багрянцева. – Сидит весь урок – и ни слова!»

Еще повертев головой, Люба обнаружила за спиною у себя след от камина и двух модниц. Алена с Алисой под партой читали какой-то журнал и бормотали названия: «Шанель», «Герлен», «Диор» – словом, прилежно изучали французский язык. Камин же явно вырисовывался в углу, хотя он был заделан и покрашен в тон стене.

Кто знает, может быть, его топили в тот день, когда Еля тайно обвенчалась со своим студентом?

Определенно, Любе эта школа нравилась…

Домой Багрянцева с Михеевой пошли вместе.

– Забавный у вас класс, – заговорила Люба, миновав ограду школьного двора.

– Ужасный.

– Не-е-ет. Я поначалу тоже думала ужасный, но теперь привыкла.

– Не знаю… Мне не очень-то по вкусу все эти компании: что Тарасюк с Жигулиной – куряки, что Лепетюхина с Ухиной – сплетницы, грубиянки, что эти финтифлюшки три…

– Если станем сейчас их ругать за глаза, то сами будем сплетницами, – заметила Люба.

Михеева согласилась:

– Ну ладно. Мы про них не будем.

Около минуты девочки шли, не зная, о чем говорить.

– А ты музыку какую слушаешь? – начала новую тему Багрянцева.

– Разную, – сказала Оля неуверенно.

– А кино смотришь какое?

– Тоже разное.

И еще с минуту обе помолчали.

«Уж больно непонятная она, – думала Люба. – Чего не любит – ясно, а что любит – поди догадайся. Что ж, зато помогла мне. Добрая, культурная. Ладно, мы же всего день общаемся! Может быть, со временем пойму, что у нее там, внутри».

Жили они, как выяснилось, в соседних подъездах.

– Ну надо же! – обрадовалась Оля. – И язык иностранный у нас один и тот же, и дом!

– Можно и в школу ходить вместе.

– Точно! – Оля смущенно улыбнулась. – Знаешь, мне кажется, ты не такая, как все.

– Ладно тебе…

– Да! Ты нормальная. Будешь со мной дружить?

– Буду.

Чья-то мама высунулась из окна и закричала: «Кирилл! Кири-и-илл!» Древняя старушка из последних сил поднялась на крыльцо, устало опустила на бетон две тяжелые сумки и стала искать ключ от подъезда. Сзади, во дворике, плакал какой-то малыш и тихонько скрипела коляска. Девчонки попрощались.

«Ну вот, – решила Люба. – Жизнь налаживается. Теперь и здесь у меня есть подруга, и не худшая».

Желтые и коричневые листья падали на землю, образуя по-осеннему красивый ковер.

Глава 3

Посылка из прошлого

Так прошла неделя. Люба прижилась в школе: дух старины все больше привлекал ее. В жизнь класса Люба тоже постепенно втягивалась. Выяснила, что, кроме зеленых, у Изольды Тарасюк есть белые трусы; что Алина – чей папа, кстати сказать, возглавляет прибыльную фирму и часто ездит в Москву, – тащится от группы «Фабрика», Алиса – от группы «Сливки», а Алена – от группы «Блестящие». Обнаружила она также – к большой своей печали, – что Серёжа, обладатель деревянных бус и милой шевелюры, подозрительно интересуется всей этой троицей. Неужели влюблён и у Любы нет шансов? Но если так – в которую? Пока что это оставалось тайной.

Только одна личность в классе оставалась по-прежнему непонятной для Любы. То была Михеева, с которой они каждый день ходили в школу и обратно, болтали на переменах и даже один раз вместе решали задачу со звездочкой по геометрии. Нет, во всем, что касалось дел школьных, Оля была просто ас. Одно слово – отличница. Но стоило лишь выйти из стен школы, как Оля делалась какой-то дурочкой. Ни про кино, ни про артистов, ни про моду, ни про популярные книжки Михеева ничего не знала. «Чем же она увлекается?» – не могла понять Люба.

Тот день, когда отношения между ними выяснились, оказался очень радостным и одновременно очень грустным.

Начнем с того, что с самого утра в классе творилось какое-то безобразие. Аня пришла в юбке наизнанку. «Ты это что? – засмеялись девчонки. – С закрытыми глазами одевалась?» Любина соседка с гордостью глянула сквозь них, тряхнула афрокосичками, перехваченными косынкой с надписью «Нирвана», и ответила: «Я неформалка! Что хочу, то и делаю!»

Потом прошел слух, что сегодня будет проверочная по истории. Все переполошились, кинулись читать учебник. Лена нашла где-то ответы на тест, который был в «А» классе. Поделилась этими ответами великая сплетница только со свой подругой Катей, да еще с испуганной Алисой, обещавшей завтра принести подборку номеров «Гламур». Счастливицы принялись переписывать ответы и на всякий случай зубрить их. «1-ж, 2-а, 3-г», – бормотали они себе под нос. «Не надо проверочной!» – завопил класс, как только прозвенел звонок и вошла учительница. «Да вы что! – удивилась та. – Я и не собиралась!»

К концу дня то ли от обиды на зряшное беспокойство, то ли от радости, что проверочной не было, то ли просто от усталости класс впал в какую-то дикость. Едва войдя в кабинет биологии – ужас, седьмой урок! – парни сразу же начали кидаться тряпками друг в друга. Желания беситься добавляло то, что биологичка, Анна Павловна, была совсем молоденькая, робкая и ничуть не страшная. Женька Жигулина вывела мелом на всю доску слово «Щетка». Так дразнили Олега Коровина за жесткие, торчащие вверх волосы. Изольда Тарасюк, изящным жестом отведя в сторону свои длинные черные пряди и с трудом присев в узких джинсах, подписала под «Щеткой» ругательство. Олег пришел из столовой, разозлился, быстро выяснил, кто его обидчицы, и с грязной тряпкой погнался за ними. Те бросились спасаться от него: Иза – на шпильках, азартно визжа, а Женя – в кедах, выкрикивая разные неприличные слова. В пылу погони Коровин запрыгал по партам и опрокинул два стола и три стула. Тут прозвенел звонок, пришла учительница и стала возмущаться всем их безобразием. Ни на кого это, конечно, не подействовало, хотя парты подняли, расселись. Через пять минут Женьке и Изольде стало скучно, и они начали проситься выйти из класса. Учительница отпустила только Изу, и та вышла, напоказ держа в руке пачку сигарет. «Обезьяна!» – крикнул ей вслед с места Коровин. Анна Павловна, разумеется, сделала ему замечание, но тот возразил: «Изольда первая!» Класс зашумел. В довершение всего Женька Жигулина («Ох, – подумала Люба, – и почему она не родилась парнем?») подняла руку и спросила:

– Анна Павловна, а вы это… давно с этим… с которым вчера в парке были… гуляете?

Биологичка разозлилась, покраснела, пошла и привела завуча. Тут уж, конечно же, всем влетело.

После всех этих событий у Любы и Оли еще остались силы, чтоб пойти в библиотеку. Им задали по литературе прочитать две повести.

– Нам, пожалуйста, Карамзина, – сказала Люба. – Две книги.

Библиотекарша исчезла на минуту в своем книжном лабиринте и вернулась с маленьким и странным на вид томом.

– Девочки, вы поздно пришли, – сказала она. – Карамзина всего уже разобрали. Есть только вот эта книжка. Ей больше ста лет, она очень ценная. Но, думаю, тебе, Оля, ее доверить можно. Читайте. Только здесь. Домой ее уносить нельзя, это раритет.

Девочки сели за стол.

Книга была в красном кожаном переплете, с остатками золотой краски кое-где и тонкой шелковой закладочкой, когда-то кем-то оставленной на странице 128. «Н. М. Карамзинъ. Сочиненiя» – значилось на обложке.

– Вот это да, Оль! Представляешь, какая она старая? Твоей бабушки еще не было, а ее, наверное, уже кто-то читал!

– Ладно тебе. Ищи, где там «Бедная Лиза». Мне сегодня еще геометрию доделывать надо.