Комната страха - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 40

– У домохозяйки нашего живописца. Господин Ольгин вернулся в тот день, в день смерти Кормильцева, домой со свертком. Сразу стал засовывать в печь, но вот эта длинная палка в нее не влазила. Слуга увидел его за таким занятием, взялся помочь квартиранту. Тот решил, что дело без него завершат. А истопник возьми да оставь себе брусочек для какой-то своей надобности. Так он нас и дождался.

– А из других находок вот это, – сказал Андрей, протягивая мне книгу.

«Собака Баскервилей», – прочла я на обложке, – сочинение мистера Артура Конан Дойля из Лондона». Это принадлежало господину Ольгину?

– Скорее всего, ему, – согласился Михаил. – Хозяйка своей эту собственность не признала. У нее вовсе книг нет, возможно, она и читать не умеет толком. Зато у квартиранта таких книжонок, по ее словам, водилось немало. Эта под диван завалилась, и он ее забыл забрать.

– Да, – сказал Андрей Иванович, – сия палка показывает нам с вами, господа сыщики, что Дарья Владимировна, как всегда, рассчитала верно. Был дубликат портрета, хранился он у сообщника, совсем рядом с местом преступления. Мог преступник выйти на небольшое время и здесь, в этом номере, нарисовать все, что ему потребно, а стало быть, ничем не рисковать. Поменять картины вдвоем тоже занимало секунды. Он себе и алиби таким эффектным и необычным способом пытался обеспечить, и некий ловкий трюк для отвлечения полиции предложить. Мы же все ломали голову над тем, для какой такой цели это нужно! Но я не об этом. Возможно, и вторая наша находка хоть что-то способна подсказать? На вас, Даша, вся надежда.

– А почему не на Петю? – подозрительно спросила я.

– Ну, он обязательно уступит вам первенство, – засмеялся Дмитрий Сергеевич.

Уж не знаю, чего от меня ждали, но в голову мне абсолютно ничего не приходило. Полистав книгу, не нашла ни единой карандашной пометки или иного знака. Невольно остановилась глазами на строчках в конце, где на мистера Степлтона уже устроена засада. Чуть не минуту простояла, уставившись в одну строку, хотя в ней самой решительно ничего не было. И, уронив книжку на пол, двумя руками схватилась за голову.

– Что с вами? – заботливо спросил Михаил, но я лишь ткнула в упавшую книгу пальцем.

– Да что в ней такого кроме любопытной истории, чтобы этак за голову хвататься? – переспросил Михаил и вдруг схватился рукой за щеку, словно у него разом заболели все зубы.

– Да что ж такое! М-м-м! – простонал он.

Петя перевел взгляд с Михаила на меня, затем на книгу и схватился рукой за лоб.

– Ну конечно! Как я раньше… Ох!

Андрей Иванович в непонимании посмотрел на начальника. Дмитрий Сергеевич беспомощно развел руками.

– Господа! Дарья Владимировна! Это что за эпидемия хватания себя за головы? – спросил он.

– Ох! – сказала я.

– Я же вам говорил? – отозвался Михаил.

– Это же все объясняет! – заявил Петя.

Понятно, что господа сыщики сразу все поняли из таких пространных объяснений. Видимо, по этой причине Андрей Иванович потянулся пальцем к виску, но как культурный человек не стал им там крутить.

– Что там такое у вас что-то объясняет? И что оно объясняет? – воскликнул он. – Мы же ничего не понимаем!

– Давайте сядем, – предложила я. – И мы объясним. Боюсь, у каждого была своя причина схватиться за голову.

– Ну да. И место, за которое хватались, у каждого свое, – согласился Дмитрий Сергеевич с облегчением в голосе, словно это наблюдение ему делало хоть что-то понятнее.

Мы – я, Петя и Михаил – опустились на диван. Дмитрий Сергеевич и Андрей Иванович в нетерпении переминались с ноги на ногу возле нас.

– По порядку? – спросила я у Пети и Михаила.

– Вы первая за голову схватились, – хмыкнул Михаил.

– Господа! – обратилась я ко всем сразу – Не скажу, что мое открытие нечто из ряда вон выходящее, да и не открытие это вовсе, а скорее предположение…

– Дарья Владимировна! – взмолился нетерпеливый Андрей Иванович. – Вы хотя бы не умолкайте надолго.

– Да-да, – рассеяно отозвалась я, – сейчас сформулирую. Если предположить, что в нашем случае, точно как в этой книжке, преступник является родственником убитой госпожи Козловской и имеет намерения предъявить права на наследство, то все события становятся логичными.

– А там не написано, как он собирался предъявлять права, убив своего родственника? – спросил Дмитрий Сергеевич.

– Увы, нет.

– Впрочем, эти если бы да кабы…

– Дмитрий Сергеевич! – прервал начальника Михаил и для весомости приводимого аргумента поднял вверх палец. – Уже не просто, если бы да кабы! Я, кажется, сказал вам, что господин Козловский мне кого-то напомнил?

– Ох ты, матушка моя родненькая! – воскликнул судебный следователь и схватился за голову.

– А мне ничего этакого не показалось! – заявил Андрей Иванович в полном недоумении и тут же припомнил: – Впрочем, я с молодым Козловским еще не виделся.

– Петя, а вы что такого надумали? – спросил Михаил.

– Примерно то же, что уже сказала Даша. А сверх того, что господин Ольгин желал помимо прочего результата произвести сильный эффект на окружающих. И даже кое-что позаимствовал из этой книги. – Петя, наконец, догадался поднять лежащую под ногами брошюру. – Самую мелочь позаимствовал, фосфор! И очень мне кажется, что той надписью на картине дело не обошлось. Где-то там еще нечто или где-то… Уф, сбился!

Мы все умолкли, видимо, додумывая каждый свои мысли, наверняка ставшие у всех непослушными.

– Из всего этого следует, что нам нужно немедля взять господина Козловского под охрану! – сказал Дмитрий Сергеевич.

Мне стало ужасно стыдно. Потому что сама я в этот момент думала о том, как господин Ольгин может организовать покушение на, видимо, теперь самого последнего наследника богатств купца Козловского. А не о том, к чему это покушение приведет, не о грозящей живому человеку опасности.

– Позвольте, Дмитрий Сергеевич! – возразил Андрей Иванович. – Господин Ольгин не похож на умалишенного! Если будут убиты два наследника, то любого последующего полиция распотрошит! Да с него, впрочем, и первого достанет! Нет ему сейчас ни малейшего смысла рисковать и готовить покушение.

– О том, что нам известно, – возразил Дмитрий Сергеевич, – а честно сказать, так и не известно доподлинно – прямых-то улик не было и нет, а на косвенные полагаться нужно с оглядкой, – что он наш злодей и главный сейчас подозреваемый, не тайна лишь для очень узкого круга. А уж ему самому это известным быть не должно, и пусть себе пребывает в уверенности, что обвел нас вокруг пальца и что мы продолжаем придерживаться официальной версии, что убийцей был уже покойный Кормильцев. А второе свое преступление…

– Третье! – поправил Михаил. – Вы же о том, что готовится, а не о мнимом самоубийстве Кормильцева?

– Верно, о том, что, возможно, готовится. Так вот, третье убийство он, видимо, снова захочет совершить чужими руками.

– Но и этого будет более чем достаточно, чтобы любого, кто возникнет в качестве наследника…

– Убийства не будет! – перебила я Андрея Ивановича. – Будет несчастный случай.

Все замолчали, стали думать.

– Да-с! – произнес Андрей Иванович задумчиво. – Если убийцей госпожи Козловской полагают несчастного Кормильцева, а ее брат господин Козловский станет жертвой несчастного случая, то может и выгореть. Это уже не столь и подозрительно будет выглядеть. Но как?

– Не такой уж несчастный этот господин Кормильцев, – сказал Дмитрий Сергеевич. – Смерти он не заслужил, а уж обвинения в смерти иного человека тем более. Но вина на нем немалая. А вот какой несчастный случай может грозить ни в чем не повинному Андрею Андреевичу Козловскому, нам предстоит серьезнейшим образом обдумать. И принять все возможные меры для предотвращения. Я бы к нему уже сейчас охрану приставил, да он не согласится.

– Это, что же, выходит, нашему художнику здесь появляться крайне опасно, – пробормотал Михаил. – И что, господин Ольгин станет руководить покушением из другого города? По телеграфу?