Влюбленная в принца - Бернем Николь - Страница 19

Он остановился. Она тоже сдержала шаг, понимая, что ему нужно ее полное, безраздельное внимание.

— Я никогда не понимал, что сыновьям нужно время, когда можно быть просто мальчиками, ничего не делать и просто играть. Иметь возможность играть с отцом, а не только с няней.

— А теперь вы знаете, — беззаботно сказала Пиа. Она надеялась, что он не станет слишком серьезно относиться к себе. — И будете проводить с ними время, даже когда найдете няню. — И няня будет с ними играть в прятки, учить фокусам, строить из одеял палатки, качаться на качелях… Она вздрогнула при мысли о качелях. — Мальчики этого ждут. Сегодня они так веселились, что теперь по-другому у них уже не получится.

К ее удивлению, он подошел к ней и взял ее за руку. Его пальцы излучали тепло и силу.

— Но без вас я бы этого не понял. Спасибо.

На краткий миг, когда их пальцы переплелись, ей захотелось и самой сделать для детей что-то необыкновенное. Стать матерью Паоло, обнять его и залечить все ушибы и обиды. Убедить его, что ему не надо притворяться утопленником или сочинять сказки о покойной матери, чтобы завоевать внимание.

— Знаете, Пиа, вы будете удивительной женой и матерью. Надеюсь, ваши будущие муж и дети поймут, какое счастье им досталось.

Она заставила себя с благодарностью улыбнуться. Но Федерико уже убежал вперед, чтобы подхватить под мышки своих хихикающих мальчиков. Она смотрела ему вслед, и пустота захватывала все внутри. Как она могла позволить себе строить воздушные замки?

Нет, она никогда не будет матерью. Ни для Артуро, ни для Паоло, как просил мальчик. Слова Федерико, хотя и звучали как комплимент, отметали всякую возможность романтических отношений.

Она закусила тубу. Часть ее хотела быть матерью. Испытать такую же радость, какая наполняет Федерико каждый раз, когда он держит на руках своих сыновей. Но Пиа знала, что она никогда не будет матерью собственных детей.

Он что, не умеет держать мысли при себе?

Федерико заглянул в ванную мальчиков, чтобы взять полотенце и высушить им волосы. Он потратил всю жизнь, чтобы научиться говорить, когда это уместно, и держать язык за зубами, когда молчание лучше всего послужит ему, его семье или его стране.

Так что нашло на него? Почему он счел нужным сказать Пиа, что она будет хорошей женой какому-то мужчине? Конечно, это абсолютная правда. Она излучает столько естественного дружелюбного очарования, что любой мужчина найдет чрезвычайно приятным общение с ней. Не говоря уже о ее удивительном чувстве юмора. Почему он с такой тупой уверенностью заявил, что она будет хорошей женой другому? Ведь его слова прозвучали так, будто он демонстративно отвергает ее. И это при том сексуальном напряжении, какое возникло между ними.

Он знает почему. Для самозащиты. Чтобы убедить себя, что между ними ничего нет. Но между ними что-то есть. Хотя удобнее думать, что это невозможно. Пусть невозможно. Но ему не следовало отталкивать ее так грубо.

И потом его замечание о том, что она будет матерью. И взгляд, какой он поймал перед тем, как побежал ловить мальчиков.

Что он знал? Нервное поведение за завтраком, выражение ужаса, когда Артуро прыгнул с качелей, а Паоло забрался в фонтан. Это говорит о ее неспособности переносить страх за детей, то есть, собственно, самих детей. Он отмечал такое же выражение у некоторых своих друзей, которые не обзаводились детьми. Их больше, чем самих родителей, волновали детские шишки и ссадины. Родители знали, что дети выносливы и жизнеспособны. Если не бесплодие, то что приводит ее в такое нервическое состояние, когда речь заходит о детях? Он должен разгадать этот секрет.

— Вот так Принц Совершенство, — сквозь зубы процедил он. Дважды он обидел ее. Неудивительно, что она извинилась и вернулась в апартаменты Дженнифер. Хотя он предложил ей сухую одежду и обед. Это не было желанием побыть с подругой, как она заявила. Она отводила взгляд, у нее поникли плечи. Федерико не сомневался: причина в его бестактности.

В ушах звучали ее слова перед уходом, когда она напомнила, что мальчикам по-прежнему нужна няня. И пожелала ему удачи в попытках найти ее.

— Папа?! — На уровне дверной ручки в ванную комнату просунулась голова Паоло. — Ты нашел полотенце?

Он старался не думать о Пиа, когда привлек к себе сына и стал тщательно вытирать короткие темные волосы, так похожие на его собственные. Но из-под них на него смотрели глаза Лукреции.

— Найди свою пижаму, Паоло, и принеси сюда. По-моему, сегодня тебе надо принять ванну.

— С пузырьками?

Федерико притворился, будто никак не может решить. Но Паоло просительно обнял его. Отец не выдержал и улыбнулся.

— Идет, — согласился он.

— Папа, сегодня было здорово.

— Я рад, что ты так думаешь.

— Мы можем снова пойти туда гулять?

— Конечно.

— И синьорина Ренати будет моей новой мамой?

— Почему ты спрашиваешь? — У Федерико одеревенела спина.

— Она мне понравилась, — пожал плечами Паоло. — Она симпатичная. Я сказал ей, что, по-моему, будет хорошо, если она сможет быть моей мамой.

О боже! Нет.

— Ты сказал?

Паоло кивнул.

— И что она ответила?

Мальчик поджал губы и задумался.

— Не помню. По-моему, мы пошли к фонтану, и я забыл. Можно я надену пижаму с лягушкой?

— Конечно.

Паоло вприпрыжку побежал за пижамой.

Федерико поднял с пола полотенце. Он, наверное, уронил его, когда Паоло задал свой невероятный вопрос. Хорошо, что трехлетний ребенок легко переключается на другую тему. Но ведь у Пиа должна быть нормальная память.

Переодев мальчиков, он поручил своему секретарю связаться со службой, подбирающей нянь. Как и советовала Пиа. Но в следующий раз, когда он увидит ее, надо разобраться в ее отношении к детям. И главное, извиниться за свою бестактность.

— Ты промокла!

Когда Пиа вошла в комнату, Дженнифер удивленно вытаращила на нее глаза. Пиа сняла плащ и повесила его в ванную. Хорошо, если она не накапала на дорогие восточные ковры, устилающие полы в апартаментах.

— Я и не подозревала, что ты сегодня пойдешь на пляж. — Дженнифер с недоумением разглядывала мокрые волосы и одежду подруги.

— Мы и не ходили на пляж. Мальчики хотели играть в саду, плескаться в лужах и все такое прочее.

Дженнифер закрыла крышкой коробку с фотографиями, отодвинула в сторону стопку снимков, альбом и специальные маркеры, чтобы освободить на кровати место для Пиа.

— Мне лучше сначала переодеться, — покачала головой Пиа. — Благодаря Паоло я промокла сильнее, чем собиралась.

— Видишь, — улыбнулась принцесса, — я же говорила тебе, что с мальчиками будет весело. И держу пари, что им понравилось. Федерико никогда бы не вышел с ними под дождь. — Пиа улыбнулась, и у Дженнифер буквально открылся рот от изумления. — Федерико гулял с тобой в саду? Под дождем? Ты, должно быть, шутишь! Как ты его убедила? Он не умер, когда понял, что его костюм от дизайнера промок? Или он все время ходил под зонтом?

— Он не ходил под зонтом, он не умер, и его не пришлось убеждать. Во всяком случае, мне. Мальчики сказали, чем они хотели бы сегодня заняться, и он согласился.

— Невероятно. — Дженнифер сложила фото в коробку, потом, не отрывая изучающего взгляда от Пиа, закинула руки за спину, чтобы помассировать мышцы. — Ну, полагаю, что причина — время. Ему пора расслабиться. Клянусь, с тех пор, как умерла Лукреция, я не видела на его лице улыбки. Он очень сильно изменился. Трудно поверить, что это тот же самый мужчина, которого я встретила, когда впервые приехала сюда. Я имею в виду, что на публике он всегда был образцом класса и стиля, но в частной жизни был остроумный и веселый. И добрый. Когда я приехала сюда собирать средства

для лагеря Хаффали, он даже шутил при первой встрече.

Дженнифер вопросительно посмотрела на Пиа — помнит ли она ее путешествие из лагеря в Сан-Римини. Пиа кивнула, и принцесса продолжала: