Чужой (v2) - Круз Мария - Страница 6

На втором этаже дома оказались жилые комнаты, похоже, что здесь жил менеджмент, а то и владелец, но ничего полезного не нашел. Холодильник в маленькой кухоньке был совершенно пустым, только в двери нашлись две большие неоткрытые бутылки кока-колы, которые я тоже прихватил с собой, одну открыв по дороге — благодать-то какая, я колы с момента своего прошлого провала не пил. Вроде никогда и не любил, а вот на тебе, аж взвизгнуть хочется от удовольствия.

«Поларис» неторопливо развернулся и понес меня обратно к Форрест Драйв, где я снова свернул направо, собравшись проверить город. Если люди и есть, то там, наверное.

Дорога, а точнее та часть снежной целины, которая угадывалась как таковая, перевалила через пологий увал и пошла вниз, открыв вид на долину. Правда, вид был так себе, все затянуто дымкой, скорее даже не слишком плотным туманом.

Не проехав и километра, я увидел по правой стороне длинное, даже очень длинное трехэтажное здания из красноватого кирпича, в котором легко угадывался отель. Свернув к нему, я оказался у подъезда с длинным, заваленным снегом козырьком, на котором прочитал: «Инн эт Силверкрик», «Гостиница на Серебряном ручье». Романтичненько.

Если есть гостиница, то может быть и еда. На ресторанной кухне хотя бы. Спагетти какие-нибудь в пакетиках должны были бы сохраниться, как мне кажется. Или что-то в этом духе. Снегоход с прицепом неторопливо заехал под козырек и остановился. Ружье уже привычно переместилось из-за спины в руки.

Раздвижные двери были открыты, в холл намело немало снега. Огромное двусветное помещение, кремовые стены, пол покрыт серо-голубым ковролином. Два чучела медведей, гризли и почему-то белый. Намек для туристов на то, что тут тоже можно такого встретить? Или оформитель в такие детали не вдавался? Простенькие диваны, обитые грубой тканью, световые люки в крыше. Пустота, слышно как посвистывает ветер, сквозняк здесь сильный.

Надеясь, наверное, найти еще один револьвер, зашел за стойку, открыл все ящики, но ничего полезного не обнаружил. Ладно, пошли в ресторан, вон двери напротив.

Ресторан рестораном не выглядел, скорее тянул на столовку с претензиями. Стулья с виниловой обивкой на металлических каркасах, одноразовые скатерти на столах, в углу банкетный стол унылого вида. Потолок на уровне третьего этажа вовсе не «создает ощущения открытого пространства», скорее вызывает подозрение, что ресторан здесь организовали случайно, по проекту здесь было что-то другое.

Со столов не убрано. Не со всех, а только с некоторых, похоже, что кто-то здесь ел… сам по себе, что ли, официанты не обслуживали. Ни сервировки, и чего другого. Вот остаток бургера, вон пустая бутылка из-под виски, вон вскрытая коробка какого-то печенья. Кто-то из персонала здесь питался? Может быть.

Где кухня? Вон там, похоже, за той дверью в дальнем углу. Посмотрим.

Дверь отворилась от толчка, пропуская меня в полутемное помещение. Запах тут какой-то есть, несмотря на холод. Ну да, эпидемия началась летом, что-то наверняка успело полежать и на жаре до того, как подмерзло. Где искать? Так, это комната-холодильник, похоже, что от нее дерьмом и потягивает. Заглянул в окошко, забранное толстым стеклом, подсветил фонариком — точно, там мясо. Было. То, что есть теперь, мясом точно не назовешь. Это хорошо, что туда дверь так плотно закрывается, как мне кажется. А вот к лету все заново оттает и дверь, небось, сорвет вонью как крышку с банки.

Шкафы, шкафы… В одном нашел десяток упаковок булочек для гамбургеров. Причем на ощупь они оставались идеально мягкими. Посветил, посмотрел — все верно, никакой плесени, даром что полгода пролежали. Вскрыл один пакет, отщипнул кусочек, попробовал — действительно нормально. Это сколько в них всякой химии, интересно? Ладно, жрать все равно нечего, сойдет. Затолкал в большой плотный мусорный пакет, поставил его на пол.

Спагетти в кладовке тоже нашлись, самые обычные, из тех, что в супермаркетах продают. Не много, шесть упаковок всего, но нашлись. Никакой «домашней пастой» тут посетителей не баловали, похоже. Белого медведя выставили, макаронами из пакета покормили — иди катайся на лыжах своих, иначе зачем сюда приехал?

Потом в мешке исчезли две пластиковых бутылки оливкового масла, упаковка соли, сахар, несколько пачек кофе в зернах. Все остальное было безнадежно испорчено, а консервы в ресторанах не хранят, насколько я понимаю. Потом потоптался в холле, думая, не проверить ли комнаты, но потом решил, что ничего нужного я там точно не найду. Поэтому выволок мешок наружу, закинул в сани и поехал дальше, к городу.

Дорога влилась в шоссе номер 40, если верить указателям, потому что сама дорога, что шоссе, были для меня все теми же условными понятиями, снегоход ехал по целине. Почти сразу после поворота я увидел слева от дороги длинное приземистое здание с красными буквами по фасаду «Городской рынок», и большую стоянку перед ним.

— А стоит поглядеть, — сказал я, поворачивая снегоход с дороги.

Стоянка была почти пустой, лишь несколько засыпанных снегом машин. Почти у подъезда торгового центра стоял военный грузовик, избитый пулями так, что был похож на решето. Кузов под край был завален чем-то, чего я не мог разглядеть под накрывшим снегом. Когда подъехал ближе, то увидел в кабине труп водителя, одетого в армейский камуфляж. Труп был в плохом состоянии, его и птицы поклевали, и разложился сильно. Но запаха не было, мороз.

Не сдержав любопытства, я подъехал к борту машины и встав на заднее колесо грузовика, прямо рукой смахнул снег с груза. И чуть не свалился назад, поняв, что лежит в кузове — он был под край заполнен черными пластиковыми мешками с телами. Соскочив с машины, я отбежал назад, испуганно заозиравшись.

Вот так, только сейчас дошло, что здесь действительно было бедствие, пандемия, эпидемия, забыл, как оно правильно называется. Люди здесь вымерли, а не уехали в отпуск. И вот здесь, в кузове, те самые люди. Которые умерли. И так везде, по всей земле, не только здесь, в Грэнби, штат Колорадо.

Заходить в открытые двери торгового центра стало как-то жутковато. Хоть там и не было темно, а так, полумрак, включил свой «маглайт», взяв в другую руку револьвер.

Здоровенный такой супермаркет. Ряд касс. Перед кассами на полу гильзы, много гильз, в основном одинаковых. Поднял одну, посмотрел на донышко — пять пятьдесят шесть, военный стандарт, похоже.

Из одного прохода видны чьи-то ноги, неестественно вывернутые. Подошел ближе, почему-то стараясь шагать как можно тише, заглянул — ну да, давно умер. Убит, точнее, вся одежда на груди слиплась от бурой крови. И тоже разлагался, даже натекло с него, но теперь все замерзло. Спасибо морозу, а то бы здесь такое было…

Через соседний проход вошел в торговый зал, огляделся. Справа какая-то электроника, всякие кофеварки с телевизорами, продукты слева. Мясницкий отдел, в котором мясо превратилось в серые, жуткие даже на вид глыбы, сейчас замерзшие. На них даже черви замерзли, кажется. По магазину сильно прошлись, кажется, но все не вывезли, много просто развалили.

Дальше в зале нашел еще два трупа, один в полувоенной форме, с пустой кобурой на бедре, второй труп женский, без одежды. Оба обгрызены, внутренности выедены, и на конечностях следы зубов явственно видны. Хищники приходили? Одежда женщины нашлась неподалеку, за стеллажами с одноразовой посудой, то ли сорванная с жертвы, то ли срезанная, я не разглядывал специально. Вспомнилась фраза, которую я прочитал в своем дневнике:

«Паника. Была невероятная паника. Карантины. Войска на улицах — ничего не помогло, потому что было уже поздно, заражены были почти все, включая тех, кто должен был стоять на карантинных заставах. А может быть даже все, я не знаю. Болели везде. Смертность составляла, как теперь сказали, девяносто процентов. Заболевшие, зная, что они обречены, творили безумства. Не все, разумеется, но очень многие. Стреляли везде. Горели дома. Убивали друг друга на каждом шагу. За кривой взгляд. За слово, за бутылку, просто так. Дезертиры, мародеры, бандиты, безумцы — все выплеснулось сразу, как грязная вода из перевернутого ведра, разлилось по всему миру, от одного его края до другого, испачкав все и осквернив.