Оставайтесь на нашем канале - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 10

На телевидение Лёшку позвали гораздо раньше, чем он рассчитывал. В понедельник после уроков ему домой позвонил Серёга:

— Старик, тут Зойсанна просит тебя ей перезвонить, записывай телефон.

Лёшка записал, но не утерпел и спросил, по какому поводу его просят позвонить.

— Да у Зойсанны опять артист пропал. Она вместо него хочет тебя позвать. Ты, Кузнецов, у нас уже специалистом стал по заменам.

Лёшка невежливо оборвал разговор и тут же набрал продиктованный номер:

— Зоя Александровна, здравствуйте. Это Кузнецов. Мне Гранаткин сказал, что у вас опять кто-то заболел и вы просили позвонить…

— Здравствуй, Лёшенька. Серёжа слегка перепутал, у нас никто не заболел. Просто мальчик, которого я имела в виду… на которого рассчитывала… ну ты Олега помнишь? Вот тот мальчик оказался таким же Олегом, только помладше. Ну я и подумала — ты у нас, конечно, не первоклассник, да и ростом высокий, но если тебя одеть соответственно, то вполне подойдёшь на эту роль. Если сам не против.

— Конечно, не против!

— Вот и славно. Ты уж приезжай прямо сейчас. Мы пока сцены без твоего героя репетируем, а как приедешь, только с тобой и поработаем.

Лёшка вылил недоеденный суп, оделся за полминуты и помчался, едва не забыв пропуск.

В ГТРК по пути в редакцию он успел столкнуться с оператором Александром, который тащил на плече сумку с телекамерой, а в руках штатив, и с той молодой дикторшей, которая обедала вместе с ними в день его первого появления в студии.

— Здорово, старичок, — кивнул ему оператор.

А дикторша улыбнулась и на его «здрасьте» сказала, приглядевшись чуть повнимательнее:

— А-а-а, здравствуй, Лёшенька!

Лёшке стало жутко приятно, что его уже узнают и даже помнят имя.

В как всегда раскрытую настежь дверь редакции он вошёл потихоньку, потому что с порога увидел, что идёт чтение новой пьесы. Зоя Александровна кивнула ему и показала рукой, дескать, раздевайся и подожди немного. Он кивнул в ответ, снял куртку и сел на стул. Новыми артистами оказались двое ребят лет десяти и совсем крохотная девочка. Может, вовсе дошкольного возраста. Лёшкина радость от нового приглашения стала потихоньку испаряться. Это что же? Он с этим детским садом играть будет? Да его же засмеют! Но как бы то ни было, отступать было поздно.

Послушав, как идёт репетиция, Лёшка начал проникаться к будущим партнёрам уважением. Все трое репетировали как заправские артисты, уж во всяком случае, лучше, чем он сам, когда ему пришлось читать текст впервые. И пьесу он узнал. Вернее, рассказ Николая Носова «Фантазёры». Лёшка его когда-то читал и помнил неплохо. Он даже догадался, что за роль ему уготована на этот раз. Видимо, того самого вредного пацана, который не умел придумывать небылицы, зато ловко перекладывал свои грехи на младшую сестрёнку. Выходило, что персонаж у него будет отрицательным. Лёшка задумался, хорошо это или плохо? Вернее, нравится ли ему такой поворот в актёрской карьере? Но ни к какому выводу прийти не успел, потому что малышня закончила чтение, и Зоя Александровна всех позвала в павильон репетировать в выгородке.

— Лёша, вот тебе твоя роль, — сказала она по пути. — Ты рассказ помнишь? Ну, значит, сориентируешься быстро. Мы тут с молодёжью слегка из графика вывалились, так что пристраивайся на ходу, сначала с текстом в руках.

Выгородка, которую Лёшка упорно именовал про себя декорацией, на этот раз представляла собой кусок обычной домашней кухни и уголок двора со скамейкой и самой настоящей песочницей без песка.

— Клавдия! — закричала Зоя Александровна.

Из-за кухонной мебели, загораживающей вход в каморку, протиснулась помреж и молча посмотрела на режиссёра.

— Клава, ну зачем нам песочница, если песка всё равно не будет?

— Так запретили же песок в павильон таскать.

— И я о том же.

— Песочницу не запрещали, вот и поставили.

— Зачем?

— Согласно заданию.

— Но песка ведь не будет?

— Не будет.

— А зачем нам песочница без песка?

— Так убрать, что ли? Сейчас найду рабочих…

— Не надо сейчас. Но рабочих найди.

Клавдия пожала плечами и отправилась к выходу.

— Что ж у нас всегда со временем такая напряжёнка? — сама себя спросила Зоя Александровна, достала свой огромный гребень и задумчиво расчесала седые волосы. — Ну ладно! Ребятки! Тут такая вещь получается: Лёше, помимо прочего, нужно успеть на аудиозапись. Поэтому мы сегодня не по порядку будем репетировать, а начнём с тех сцен, где он занят. А потом всё остальное. Не запутаетесь?

— Ой, Зоя Александровна! — сделалась серьёзной девчушка, до того занятая своими локонами, — вы прямо, как моя бабушка. Что мы, в первый раз, что ли?

Все засмеялись, а девчонка стала у всех спрашивать, чуть поджимая губы, чтобы не показывать выпавший зуб:

— А чё я такого сказала? Я же правильно сказала! — чем ещё больше всех насмешила.

— Да правильно, правильно, Дашенька, — успокоила её Зоя Александровна. — Давайте репетировать. Сцена у песочницы с момента появления Игоря. Дима, Саша, начните чуть повыше ремарки «Стасик и Мишутка сидят на скамейке, выходит Игорь». Дайте партнёру пристроиться.

Похоже, все эти слова про ремарки, партнёра и прочее ребятам были не в диковинку и абсолютно понятны.

— Темно было. Я ведь ночью летал, — сев на скамейку, начал диалог Саша, который играл Стасика. — Во сне. Сел на ракету и как полечу в космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно… Летел, летел, а потом бряк о землю… ну и проснулся…

— А-а, — протянул Дима-Мишутка. — Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал, что ты — во сне.

— Нет, давайте ещё выше, там, где про Луну только начинается, — потребовала режиссёр. — Лёша, они как начнут свои враки рассказывать, ты входишь в кадр вот отсюда. Стоишь, слушаешь, оцениваешь. А потом, после последних слов Мишутки, подходишь и садишься. Начали.

Лёшка «шагнул в кадр», прислушался к разговору, покачал головой и даже хмыкнул: мол, горазды сочинять всякую ерунду.

— Молодец, Лёша. Только ты, когда головой покачаешь, замри на полсекундочки и в потолок посмотри. Да, когда садиться станешь, прямо из-за скамейки подходи и через неё перешагивай. И по-хозяйски — ты же старше — между ними усаживайся.

Как и в первый раз, выход и самое начало репетировали довольно долго. Зоя Александровна всё время к чему-нибудь придиралась, предлагала сделать не так, а эдак:

— Лёш, раз ты такой длинноногий, ты не просто через скамейку ногу перекинь. Прямо через голову перешагни.

— Через Димку или через Сашку? — уточнил Лёшка.

— Через кого удобнее. Так, ещё раз с самого выхода.

Выход они повторяли раз десять, а потом всё пошло как по маслу. «Это мы, наверное, пристроились друг к другу, — догадался Лёшка, — вот и стало всё хорошо получаться».

Поначалу Лёшка чувствовал себя рядом с мелюзгой не в своей тарелке. Однако вскоре свыкся и сам стал ощущать себя моложе. Вспомнил, каким он был в их возрасте. И когда дело дошло до тайного поедания варенья, уже совсем вжился в образ. Варенье он втихаря никогда не таскал, да и не слишком любил, а тут ему даже понравилось уплетать его большой ложкой и бояться быть застуканным с поличным, так что содержимое полной двухлитровой банки к концу репетиции заметно убавилось.

Потом репетировали небольшой кусочек, в котором его герой вареньем мазал губы своей спящей сестрёнке. Сегодня это делалось по просьбе Даши понарошку, потому что отмываться после репетиции ей было лень.

— Вот и славно, — наконец сказала Зоя Александровна. — Завтра на тракте кое-что по мелочам уточним. Пять минут перерыв и вести себя культурно. А я Лёшу провожу на запись звука.

Они покинули съёмочный павильон и пошли в левое крыло здания, где Лёшка ещё ни разу не был.

— В книжке Игорь просто рассказывает, как слопал варенье и всё свалил на сестру, — объясняла по пути режиссёр, но тут им пришлось подниматься по лестнице на третий этаж, и она умолкла. На площадке второго этажа остановилась перевести дыхание: — Фу-х, придём — дорасскажу…