Ожерелье императрицы - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 11

– Полагаю, что у вас нет никакой нужды прибегать к услугам юристов, – сказал адвокат.

– То есть?

– То, что вы мне изложили, – внушительно сказал адвокат, да еще и указательный палец толщиной с сосиску поднял вверх, – плюс к этому то, что я прочел из газет, плюс мое сложившееся представление о методах инспектора Мортона, – все это заставляет меня полагать с точностью до долей процента, что вашего протеже выпустят уже завтра утром, без всяких усилий со стороны адвокатов. Я сейчас поясню…

Тут он принялся неспешно раскуривать огромную сигару, и пояснений пришлось обождать.

– Дело в том, что по законам Великобритании задержанный сегодня по подозрению в совершении преступления не позднее чем завтра утром должен предстать перед магистратом[15], который и решит вопрос о его виновности и мере пресечения. Но в магистрате инспектор обязан предоставить неоспоримые свидетельства вины. Если их не будет, то подозреваемого отпустят на свободу. А их не может быть! Так что инспектор Мортон…

– Старший инспектор…

– Ну да, ну да… Так что старший инспектор Мортон даже не станет доводить дело до магистрата, а сам и отпустит вашего протеже.

– Нам не вполне понятно…

– Он даже газетам не сделал такого сообщения, побоялся излишнего внимания к этому вопросу.

– Но он объяснил этот факт тем, что задержал мистера Мордвинова после того, как репортеры разошлись.

– Лукавил! Он просто ждал времени, чтобы стало поздно уже сегодня представлять доказательства магистрату. Как бы то ни было, если я вдруг не прав, это станет ясно лишь завтра. А до завтра все равно невозможно ничего предпринять, тут хоть сорок раз докажи невиновность человека – до утра он уже останется за решеткой. Вам все ясно?

– Пожалуй, что все.

– Тогда с вас сорок шиллингов за консультацию. Их примет мой секретарь в приемной.

Кажется, сумма показалась дедушке непомерно большой[16], но возражать он не стал.

Время и впрямь было позднее, и мы прямиком отправились все ужинать к Александру Сергеевичу, куда были приглашены еще два дня назад.

– Ну и как дела с адвокатом? – первым делом поинтересовался Александр Сергеевич результатами нашего похода, встречая нас в гостиной.

– М-да, – хмыкнул себе под нос дедушка. – Этот адвокат всем адвокатам адвокат оказался.

– Да? И каков же он?

– Бакенбарды во какие! Сигара во какая! Вот этакий бриллиант на пальце и вот такая одышка!

Дедушка все это показал весьма живописно и очень похоже изобразил одышку. А после подробно рассказал, как прошел наш визит к этакому монстру адвокатской практики.

– Очень благородно с его стороны было объяснить вам все так подробно, – похвалил адвоката Александр Сергеевич. – А то мог бы взять деньги и после сказать, что все не само по себе произошло, а лишь благодаря его непомерным усилиям.

– Но деньги-то он с меня все равно содрал! – хохотнул дедушка.

– Да за что, Афанасий Николаевич?

– Извольте заплатить сорок шиллингов за консультацию! – очень похоже изобразил дедушка адвоката.

Все заулыбались. Впервые с тех пор, как узнали о смерти Алексея Юрьевича.

– А у нас вот один купец побывал в Америке и про тамошних адвокатов рассказывал анекдот, – произнес Петин папа, приглашая всех нас к столу. – Клиент спрашивает у адвоката: сколько стоит ваша консультация? Тот отвечает: десять долларов за ответы на два вопроса. Какой ваш второй вопрос?

10

Кто-то может подумать, что мы с Петей сразу принялись за самостоятельное расследование этого дела, но все обстояло совсем не так. В чужом огромном городе, в самом сердце чужой страны, было попросту непонятно, с какого конца можно предпринять хоть какие-то попытки разобраться в случившемся.

Ну и о последствиях нашего вмешательства мы не могли не думать. Вряд ли бы самовольство понравилось местной полиции. А уж инспектору Мортону оно не понравилось бы точно, и все могло обернуться для нас самыми серьезными неприятностями.

Но главное заключалось в том, что события развивались стремительно, мы попросту не успевали ничего придумать.

На следующее утро мы с Петей все-таки съездили к особняку, где проживал Алексей Юрьевич. Но толку от этого не было ни малейшего. Нас не то что в дом не пустили, мы и к дому подойти не смогли, у ворот дежурили полицейские. Вот и потолкались мы несколько минут вместе с другими зеваками у ограды небольшого сада, сквозь которую рассмотрели дом.

Из газет как-то само собой выходило, что особняк, расположенный в престижном районе, и сам должен выглядеть соответственно. На самом же деле фешенебельным было лишь место его расположения. Небольшой парк и небольшой, в два этажа, дом в его глубине выглядели довольно запущенными.

Вот и все, что мы увидели и узнали.

Зато сразу по моем возвращении домой у нас объявился Антон Петрович.

– Прошу простить меня за вторжение, – с виноватой улыбкой начал он, – незваный гость… да вы сами знаете. Но вот не удержался. Будучи выпущен поутру из узилища, я вдруг растерялся и никак не мог понять, что же мне делать далее? Побродил по улицам, позавтракал и набрался наглости приехать к вам. В надежде, что вы поможете мне справиться с охватившими меня чувствами и страхами.

Мы уверили его, что весьма рады его приходу, предложили накормить, но он отказался.

– Эх, как прекрасна была жизнь еще вчера! – воскликнул Антон Петрович. – И какой печалью все обернулось сегодня! Ну никак все это в голове не укладывается!

– Так вы расскажите нам, что же там произошло, – осторожно попросила я. – У нас ведь тоже все это в головах не укладывается. А всему, что газеты пишут, верить не стоит.

– Пожалуй, в этом есть смысл, – легко согласился Антон Петрович. – Возможно, восстановив последовательность событий, я стану понимать и то, что мне предстоит сделать. Вот с чего бы начать?

– Да начните уж с того, как вы вышли от нас с этим ящиком. Кстати, что это за ящик и откуда он в театре взялся.

– Ящик-то? Ящик этот – походный сейф. Для перевозки особых ценностей, которых в нем никогда не бывало.

– Непонятно получается, – удивился дедушка.

– Ну, самой большой и, по сути, всегда единственной ценностью при нас было ожерелье, – стал разъяснять Антон Петрович. – Но его было поручено хранить мне, всегда держать при себе. У меня во всех костюмах пришиты специальные карманы, устроенные таким манером, чтобы не было возможности футляру выпасть и чтобы он не выпячивался. Ну, чтобы незаметно было, что у меня за пазухой что-то большое.

– Так ожерелье при вас уже давно?

– С самого начала путешествия! А вы что думали?

– Я думала, что его вам прислали из России, когда граф надумал его продать.

– Нет, граф просто сразу взял его с собой. Оно у него вроде любимой игрушки.

– То есть?

– Э-э-э… Вы не подумайте чего, а то, по моим словам, может показаться, что Алексей Юрьевич в детство впадать начал. Ничего такого! Просто он часто его доставал и смотрел на него подолгу. Полагаю, ему так проще было вспоминать. О прошлом вообще, о супруге своей покойной. Он обычно этим перед сном занимался, да так с тем ожерельем и спать ложился. Под подушку прятал.

– А вчера?

– Вот и вчера я ему, как укладываться на ночь стали, футляр передал. Правда, он на этот раз повел себя необычно. Раскрыл футляр и засмеялся странно. А уж поутру я футляр увидал почти на том же самом месте, где видел его, как выходил от графа. Похоже, в этот раз он его под подушкой не прятал.

У меня в голове вертелись сотни вопросов, но тут маменька сказала:

– Хоть вы и отказались уже от угощения, но сейчас уже обеденное время, и как уж хотите, но за стол мы вас усадим. Мне сразу после нужно будет делами заняться, но Афанасий Николаевич и Даша могут остаться с вами.