Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Под знаком розы и креста - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 1
Владимир Кузьмин
Под знаком розы и креста
1
Воробьям было весело. Чирикали они без умолку, радовались теплу и солнцу. А я сидела за партой, смотрела на воробьев и думала, что вот сейчас Петя тоже сидит за партой, а за окном вот так же радуются весне воробьи или другие пичуги, а это означает, что довольно скоро мы сможем увидеться… И становилось грустно, потому что за окном была вовсе не весна, а просто нежданно выдался вот такой теплый осенний день. А в Томске, в далекой Сибири, наверное, уже лежит за окнами Петиной гимназии снег и вообще там день уже идет к вечеру, так что и за партой Петя не сидит, а…
– Дарья Бестужева!
Я встаю и смотрю учителю в глаза. Иннокентий Петрович, как всегда в таких случаях смущается, глаза от прямого взгляда отводит.
– Ну-с, сударыня, и сколько вы там ворон насчитали?
– Ни единой, Иннокентий Петрович.
– Тогда что такого увлекательного вы нашли за окном, что не изволите меня слушать?
– Я вас внимательно слушала.
– Может, сообщите мне, на чем я остановился, когда был вынужден отвлечься на вас?
– Вы сказали: «…но царствование жестокое часто готовит царствование слабое: новый Венценосец, боясь уподобиться своему ненавистному предшественнику и желая снискать любовь общую, легко впадает в другую крайность, в послабление, вредное Государству».
– Кхм! Садитесь, госпожа Бестужева, будем полагать, что вы меня убедили и что урок вы слушали. Но я попрошу вас впредь не считать воробьев. – Судя по улыбке, это шутка, но смеха она не вызывает.
– Я их уже сочла, – говорю тогда я. – Сорок три!
В классе становится слишком весело и оживленно для урока, учителю приходится постучать указкой по столу, чтобы призвать нас к порядку.
Иннокентий Петрович, несмотря на молодость, преподает неплохо, жаль только, что относится к своему предмету излишне трепетно, и по этой причине избегает хоть что-то говорить своими словами и едва не дословно повторяет написанное в книгах. Хотя, возможно, это вызвано и не трепетом перед историей государства Российского, а желанием покрасоваться перед нами. Вон Лизонька смотрит на него влюбленными глазами, всякое слово, с его уст сорвавшееся, ловит. София Грот тоже смотрит влюбленно, но эта навряд ли слышит, что говорится. Учитель ей нравится сам по себе, и ей неважно, что он преподает, лишь бы не латынь. Высокий, стройный, шкиперская бородка темнее русых волос, синева в глазах. Красавчик, одно слово, и Софии этого вполне достает, чтобы весь час смотреть туда, куда положено смотреть ученице – на ведущего урок учителя. Еще бы Иннокентий Петрович не красовался и говорил по-человечески, а не по-книжному, может, и мне бы понравился. А так мне скучно, про царствование Федора Иоанновича я и так много читала и не только у Карамзина.
Я невольно вновь перевожу взгляд за окно и начинаю думать не про урок. Иннокентий Петрович это замечает, но недовольство высказать не успевает – за дверями звучит колокольчик, извещающий о большой перемене.
Сашенька Огнева, проходя мимо меня, сделала мне незаметный знак, приглашая пройти за ней в коридор для разговора. В коридоре шумно, но Огневу и Зиночку Эрисман это вполне устраивает, тут можно говорить громко, все равно в двух шагах ничего не слышно. А разговор они затевают не для посторонних ушей. Впрочем, о теме разговора мне даже гадать не нужно, потому меня опять куда больше интересуют воробьи за окном, чем слова, которые мне говорятся громким шепотом.
– Бестужева, прекрати своих воробьев пересчитывать! – обижается Сашенька. – Мы с тобой о серьезном, а ты!
– Ой! А ты правда всех воробьев пересчитала или так пошутила? – не удерживается от вопроса Зиночка.
– Правда, – вру я.
Смешливая Зиночка фыркает, и Огнева теперь обижается и на нее.
– Ну невозможно с вами о чем-то нешуточном! Бестужева, ты мне ответь: ты решила?
Мне эта манера обращаться друг к другу на «ты» и по фамилии не слишком нравится, ну да в чужой монастырь со своим уставом лучше не лезть. Раз в этой гимназии так заведено, то отчего мне возражать?
– Ты, Огнева, опять про нелегальное общество? – переспрашиваю я, хотя ответ знаю заранее.
– Про тайное! – восклицает Огнева и, пугаясь этого своего возгласа, оборачивается, высматривая вокруг, не слышал ли кто такое крамольное словечко, потом снова переходит на шепот: – Про тайное общество!
– Ну как же я могу решить, вступать мне в него или нет, раз вы не говорите, чем оно занимается! – Этот довод лично мне кажется весьма убедительным.
– А как мы можем тебе сказать, если ты не член нашего общества? – приводит в ответ не менее убедительный довод Сашенька.
– Логично! – соглашаюсь я.
– Очень, очень логично, – подхватывает Зинаида.
– Но мне-то как быть? – Я принимаю самый задумчивый вид, на какой способна. – Вдруг ваши идеи противоречат моим убеждениям, что тогда?
Огнева и Эрисман надолго задумываются.
– А с чего ты вдруг решила, что они могут противоречить убеждениям честного человека? – находится Сашенька. – Каждый честный человек должен, просто обязан стать борцом за права.
– За чьи?
– Да хоть за наши! – едва не хором отвечают мне.
– А что, кто-то попирает наши права? – удивляюсь я.
– Каждодневно и ежечасно! – убежденно шепчет Огнева.
Собственно говоря, программа тайного общества нашей женской гимназии становится для меня совершенно ясной, но я все же задаю еще один вопрос:
– Извольте уж объяснить, кто же это попирает наши права и в чем?
– Хорошо. Объясним. Вот скажи, к примеру, для чего нам зубрить латынь, греческий и старославянский? Это же мертвые языки! Их уже и в природе не существует, а мы их зубрим и зубрим.
– Так не зубрите, и все дела.
– Так нас же отчислят!
– И что с того? Учитесь на дому, может, даже дешевле выйдет, а и дороже, так не разорятся же ваши родители. А экзамены сдадите экстерном, там можно и без латыни с греческим обойтись.
– Ты еще предложи нам замуж выйти, – фыркает возмущенно Огнева.
– Вот! – восклицаю я обрадованно. – Можно замуж выйти! Тамара Кипиани вышла замуж, и ничего, довольная.
Княгиня Кипиани, которую я, впрочем, не знала, потому как она в этом году перестала ходить в гимназию оттого, что и в самом деле недавно вышла замуж и уехала в Тифлис, долгое время была главной темой всех разговоров.
– Эрисман, ты только послушай ее! – Огнева дергает подругу за рукав, но той не до разговора с нами. Мимо проходит еще один из красавцев-преподавателей, Сергей Львович Львов, и Зиночка усиленно делает ему большие глаза. Большие глаза в этом году считаются вещью модной и неотразимой для мужчин. Зиночка такими глазами обладает от природы, но полагает, что если делать их еще больше, то есть попросту выпучивать, она становится совершенной красавицей.
– Зинаида! – шипит Огнева. – Мы же постановили!
– Что?
– Мы же постановили, что не должны кокетничать! – выдает еще один секрет своего тайного общества Сашенька.
– А я и не кокетничаю! Просто посмотрела на Сергея Львовича, он такой душка! Ой! О чем это мы?
– Бестужева предлагает нам выйти замуж, тогда можно будет не учить латынь.
Эрисман мечтательно вздыхает, но говорит совершенно иное:
– Замужество по своей сути является еще одной формой попрания прав женщин.
– Так вы что, и с замужеством бороться намерены? – удивляюсь я, на этот раз искренне.
– Нет. Для начала мы намерены бороться за наши права здесь, в гимназии! Потом за равные права для женщин во всем остальном.
– У вас, верно, уже и требования сформулированы? Что на первую очередь поставлено? Отмена латыни?
– Отмена инспекторов[1]! Сама суть их сводится к попранию права на частную жизнь. Они могут ворваться в квартиру, изъять книги…
Честно сказать, запреты гимназического УСТАВА[2] мне и самой очень не нравились. Нельзя выходить из дому после семи часов вечера, нельзя читать книги, не одобренные директором гимназии или преподавателем словесности, нельзя ходить в театр и на другие увеселительные мероприятия. А инспектор обязан следить за соблюдением всех этих правил и запретов. Да в казенных гимназиях и следят за всем этим очень строго. Но у нас! В очень дорогой частной гимназии! Начать с того, что инспектором у нас служит милейший и добрейший человек, Николай Владимирович Строгов. Вся его строгость в его фамилии и заключена. Ну да пусть был бы им кто другой, способный чего-то потребовать с наших учениц, вот только как бы он это сделал? Вот приходит такой инспектор в особняк графа Бутурлина или фабриканта Зимина, и что? Его прямо-таки сразу и проводят в комнаты горячо любимых дочерей, мол, проверяйте, любезный, что здесь да как, в форменных платьицах ваши ученицы или во что переоделись, а то вдруг романы про любовь читают? Да заикнись инспектор о каких претензиях, его, неровен час, с лестницы спустят! Да взять даже профессора Эрисмана, известного в университете своим крутым нравом. Он человек, конечно же, культурный и вежливый, но при том глубоко убежден, что его личная жизнь и личная жизнь его семьи никого не должны касаться ни в малейшей мере. Так что он еще быстрее любого графа или заводчика велит инспектору проваливать куда подальше.
1
Инспектор – по сути, заместитель директора гимназии, главная обязанность которого следить за исполнением учащимися требований Устава.
2
«УСТАВ гимназий и прогимназий ведомства Министерства Народного Просвещения». Закон, по которому действовали гимназии, включавший, в числе прочего, правила поведения учащихся на занятиях и вне гимназии.
- 1/68
- Следующая