Игра на изумруд - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 12

– Это вы про какого журналиста сейчас упомянули? – спросила я.

– Про господина Вяткина, – пояснил Гоша. – Он про наш цирк писать собрался, зашел поговорить. А после сам многое рассказывал. Вот и про вас, Дарья Владимировна. Ну, о том, как вы троих здоровых мужиков отдубасили. Афоня вот верить не желал, а теперь, видимо, уже и поверил. А если не поверил, то вы ему еще разок объясните!

– Да верю, верю я, – обиженно пробасил Афанасий.

– Фу! Совсем плохой стал! – воскликнул Гоша. – Я же вас искал с определенной целью, а сам стою и о пустяках балаболю. Дмитрий Антонович, твой выход!

Вперед шагнул тот самый мужчина, что сначала беседовал с борцом, а потом убежал искать Гошу. Он галантно поклонился мне, неведомо откуда извлек большой красный платок, подкинул его в воздух. Платок опустился ему на правую руку, и как только он сдернул его левой рукой, там оказался небольшой букет цветов. Он еще только начинал свой фокус, как я его узнала и вспомнила его прекрасный номер, по ходу которого он вот так же из ниоткуда доставал букеты. Но в этот раз цветы оказались настоящими, а не сделанными из лоскутков ткани. Фокусник протянул букет мне, а все остальные стали аплодировать.

– Вот спасибо! – искренне воскликнула я. – Цветы среди зимы – самый чудесный подарок. Только где вы их достали? В магазин сходить вы бы не успели…

– Да не берите в голову, – попросил Гоша, обрадованный тем, что угодил мне. – У нас ведь тоже поклонники имеются и цветы порой дарят. А сегодня вы больше всех их заслужили.

– Георгий Ильич, скажите, пожалуйста, – вспомнила я о цели нашего прихода за кулисы, – а отчего на афишах пишут «Карлик Гоша»? Вы же не карлик, вы просто невысокий мужчина.

– Вот, Афоня, учись, как с людьми разговаривать надо! А то зарядишь свое: «Мелкий, туда, мелкий, сюда!» А я не мелкий, я просто невысокий. – Гоша гордо обвел всех присутствующих взглядом, заставив их рассмеяться. Но сам тут же стал серьезным. – Кажется мне, что у вас, сударыня, имеется ко мне разговор? У нас здесь и присесть толком негде, может, мы на улице побеседуем? Я только пальто надену.

Все стали приглашать нас с Петей приходить в цирк в любое время, а на представления обещали пропускать совершенно бесплатно.

– Не стану спрашивать отчего, но вас явно карлики интересуют? – спросил нас Гоша, как только мы вышли на улицу.

– Интересуют, – сказала я. – Вы ко всему прочему очень проницательный человек.

– Меня в карлики Андрей Николаевич записал. Говорит, что публике это нравится. Опять же я, действительно, одно время выступал с настоящими карликами, так что кое-что про них знаю не понаслышке. Сам же просто ростом не удался. Так вы спрашивайте без стеснения.

– Скажите, пожалуйста, а карлики, они бывают такими же сильными людьми, как вы?

– Ох, сколько я от вас комплиментов слышу! Но если всерьез отвечать, то нет. Оттого мне с ними и не интересно было. Как про людей ничего плохого говорить не стану – всякие среди них встречаются, но больше обычные, хоть и несчастные люди. Но для цирка они мало годятся. И ловкости недостает, и силы.

– Вот вы носите башмаки вполне взрослого размера, а у карликов какие размеры обуви бывают?

– По-разному. Чаще маленькие размеры, иногда вполне как у взрослого человека.

– Еще один вопрос. Точнее просьба. Петя сейчас пробежит по снегу, а вы попробуйте по его следам пройти.

Петя не раздумывая пробежался по краю сугроба.

– Я, конечно, такую пустяковую просьбу исполню. Но вот карлик такое навряд ли повторит. Вот смотрите, я чуть подпрыгиваю и попадаю из следа в след, так что и не видно вовсе. Ну, того, что два человека здесь прошли. Но я же великан рядом с карликами. Да и в цирке работаю. У них же чаще всего ноги много короче, чем у меня. Про ловкость я уже говорил. Станут за снег цепляться, сразу будет видно, что здесь по второму разу шагали.

Гоша, не обращая внимания на то, что мы своими фокусами привлекли внимание прохожих, тщательно пропрыгал по Петиным следам. Потом вернулся к нам и попросил:

– Вы уж не заставляйте меня мучиться любопытством понапрасну и, если можно, так расскажите, к чему все эти разговоры да фокусы.

Я на секунду задумалась и решила, что сообщение об убийстве монахини обязательно попадет в газеты, и Гоша, как человек умный, тут же сам свяжет наши расспросы с этим событием. Потому кратко пересказала ему все, что мы знали, не умолчав и о наших выводах насчет странностей этого преступления.

– Вот даже как! – воскликнул Гоша. – Таинственное дело! Мог ли тут карлик быть замешан? Мог, но очень вряд ли. Я среди них знаю пару человек, способных проделать такое. Исходя из их ловкости. Но из ваших слов выходит, что действовал там не один человек, а значит, и карлик должен быть членом шайки. А вот о таком я и не слыхал даже. Не станут фартовые[18] люди с карликами связываться: хлопот полон рот, да и приметны они слишком. Тьфу ты!

Гоша сплюнул на снег и тут же начал извиняться:

– Простите, пожалуйста. Мы совсем недавно из Шанхая, так там у местных китайцев подцепил привычку плеваться. У них это в порядке вещей. Вот только вертится у меня в голове какая-то мысль, а ухватить ее никак не могу. Но если вспомню, так обязательно вас найду и сообщу. Да и вы к нам дорогу не забывайте!

Мы немного прогулялись по улицам – Гоша рассказал нам пару забавных историй о цирке, порасспрашивал о театре, – а потом расстались.

Петя проводил меня до дома, и уже на пороге я вспомнила, о чем хотела спросить его еще при встрече возле цирка.

– Петр Александрович, а с чего, собственно, вы сегодня так одеты?

– Да обыкновенно я одет, – попытался увильнуть от прямого ответа гимназист.

Пришлось объяснить, что полушубок и шапка, что сейчас на нем, совершенно не обычная для него одежда.

– Ладно, не буду скрывать, – сдался мой партнер по розыскным делам. – Николя Массалитинов затеял новую постановку в Народном театре. Предложил мне сыграть крохотную роль мальчишки-подмастерья. Так это мой костюм для роли. А надел я его оттого, что хотел вас разыграть. Ну и проверить, можно ли меня за подмастерье принять.

– На сцене, если вы правильно вести себя будете и правильно говорить, конечно, можно. А вот так, в обычной жизни, очень маловероятно.

– Это почему же? – обиделся Петя.

– Да как раз потому, что и походка у вас иная, и разговор слишком грамотный. И руки не такие.

– А при чем тут руки?

– Да при том, что у любого мастерового руки совершенно иначе выглядят. Как руки простого труженика, а не так ухоженно.

– А вы потрогайте, – протянул Петя ладонь. Я провела по ней своей ладошкой и сразу почувствовала мозоли.

– Это от турника, – ответил на мой взгляд гимназист.

– Я и сама догадалась, что это от занятий гимнастикой. От работы мозоли совсем другие. И ногти у вас ухоженные, аккуратно подстрижены, чистые, ни один не сломан. Не годитесь вы, Петя, в подмастерья.

Петя задумался, потом тряхнул головой и спросил:

– А на премьеру ко мне придете?

– Обязательно приду! Вы только пригласить не забудьте.

– Не забуду. Как только с днем спектакля определимся, так сразу же и приглашу.

8

Дедушку я застала за столом с книгой в руках и раскрытой тетрадью.

– Вот, Даша, стал роль учить и заметил, что не слишком гладко перевод сделан. Полностью пьесу переписать уж никак не успею, решил хотя бы те фразы из своей роли, что на язык плохо ложатся, изложить по-иному. Поможешь? Вот и славно, сейчас отужинаем и поработаем в четыре руки.

Над пьесой мы засиделись допоздна. Жаль, что написана она была на английском языке, а не на французском. Нам было бы легче с французским оригиналом, английский мы хотя и понимали неплохо и даже некоторые сочинения Шекспира знали наизусть, но улавливать отдельные тонкости нам удавалось с трудом.