Танцовщица в луче смерти - Михайлова Евгения - Страница 38

– Нет, ну вы прекратите? – возмутилась Юля. – Это ж надо, чтоб в одном месте собрались два человека, для которых главное в жизни – над кем-нибудь поиздеваться.

– Да не парься, Юлька, – снисходительно сказала Люба. – Ну, чего им остается, этим неудачникам... Своей жизни нет, пусть чужой завидуют.

– Боже мой, – с неподдельным трагизмом в голосе воскликнул Коля. – Я, наконец, понял. Глазоньки мои открылись. Жизнь моя копейка. Если и есть в ней что-то стоящее, так это зависть, чернейшая, проклятущая зависть к счастью, успеху и красоте Любы Николаевой. Ника, у тебя тоже такая же петрушка?

– Ага, – Вероника сняла очки и покивала. – И раньше-то я даже во сне такого счастья не видела, чтоб муж регулярно по морде бил, а теперь... Теперь, когда мы имеем возможность лицезреть идиллию с этим Пху – как его, – я места себе не нахожу. Любочка, может, скинешь с барского плеча что-нибудь лишнее и накладное: ну, ресницы, ногти, бюст, я не побоюсь этого слова...

– И я не побоюсь, – гордо встал из-за стола Коля Кузнецов. – Я бы тоже все сохранил как фетиш, как экспонат. А поскольку мне в моей никчемной жизни все же зачем-то был подарен природой, извиняюсь, мужской пол, ты, Люба, могла бы дать мне незабываемые минуты, позволив сопроводить тебя до дамской комнаты, куда ты, судя по всему, собираешься. Пока сюда не вошел всеми нами ожидаемый Пху – как его...

В это время дверь кабинета широко распахнулась, и на пороге возник плотный человек в дорогом костюме, с немного раскосыми темными глазами. Он мельком взглянул на Любу, потом пристально, не моргая, уставился на Колю, который сделал по направлению к ней несколько шагов, протягивая руки, будто хочет ее обнять.

– Я просто так, – вежливо сказал Ренату Коля. – Роль репетирую. В народном театре после работы играю. Ничего? Никаких проблем?

– Какие проблемы, – процедил Пхудинов. – Пой, танцуй, деньги в шапку собирай... Ни в чем себе не отказывай. Люба, ты готова?

– Конечно, – вскочила та, одергивая слишком обтягивающее черное платье, украшенное красным лебяжьим пухом и стразами. – Куда едем?

– Куда скажешь. Хочешь, в ресторан, хочешь, домой. Я на всякий случай ужин заказал.

– А ты куда хочешь?

– Если честно, я устал. Домой бы поехал.

– Конечно, – немного разочарованно произнесла Люба, подошла к шкафу, сняла с вешалки смелую дизайнерскую шубу из стриженой норки с крашеными ромбами смелых цветовых сочетаний и накинула ее себе на плечи.

Они вышли, ни с кем не попрощавшись.

– Юля, – вдруг сказала Вероника. – Ты можешь мне объяснить, в чем тут секрет? За каким чертом этому денежному мешку понадобилась такая, по сути, замшелая тетка, как наша Люба? Я не хочу ее обидеть, просто не понимаю. Ну, есть же какие-то агентства моделей, девушки, которые в каждом клубе крутятся вокруг шеста... Люба ему зачем?

– У нее непростой характер, – волнуясь, сказала Юля. – Но она незаурядный человек, который это не всем демонстрирует. Это во-первых. Потом, у нее яркие, сильные эмоции, что тоже не часто встречается. Она очень неглупый человек. Способна на преданную любовь, я уверена...

– Стоп, – остановила ее Вероника. – Ты в своей душевной щедрости сейчас хочешь нас убедить в том, что Люба – Джульетта и Жанна Д’Арк в одном лице? И мы с Колей с радостью в это поверим. Мы доверчивы, как младенцы, ты же знаешь. Я о другом. Теперь даже у такого неодушевленного предмета, как наш заказчик Пхудинов, есть определенный выбор. Зачем ему не очень молодая, безвкусная корова?

– Я не могу с вами разговаривать, – покраснела от обиды и беспомощности Юля. – Мне тоже не очень понравились Любино платье и шуба... Но вы издеваетесь, а я точно знаю, что и этот ухажер ее недостоин. Ей нужен нормальный, любящий человек.

– Ника, оставь в покое Юлю, – строго сказал Коля. – Она на самом деле так думает. Юля, – он подошел к ее столу, погладил тонкие нервные пальцы. – Посмотри в окно. Вон в той палатке работает мать-одиночка, она сама мне рассказала. Сигареты продает, воду, пиво, бутерброды... Вот поверь мне: ей твое сочувствие гораздо нужнее, чем Любе. Которой необходимо именно то, что она находит.

...После сытного ужина, обильной выпивки Люба и Ренат отправились в спальню. Долго стояли под душем в огромной примыкающей к ней ванной, пытались заниматься любовью, но были слишком пьяны. Потом, смеясь, несвязно о чем-то болтая, повалились на кровать... Долго и безуспешно возбуждали друг друга. Наконец он встал, хитро глядя на нее.

– Давай посмотрим что-нибудь?

– Только не порнушку, – поморщилась Люба. – Я почему-то под нее засыпаю.

– Ты под плохие фильмы засыпаешь, а это жизнь. Ты там даже кое-кого узнаешь.

Через несколько минут Люба с интересом разглядывала хорошо одетых мужчин, некоторых из них ей приходилось встречать. Они выпивали, беседовали, поглядывая на домашнюю сцену. На ней вдруг появились пять девушек в огромных мужских плащах. Зазвучала музыка, девушки начали танцевать, точнее, совершать какие-то ритмичные движения, что-то типа дикарского ритуала – секс на уровне самых примитивных жестов и поз. Сначала упали на пол плащи, потом мужские костюмы, потом девушки, извиваясь, избавлялись от белья. Камера давала панораму лиц зрителей. Задержалась на лице Романа Степанова. Оно налилось кровью, в углах рта блестела слюна... Люба узнала Дмитрия Фролова, Леонида Васильева, еще нескольких человек, которые бывали в доме у Степанова. Ренат прокрутил пленку немного вперед, и Люба увидела другие интерьеры. На диванах, кроватях и полу мужчины, сбрасывающие с себя одежду, хватали девушек... Сцены то ли согласованного секса, то ли насилия, но всякий раз девушка была одна, мужчин несколько... Люба следила за действом напряженно, как будто все происходило сейчас в этой комнате. Вот Степанов бежит за какой-то маленькой обнаженной девушкой, похожей на подростка, она неожиданно ловко уворачивается, отбивается, кто-то еще пытается ее перехватить, но, она, схватив с пола плащ, прыгает с низкого подоконника в окно. Доносится чья-то ругань: «Да пошла она на... Так всегда. Не догоняй во дворе. Не надо, чтоб охрана видела. Она допрыгается в следующий раз. Ром, иди кровь смой, сучка тебе руку прокусила...»

– Это же твой голос, – узнала Люба. – Ну, и что было в следующий раз? Как она допрыгалась? Говори! – Голос ее звучал хрипло, словно в приступе ярости.

– Ну, как обычно. Допрыгалась. Как они все допрыгиваются, – он нетрезво и похотливо рассмеялся.

– Ты с ней был? – он не замечал грозовых раскатов в голосе Любы.

– Я – не я, с ней – не с ней.... Ну, ты чего? Мы просто развлекались. А ты думала, мы чем занимаемся, когда хотим отдохнуть?

Он протянул к Любе руки, попытался ее обнять, но она оттолкнула его так, что он свалился с кровати.

– Да ты что? – он поднялся и навалился на нее всем своим массивным телом.

Не в силах шевельнуться, Люба впилась ему острыми ногтями в плечи. Он взвыл и сильно ударил ее по лицу. И как-то все вдруг встало на свои места. Люба почувствовала власть мужчины, обмякла... Когда у них получилось то, чего они добивались полночи, Любу уже возбуждало просмотренное видео. Особенно маленькая обнаженная девочка, ускользавшая из мужских рук, которые тянулись к ней со всех сторон.

Глава 19

Маша устало посмотрела на Викторию, которая упрямо уставилась в пол, отвечая в лучшем случае «да» или «нет».

– Корнеева, как вы думаете: я могу разобраться объективно в том, что произошло на самом деле, если из вас каждое слово клещами надо вытаскивать. Убит человек. Мужчина, который только что спал в своей постели с любимой женщиной. В общем-то, чудовищным способом. Вы задушили его голыми руками. Это не могло произойти мгновенно, он мучился, все понимал... И после этого – «да», «нет». Объясните нормально, что с вами произошло? Вы его ненавидели или на вас так подействовал алкоголь? У вас были нормальные отношения или напряженные? Вы часто страдаете приступами ярости? Или это было совсем нехарактерное для вас состояние? Он оскорблял вас? Он и его друзья вас унизили? В чем дело? Эксперт считает, что возможно состояние аффекта. Это почти спасение в этом случае. Но мне нужно получить доказательства, что именно так и было. Чтоб вы описали мне, что чувствовали, пережили, почему... Виктория, говорить – это в ваших интересах. Вы меня слушаете?