Танцовщица в луче смерти - Михайлова Евгения - Страница 31

– Алла, мы тут по телевизору смотрели... А ты, может, и не знаешь...

Алла остановилась, но даже не повернула к ним головы.

– Ну, в общем, вроде Витка твоя полюбовника своего убила...

Алла продолжала стоять, не поворачиваясь.

– Мы, Ал, только сообщить, за что купили, как говорится, – оправдывающимся тоном сказала Вера. – Может, и не так все было.

Алла молча вошла в дом, быстро пропустила собак в квартиру, прикрыла свою условную дверь и бессильно прислонилась к стене. Ну вот он, ее судный день. Не надо было Вите звонить, несчастье она ей приносит. Принесла. Правда – не правда, но им никто не поможет... Сейчас все слетятся их добивать. Она долго не реагировала на стук в дверь. Потом дверь – в который раз – просто слетела с петель. На пороге вырос Яшка с перекошенной рожей, вроде пьяный. Что-то орал, Алла слышала его, как будто издалека, не вникала, долетали до слуха только отдельные слова: «убийцы», «депутат», «все сдохнете»... Она не поняла, что происходит, когда он вытащил из кармана какой-то предмет, только видела, как одна за другой падают и поливают кровью пол ее собаки... Она упала на пол сама, поползла к ним, некоторые еще вздрагивали, умирая. Она раскинула руки, обнимая то, что осталось от ее жизни, запоминая их тепло. Яшка встал над ней, пнул ногой, когда она повернулась к нему, плюнул в лицо и вышел.

...Артем этим утром приехал к Сергею домой. Тот открыл, зевая и глотая кофе из большой кружки, держа в другой руке джемпер, который не успел натянуть.

– Извини, – сказал Артем. – Надоел я тебе. Но просто некому сказать. Плохо мне, Сережа. Стремно как-то. Ты знаешь, у меня Юля из-за этой истории заболела. Ну, так близко к сердцу ее приняла. Девушку не то что жалеет, ей даже приснился этот кошмар. Вроде бы все с ней происходит. Представляешь? Я все время думаю, насколько все было бы проще или быстрее, если бы я тогда не струсил. Спать не могу, работать – об этом нет и речи. Мозги рассыпаются. Все время кажется, что я должен куда-то бежать, кому-то о чем-то рассказать, что-то сделать. Как говорит один собачник во дворе, у его кобеля какой-то «гон». Может, и у меня что-то подобное.

– У тебя другое, – авторитетно сказал Сергей. – Гон – это когда сука нужна. А тебе – всего лишь справедливость. Очень рад, что ты пришел. С Юлей надо было как-то осторожнее, но у вас же главное – честность. А это вообще больнее, чем хотелось бы. Я как раз собирался сразу в десять мест. Вот куда-то и поедем вместе. Глотнешь то, что у меня называется «кофе»?

– Давай.

Они посидели немного за столом, помолчали.

– Мне понятно, что с тобой происходит, – сказал Сергей. – Тебя насильно внедрили в абсолютно чуждую тебе криминальную область жизни. Ты о ней знал только одно: преступление и наказание. В таком обязательном порядке. Сначала хотел убежать от всего, не получилось, начал думать, даже попытался чему-то посодействовать, но ничего не вышло... Артем, все получается, как надо, только в хронике криминальных происшествий и в докладах министра внутренних дел. На самом деле для того, чтобы раскрыть преступление, в чем никто по большому счету не заинтересован, требуется много времени, очень много случайных совпадений, заинтересованных профессионалов, которых в данном случае нет совсем. Мы вообще в этом деле почти на равных – любители... Любители подергать официальное следствие. У которого этих девушек по весне – подснежники они называются, – в общем, выше крыши...

– А как же все эти «ниточки», про которые речь в детективах?

– Вот и я иногда думаю: где эти ваши ниточки-клубочки, мадам Агата Кристи, мистер Конан-Дойль? Я бы дернул, ох, я бы их потянул, черт меня подери...

– Ты нарочно так говоришь... Ты хочешь, чтобы я отстал. Извини, но мне кажется, проблема еще и в том, что у тебя другие дела.

– Фу-у-у, старик! Тяжело с тобой. Ну, если ты завязал с решением всех умных проблем, можешь поездить со мной, увидишь, в какой рутине тонет подчас моя инициатива. Так куда же мне все-таки поехать в первую очередь?.. Черт. Надо проверить, как там Алла Селезень. Думаю, она в кругу доброжелателей, и Яшка Синельников в первом ряду среди них. Погнали к ней?

– Давай.

...Они вошли в квартиру с сорванной с петель дверью, встали над мертвыми телами собак, над лежащей на них Аллой... Из рук Артема выпал на пол пакет с сосисками. Сергей пощупал пульс Аллы, поднял веки...

– Она жива. Губы синие. Что-то с сердцем.

Врачи «Скорой» вынесли Аллу, бросив Сергею и Артему:

– Похоже, обширный инфаркт. Побоище тут какое было... Вызывайте полицию.

Сергей записал, куда ее везут, склонился над собаками, подобрал несколько гильз.

– Ты тут побудешь или со мной спустишься? – спросил он у Артема.

– С тобой, конечно.

Минут через двадцать они вытащили Яшку Синельникова с руками, стянутыми сзади его же ремнем, из его квартиры. Перед тем как Сергей открыл дверь подъезда, Артем попросил:

– Подожди, пожалуйста.

Он один раз ударил Яшку по лицу, но с такой силой, что сам удивился, как у того голова не отвалилась. Затем они вышли спокойной группой, дождались машины с нарядом, передали клиента, гильзы, пистолет, дождались, пока ребята погрузят собак в багажник для экспертизы.

– Спасибо, друзья, – сказал Сергей. – Яша, жди. Я очень скоро появлюсь. Оформлю только все документы по состоянию здоровья Аллы Селезень. Старые травмы тоже зафиксируем, не беспокойся. У нас, как в аптеке.

Полицейская машина уехала, Артем повернулся к Сергею:

– Слушай, давай к тебе вернемся. Умыться, что ли. Руки помыть.

Они молча вошли в квартиру Кольцова, он дал Артему чистое полотенце, тот пошел в ванную... Сергей вошел туда минут через пятнадцать. Артем стоял рядом с раковиной, из которой лилась вода, закрыв лицо руками. Он плакал! Сергей тихонько вышел, закурил на кухне. Да. Не стоило такому человеку гулять ночью в парке. Как ему из этого выбраться в свою ровную, чистую жизнь, – Сергею было неясно. Тем более что Артем умудрился даже отношения с Юлей обострить, довести и ее до отчаяния. А без нее такому человеку – край.

Глава 10

Тоска. Страшная, невыносимая тоска мешала Виктории вздохнуть. Воспоминания всей ее жизни, стены этой камеры, то, что произошло недавно на очной ставке, – все это истребило ее крошечную надежду на какой-то шанс, слабое желание выжить.

Утром ее привели в кабинет Марии Осиповой, где уже сидели Дмитрий Фролов и Леонид Васильев. На очной ставке присутствовал эксперт. Они изучали, как на уроке анатомии, все подробности той чудовищной ночи.

– Фролов и Васильев, – спросила Маша, – почему вы не остановили Корнееву, когда стало ясно, что жизни вашего приятеля Коврова угрожает опасность?

– Так мы не поняли, – вальяжно сказал Фролов. – Откуда мы знаем, как они по ночам развлекаются, – он то ли хмыкнул, то ли хихикнул.

– Если вам смешно, то это не к месту, – сказала Маша. – Нескромный вопрос: а как вы собирались развлекаться в чужой спальне в голом виде?

– Ну, как, – Фролов выглядел вполне самодовольным, Васильев выпучил испуганные глазки. – Нас Вадим позвал, собственно. Видимо, не первых... Как развлекаются со шлюхами... Ты что! Гражданин следователь, пусть ее придержат, она же бешеная! Сейчас на нас бросится.

– Корнеева, сидите, пожалуйста, спокойно, – произнесла Маша. – Впоследствии можете написать мне заявление по факту надругательства над личностью, оскорблений со стороны присутствующих лиц. Фролов и Васильев, вы будете привлечены к ответственности, я обещаю.

– Это что ж такое творится, – возмутился Васильев. – Следователь убийцу защищает, нам угрожает? Дим, скажи.

– Я скажу, где надо, – Фролов поднялся. – Эту курву достанут хоть в тюрьме, хоть в психушке. Слава богу, есть рычаги, способные защитить устои общества от криминальных элементов и безответственных следователей.

– Так. Демагогию пока прикрываем. Все свободны. Если понадобитесь, просьба являться по первому вызову, – сказала Маша. – Фролов и Васильев, освободите кабинет, Корнеева, останьтесь. У меня информация для вас.