Танцовщица в луче смерти - Михайлова Евгения - Страница 47

– Ольга, вы это к чему? – уточнила Маша.

– Да мучаюсь я, что девочку убитую еще и ограбили, получается, – в голос заплакала Ольга. – Гена сказал, что Нина пропала. Говорил, наверное, с хахалем каким-то умотала, за квартиру не заплатила. А в ящике у нее деньги лежали. Тысяч тридцать. Ну, я и не возражала против того, что он их взял. Думаю, вернется она, рассчитаемся... Я не знала про то, что спрятано под линолеумом... Если б знала, я б заподозрила...

– И как бы поступили? Заявили хотя бы о пропаже человека, снимавшего у вас квартиру?

– Нет, честно вам скажу. Ничего бы я не заявила. Жила бы и надеялась, что все не так страшно, как-то пройдет...

– Так для вас было неожиданностью то, что выяснилось на самом деле?

– Наверное, нет, – тяжело и устало произнесла Ольга. – Ну, не слепая я, конечно. Видела, как Гена смотрел на Ниночку. Ну, а что... Он моложе меня. Я – замученная, загнанная лошадь... Мне б только полежать пару часов между моими работами. Она – девочка миленькая, да и профессия эта... Она мужчинам нравилась... Что вы так на меня смотрите оба? Ну, не то я говорю. Сама знаю. Одно дело, когда мужчине просто нравится девочка, всем кто-то нравится. Другое, когда он на такое способен. Перевернулось все во мне. Жить не хочу вот ни капельки... А отсидит он и ко мне вернется, – если доживу, приму его без разговоров. Будем вместе доживать.

– Вы свободны, – произнесла Маша. – Попросите войти вашу дочь.

Татьяна вошла медленно и важно, села и осмотрела аудиторию, словно перед докладом.

– Добрый день, Лебедева, – сказала Маша.

– Здравствуйте, – неприятно и непонятно ухмыльнулась Татьяна. – Я не знала, что здесь тоже принято здороваться. Думала, только команды: «сесть», «встать», «молчать», «говорить».

– Ну, раз думали, говорите, – не выдержал Сергей. Столько всяких людей каждый день встречаешь. Но человек, который сознательно пытается вызвать к себе антипатию и явно получает от этого удовольствие, – это какой-то психологический раритет.

– И что вы желаете услышать?

– Для вас было неожиданностью, что Геннадий Лебедев участвовал в изнасиловании и убийстве Нины Вешняк?

– Нет. Хотя я ничего не знаю, сразу предупреждаю.

– Почему нет?

– Я вроде бы вам объясняла тогда, в машине. Такие существа, как эта стриптизерша, они вряд ли могут рассчитывать на лучшую участь.

– Да, я помню ваши размышлизмы. Я не об этом. Что-нибудь указывало на то, что в отношении Геннадия Лебедева к Вешняк присутствовала агрессия, месть, преступные намерения?

– Ну, в нем все это вообще присутствует. Она как объект ему подходила.

– Конкретно. Приведите пример.

– Ну, видела я пару раз, как он пытался зажать ее то в прихожей, то в кухне... И это тогда еще, когда мы вместе жили! Можно себе представить, как он себя вел, когда один к ней приезжал.

– Пытался зажать, – металлическим голосом произнесла Маша. – Дальше что?

– Она дергалась, вырывалась, что-то из себя изображала...

– Дальше!

– Дальше он заходил в комнату и срывался на матери. На ком еще? Все ему было не так. Его трясло от бешенства, точно вам говорю.

– Вы такое состояние по себе знаете? – уточнил Сергей.

– Ну, допустим, – ухмыльнулась Татьяна.

– Вы никогда не видели его с незнакомыми мужчинами?

– Вообще-то у него друзей нет. Нелюдимый тип. Но однажды я его видела с двумя чужими мужиками. Они стояли во дворе дома, где мы жили, пока Нинка снимала нашу квартиру. Я прошла мимо, они не заметили. Даже он. По-моему, торговались. То есть точно торговались. Он сказал несколько раз: «Этого мало».

Глава 32

Артем только во второй половине дня выбрался из своих мыслей и провалился на несколько часов в работу. Телефонный звонок прозвучал довольно поздно, он даже не посмотрел на номер: был уверен, что это Юля.

– Артем? – раздался голос Фролова. – Не помешал?

– Ну, как. Я работаю. В принципе, нет. Что-нибудь срочное?

– Отрывать тебя от дела не хотелось бы, но для меня это важно. Я пригласил сегодня двух ученых из Новосибирска. Хочу переманить их к себе, как ты советовал, в мозговой центр. Завтра с утра они улетают... Я к тому, что не особо в ученых-то разбираюсь. Это по твоей части. А зарплата у меня хорошая, сам понимаешь. Если б ты с ними поговорил...

– То есть ты хочешь, чтобы я приехал?

– Если не сложно.

– Вообще-то сложно. Устал я, есть еще дела, матери обещал прийти пораньше... Но раз завтра улетают... Хорошо, я приеду.

Артем тяжело поднялся, надел куртку, на улице остановил такси. Уже в машине он вспомнил, что не позвонил Юле. Позвонил. Она не просто расстроилась, она требовала, чтобы он все отменил и поехал домой.

– Ну, Юля, что с тобой, – жалобно проговорил он. – Я же обещал. Там будут люди, от нашего решения зависит их работа...

– Тогда я тоже еду туда.

– Ни в коем случае. Это смешно: на деловые встречи ездить с женой. Да и маму не хочу оставлять на весь вечер одну. Юлька, ну в чем дело? Я постараюсь быстро.

– Быстро никак не получится. А дело в том, что ты не видишь себя со стороны. Ты потерянный, рассеянный, никакой, в общем. В таком состоянии не стоит ездить по делам. Ну, какая тебе разница, кого он возьмет на работу. Ладно. Тебя же не переупрямишь. Помни, что мы ждем и беспокоимся. Звони.

Он уже подъезжал к дому Фролова, когда зазвонил его телефон. Это была Виктория.

– Артем, прошу прощения, у меня с утра все из головы вылетело. Мы не могли бы сейчас увидеться? Дело в том, что я забыла передать приготовленные для мамы деньги.

– Я сам ей привезу сколько смогу. Ну какие у вас сейчас деньги.

– Хорошие, приличная сумма. Есть у меня запас... Так мы можем встретиться?

– К сожалению, сегодня никак. Я сейчас за городом, еду по важному делу.

– Когда обратно?

– Скорее всего, поздно. Это что-то вроде производственного совещания у нашего общего знакомого, он же мой заказчик, Фролов. Давайте завтра? Созвонимся с утра.

– Я просто не знаю, когда самолет. Не от меня это зависит. Но давайте созвонимся. Чтобы вы имели в виду, в крайнем случае, я найду способ где-то оставить деньги.

– Договорились. Все будет в порядке. Не волнуйтесь.

Дом Фролова был освещен только с фасада. В прошлый раз свет горел во всех комнатах. «По крайней мере будет точно не пьянка, а деловой разговор», – подумал Артем. Фролов стоял на крыльце, молча пропустил его в холл, повесил куртку, провел в гостиную. Там никого не было.

– Выпьешь? – спросил Фролов. – Ребята в пробке застряли. Не москвичи, не привыкли. А прислугу я отпустил, ужин не заказывал. Давай по рюмочке?

– Плесни чуть-чуть, – Артем был явно огорчен. – Честно говоря, я рассчитывал, что таких накладок не будет.

– Ну, все мы рассчитываем, да не всегда получается, – пророкотал Фролов и направился к бару. Артем задумчиво посмотрел на его широкую спину. «Они все похожи», – вспомнил он слова Виктории. Он устало вздохнул, откинулся на спинку кресла. Фролов протянул ему бокал с коньяком, он сделал глоток и поставил бокал на стол. Не хотелось пить.

– Как жена? – по-родственному спросил Фролов.

– Нормально.

– Это хорошо. Слушай, знаешь, что я нашел у себя? Ты не поверишь. Видео, на котором та группа выступает, ну, которой ты интересовался. Там девочка эта с бровкой – Нина. Хочешь посмотреть?

– Не знаю, – Артем нахмурился. Он не хотел этого совершенно точно.

– А, может, давай? Слушай, ну что нам без толку сидеть. Неизвестно, насколько ребята застряли.

Диск уже был на месте, заметил Артем. Фролов просто нажал кнопку воспроизведения. Артем, как в тумане, смотрел на девушек, которые вышли на сцену нарочито неловкой походкой, в мужских грубых плащах огромного размера. Девушек было пять. Эта, маленькая, нежная, с разорванной бровкой, выделялась среди прочих, как цветок среди бурьяна. Она не была красавицей, не блистала особыми талантами танцовщицы. Просто чуть-чуть не такая, как все. Это могло бы составить ее счастье, а стало страшной бедой. Не те глаза ее увидели. Артем смотрел в напряжении и волнении только на Нину. А Фролов уставился на него пристально, не отрываясь. Артем почувствовал его взгляд, повернулся: